Книги
Суслики, забравшись на выступ и впившись пальцами в прутья заграждения, с запредельным восторгом на рожицах зависают у белых медведей.
Уже минут десять зависают.
Следят за мишками с фанатичностью отъявленных маньяков. И про слона, о котором хором и наперебой жужжали мне всю дорогу, они позабыли.
Надеюсь.
К слону в противоположную часть зоопарка через толпу мам, пап, бабушек и прочих родственников с их ненаглядными чадами я пробираться не хочу.
Да и клетки под открытым небом меня устраивают гораздо больше, чем закрытые помещения. Второй раз мой нос похода к слону не выдержит, так что пусть лучше монстры глазеют на Айну с Умкой.
– Да-ша! Да-ша! Смотри! – Яна оглядывается и нетерпеливо дёргает меня за край расстёгнутой рубашки. – Их кормят!
Возбужденно-радостного блеска в её глазах слишком много, и я, перестав с тоской поглядывать на ларек с водой и мороженым, послушно смотрю на медведей. Их не просто кормят, у них сегодня десерт и развлечение для публики, а потому в бассейны опускают большие кубы льда с вмороженной рыбой.
Девиз дня: добудь, расковыряй и сожри.
Айна за добычей ныряет тут же, поднимает фонтан брызг, а Умка, лениво и презрительно, для начала поднимает голову. Он спал, скрывшись в тени от палящего солнца, и теперь за едой не спешит.
И в воду, пусть и обожает купаться, Умка соваться не торопится.
Подходит неспешно к водоему и добычу пытается подгрести лапой, время от времени с показной брезгливостью отряхивая когти от воды. Всё же он очень комичен, артистичен, и для медведя у него слишком выразительная мимика.
И суслики от этой мимики и действий пищат восторженно, скачут, пытаясь разглядеть всё-всё, и на меня, проверяя, смотрю ли я, оглядываются.
Смотрю.
Белых медведей при нелюбви к зоопарку люблю даже я. Они, правда, классные и, пожалуй, единственные, кто не выглядит несчастным в неволе.
– Даша, гляди… сейчас в воду плюх будет…
Будет.
Ибо по-хитрому с добычей у Умки ничего не выходит. Противный лёд отказывается ловиться, и белый медведь, глубоко вздохнув и поглядев на Айну, что довольно уже поедает рыбу, таки прыгает в воду.
Плывёт…
…и мерзко-довольное, резко-внезапное: «Бу!!!» раздаётся за моей спиной вовремя. Очень вовремя для того, чтобы мой вскрик потонул в детских счастливых воплях.
Песец, чтоб его, полярный.
– Чёрт! – я оборачиваюсь и врезаю аккурат в бок. – Ты идиот?! Нет, Вано, ты совсем идиот?!
Идиот, который же и Иван Максимович, довольно лыбится, сдвигает свои драгоценные авиаторы на золотисто-рыжий чуб.
Гогочет.
– Женщина, не ори, – Вано ухмыляется и, не слушая моего протеста, заграбастывает в свои медвежьи объятья. – И ты что, не рада видеть меня?! Меня не рада видеть?!
– Нет! – я рявкаю и наконец вырываюсь. – Ты чего здесь забыл?
– Так мы гуляем, – Иван Максимович пожимает плечами и улыбается просто до противного радостного. – Гуляем мы, значится, гуляем и вдруг смотрим, ба, наша Дарья Владимировна. И не одна. Познакомишь?
Он предлагает невинно.
И улыбка у Вано слишком искренняя, радостная, и в глазах, светло-серых, кристально чистых, с чистотой перебой.
Нет.
Я их прибью.
Вот сейчас подтвержу свои худшие догадки, выглянув из-за Вано, который мало того, что под два метра в рост вымахал, так ещё и в ширину он, что называется, косая сажень, и прибью.
Точно прибью.
Они ведь почти все здесь…
– В зоопарке вы гуляли случайно? – я, снова скрываясь за спиной Вано и задрав голову, уточняю с издёвкой.
В духе Лаврова.
– Ага, – его улыбка становится во все тридцать два зуба. – Решили зверушек посмотреть, давно не видели.
– Молодцы, – я одобрительно цокаю языком.
Собираюсь послать… зверушек дальше смотреть, но требовательный голос Яна заставляет осечься.
Услышать его вопрос:
– Это кто?
И, опустив голову, я вижу, что оба суслика уже стоят рядом и, подняв головы, с любопытством разглядывают нас.
Или, что точнее, Вано.
– Это…
Я перевожу взгляд с монстров на Ивана Максимовича.
Подвисаю.
Потому что это… это.
– Друг, – он подсказывает сам и, неожиданно присев, протягивает руку Яну. – Ваня. Для друзей Вано.
То есть для монстров Вано.
Ян сие улавливает.
Разъезжаются по-детски пухлые губы в польщённой улыбке, что старательно прячется. Закусывается изнутри щека, а суслик важно кивает, протягивает руку в ответ и ещё более важно и солидно произносит:
– Ян.
Его ладошка тонет в лапище Вано, и от смеха уже с трудом удерживаюсь я. Особенно, когда Иван Максимович незаметно мне подмигивает, а потом переключает внимание на Яну, врубает на максимум своё очарование.
Не оставляет шансов Яне, что покорена и влюблена.
И, когда в незаметно и стремительно завязавшемся разговоре с монстрами, Вано упоминает невзначай, что пришёл с друзьями, мне остаётся только капитулировать под тремя парами глаз а-ля Кот в «Шреке».
Дать добро на друзей.
***
Помимо Вано, их восемь.
Ромыч с Милой.
Лина, которая заявляет, что идея с зоопаркам исходила от Ромочки.
Нина, что успела подстричься под каре и выкраситься в розовый. В сочетании с ярко-чёрной подводкой прозрачно-голубых глаз сморится дико, но… Нина – это Нина.
Мы привыкли.
Женька, которая по паспорту Женевьева.
Она у нас самая умная и серьёзная, ещё ответственная. Короче, тот человек, благодаря которому у всей группы всегда идеальная посещаемость. Почему-то кроме неё на лекции по культурологии и гигиене никто не ходит.
Дина и Дина.
Наши Ди-Ди, которые умудряются говорить синхронно, обижаются друг на друга за это и вечно спорят по любому поводу. При этом Ди, которая Альбертовна – высокая и худая до анорексии блондинка, а Ди Филипповна – маленькая и пухлая брюнетка.
Эль-Эльвин.
Головная боль старосты, то бишь Лины, знаменитая личность в деканате, узнаваемая персона во всех тусовках, мой собрат по разуму и мой одногруппник ещё и по детскому саду, куда нас зачислил Лавров.
Все косяки у нас с Элем напополам.
И они – это почти вся наша группа и это те самые друзья, с которыми случайно прогуливался в зоопарке Вано.
Суслики от них в восторге.
А я…
Я смиряюсь с неизбежным.
От кого и что я хотела скрыть?
Анекдот, что женщины умеют хранить секреты… группами человек по десять-двадцать, в нашем случае не анекдот. У нас, правда, все секреты только так и хранятся, пусть наш женский коллектив и разбавлен немного парнями.
Да и… с ними по зоопарку бродить, признаю, гораздо интереснее.
Веселее.
И у сусликов счастье окончательно переваливает через край. Можно его, счастье, отчерпывать поварешкой, поскольку их катают на плечах Вано и Ромочка, а ещё им соглашаются купить и сладкую вату, и мороженое, и фиговину-вертушку, и шарики, и… и Кирилла Александрович меня убьёт.
Стопроцентно прикончит.
Его семь пропущенных я замечаю, когда отказываюсь от ещё одного заезда, сбегаю с автодрома, что вместе с другими аттракционами расположился на краю зоопарка и что оказался куда интереснее птиц.
– Ян, возьми Эля. Он у нас гонщик, – я хохочу, принимаю протянутую Эльвином руку и из машинки наконец выбираюсь.
– Эй, Эль, спорим я вас сделаю?! – через всю площадку орёт Вано.
Точнее «Лёва».
Помните серию «Ну погоди», где на машинках катались и в одной сидел лёв?
Ну вот, наш Вано примерно тоже самое по габаритам и будет, и без смеха и сделанных фотографий на эту картину смотреть невозможно.
– Мужик, – Эль хулигански улыбается Яну и за его спиной, убедившись, что дети не видят, быстро показывает средний палец Вано, – да нам тут вызов кидают. Принимаем?
Он подставляет Яну кулак.
И суслик гордо кивает и по кулаку своим ударяет.
– Мы лучше! – с уверенностью объявляет он.
Я же тихо фыркаю.
Смотрю, как Яна с Милой поднимаются на колесе обозрения, что только из четырех кабинок, и телефон из рюкзака я достаю.
Вижу именно тут семь пропущенных.
