Книги
Из-за нетерпения от предстоящей встречи я не могла погрузиться в чтение, поэтому просто сидела за столом и ноготками стучала по полированной поверхности стола.
Я успела переодеться, съесть целый гринраж, после ещё и целый кусок сочного стейка. А прошло ещё только двадцать минут. Как же время тянется, когда ждешь чего-то! Обычно я глаза утром только открыла, моргнула, а уже ночь… Может, попробовать заполнить книги прихода-расхода?
Посмотрев на сейф и представив, как я буду сейчас переносить цифры, вся скривилась. Во-первых, в данный момент мне не хватает внимательности. Во-вторых, Анике надо больше тренироваться, и последнее – банально нет настроения заниматься такой работой. Вот спеть… Да, петь у меня настроение есть всегда.
Но что бы такое спеть? Хотелось что-то из оперных арий. Тех, от которых дрожит каждая клеточка, когда я пою, и вибрирует воздух вокруг. А голова кружится от наслаждения…
Я уронила голову на грудь и застонала. Если я сейчас начну исполнять оперную арию, то добром это не кончится. Прибегут охранники на рулады, точнее на то, что они посчитают криками, переполошатся все работники. Задрожат стекла… В общем – спокойно насладиться я не смогу. Поэтому мне выбрать нужно что-то обычное, эстрадное или, как говорил Иван Васильевич, заменяющий царя в старом фильме: «Надо что-то массовое петь, современное. Трали-вали, тили-тили. Это нам не тили-тили», а не выпендриваться пока. Ещё успеется.
Так что же я хочу спеть..?
Мысли разбежались в разные стороны от выбора. Но, вспомнив о своих чувствах полгода назад, мужа и что я тогда испытывала, решила спеть «Un-Break My Heart». Тогда она постоянно крутилась в моей голове, те же мольбы к умершему супругу. Чтобы он не оставлял меня одну с этой болью, чтобы я вновь увидела его улыбку, чтобы он снова вошел в дверь... О своих слезах, что я пролила…
Поднявшись с кресла, я прикрыла глаза и тихо, вкрадчиво начала петь. С каждым куплетом, строчкой мой голос наливался силой, а от гнева, который теперь стал моим постоянным спутником, голос дрожал чуть сильнее, чем нужно было.
Теперь я не оплакивала мужа. Я выплескивала свою злость. На себя, на него… Однако слезы, пусть они возникли из-за других, противоположных чувств, всё равно застыли в уголках глаз.
«Раз дала себе обещание – я сдержу его. И найду убийцу. Или же того, кто на тебя напал. Не ради тебя, Ли… Алистар. Ради себя. Чтобы узнать всю правду».
В этой песне уже не было нежности, тех чувств, только с трудом сдерживаемая ярость и вопрос: «Почему? Почему со мной так поступили? Почему я позволила так с собой поступить?».
Спев последнюю строчку, я стиснула зубы, продолжая трястись от злости, и открыла глаза.
– Ты… – я выдохнула, чтобы не произнести крепкие ругательства, рвущиеся наружу, глядя на мужчину, сидящего в кресле, который опять появился бесшумно, без спроса и предупреждения! – Ты напугал меня, – процедила сквозь зубы, не скрывая недовольства.
Сев обратно в кресло, я откинулась на спинку и, сложив пальцы в замок, испытующе посмотрела на Эрана. Это он пришел ко мне, пускай и говорит, зачем пожаловал, чтобы мне проще и быстрее было его выгнать. Он мне сейчас здесь совсем не нужен. Всю неделю где-то шастал и именно в тот день заявился, когда у меня встреча назначена, которую я не намерена пропускать. Сомневаюсь, что Ваэрдеш будет каждый день под дверью меня караулить. А он мне нужен!
Но сам дроу никуда не спешил. Прежде чем он наконец заговорил, внимательно меня разглядывая своими жуткими глазами, прошла, наверное, целая минута:
– Неужели я был тогда настолько бестактен, что все слова, цветы и прошедшее время не смогли тебя смягчить?
– Цветы великолепны. Благодарю.
– Я не вижу их здесь, – взмахом головы мужчина указал на пустые полки и стол.
