Книги
Глава1
Неизвестно, как бы сложилась судьба Кристины, расти она в семье, у любящих родителей. Может и утаили бы дар, научили прятаться, чтобы не попала в лапы к особистам. А в детдоме что? Заметили мутнеющие зеркала, своевольничающие отражения, и вызвали комиссию от греха подальше. После проверки Кристину увезли в специнтернат. Школу для одаренных детей. Там жилось полегче: кормили сытно, драки и издевательства пресекали, водили на прогулки, разрешали смотреть телевизор. Воспитанников разбивали на группы по схожим способностям. Вместе с Кристиной на факультатив ходила еще одна зеркальщица Аля и двое кукловодов. Занятия были интересными: Кристине и Але приносили куски зеркал, из которых надо извлечь информацию, кукловодам — новые игрушки. Зеркала приносили с подвохом. Бывало, бьешься-бьешься — никакого толку. А когда забирают, обмолвятся: «Оно новехонькое, только с завода». Проверяли силу, глубину проникновения в слои воспоминаний. Со временем Кристина научилась пробиваться за первую завесу, легко отбрасывала бессмысленную шелуху, заставляла гладкую поверхность повторять значимые события: разговоры без свидетелей, угрозы, побои, совокупления. Ее хвалили, после окончания интерната переселили в комнату в общежитии, пристроили на скучную работу в архив. Днем Кристина вела жизнь бумажной крысы: слонялась среди пыльных стеллажей, копировала рассыпающиеся в прах документы, выдавала справки посетителям, вносила запросы в прошитую книгу — буквы выписывались аккуратным почерком отличницы, с идеальным наклоном и нажимом.Вечером — не чаще раза в неделю — ее забирали для выполнения основной работы. Кристина перебывала в ресторанах, банях при комбинатах бытового обслуживания, в домах, квартирах, заметно отличающихся стоимостью обстановки. Зеркала были разными — огромными, обрамленными тяжелыми рамами; маленькими переносными прямоугольниками и кругляшками с проволочной ножкой-подставкой, трельяжами, мутными от времени. А иногда ее привозили к груде осколков, из которой попробуй что-то вытяни.
Кристина не знала, как и для чего используется извлеченная из зеркал информация. Накапливали, наверное, факты, способствующие успешным ловушкам. Подтверждали подозрения. Доказательствами в суде картинки в зеркалах служить не могли, но ворохи протоколов, оседавших в кабинетах госбезопасности, грозили серьезными неприятностями тем, кто оставил свои отражения.
Если честно, Кристина почти никого не жалела. Пьяных барыг, швырявших двадцатипятирублевые купюры на столы в кабаках, хвастающихся друг перед другом продажей чемоданов прибалтийского мыла или белорусских колготок, она не уважала. От посетителей банно-прачечных комплексов чаще всего тошнило. Лысые старики с отвисшими животами приставали к стройным девицам. Кристина не видела в этом ни красоты, ни страсти, только вынужденную покорность со стороны девиц и отвратительную алчность и расчетливость в глазах старичья.
Может, потому своя жизнь и не складывалась? На случки Кристина насмотрелась до тошноты, при виде мужчин не трепетала: она ценила силу, любила посмотреть на широкоплечие тела с кубиками пресса, но служить игрушкой не хотела. А в чистоту отношений и святость супружеских уз не верила.
Мужчины за Кристиной и не гонялись — вечно хмурая Крыся, сутулая, с мышиной шевелюрой и тусклыми глазами-бусинками... не героиня романа, ох, не героиня. А она и не набивалась. Пироги для начальника на работу не носила, на редкие заигрывания посетителей не отвечала. Выбрасывала бумажки с номерами домашних телефонов и адреса. Нет уж... не сдержишь силу в чужом доме, вызнаешь тайны зеркала, начнет мутить и только бежать.
Так бы и состарилась Кристина в областном центре, совершая ежедневную ходку в архив, раз в неделю вытаскивая на свет божий зеркальные грешки местных партийцев и вояк, да вмешалась Олимпиада-80. В столицу со всех концов страны согнали кукловодов, псиоников, гипнотизеров, сирен, ворожей, эмпатов и ясновидцев. И, конечно же, зеркальщиков — отражений-то иностранные гости оставят много, только успевай считывать.
Кристина отработала на отлично. Вытянула следы двух известных музыкантов и театрального деятеля, барахтавшихся с иностранными спортсменками. Не только барахтались: валюту покупали, дефицитные тряпки — для себя и перепродать втридорога. От звезды эстрады, предпочитавшего чернокожих и мулаток, у Кристины сердце ёкнуло. Хорош был собой музыкант, привлекал нестандартной длинной гривой, порывистостью движений и искренностью страсти — дарил спортсменкам наслаждение, не стыдясь стонов и искусанных губ. На картинки в зеркалах удалось полюбоваться трижды, потом Кристину перекинули в другой корпус Олимпийской деревни, а к музыканту приставили кукловода.
После Олимпиады Кристину оставили в столице. Присвоили воинское звание, поселили в лейтенантском общежитии. Прикрепили к группе, занимавшейся расследованием незаконной перепродажи бриллиантов. Кристина влипла в густую кашу, варившуюся в высших партийных кругах. Когда одно из отражений показало жену министра МВД Светлану Щелокову, она поняла, что без потерь уйти не удастся. Это вам не смоленские партийцы, воровавшие крупу со складов и солярку из автоколонны. Хотя и оттуда могло прилететь — мало не покажется. Но тут, в столице, среди отражений Щелоковой, а потом и Галины Брежневой, стало ясно: дело труба. Пословица: «Паны дерутся, у холопов чубы трещат» явила себя во всей красе. Зимним вечером по темноте подошли трое, и даже не просили закурить. Сбили с ног, пинали, как хоккейную шайбу по утоптанному снегу, убедившись, что потеряла сознание, оставили умирать. Замерзла бы. Спасибо, бдительная бабушка из дома напротив приметила валяющееся тело — сожалела потом, что драки не видела — и милицию вызвала.
Кристину отвезли в больницу «Скорой помощи», оттуда, на следующий день, перевели в военный госпиталь. Потянулись долгие дни лечения — один из ударов повредил позвоночник, и врачи поначалу опасались, что Кристина не сможет ходить. Спасла молодость — в двадцать пять у организма еще есть резервы. Кристина восстановилась, сделала первые шаги: сначала на костылях, потом с тростью. И обнаружила, что дар ушел. Зеркала молчали, не туманились, не завлекали призывным шепотом. Показывали положенное законами природы отражение, и не больше. Кристина пала духом — хоть и не было счастья от способностей, одни беды, а лишиться оказалось больнее, чем с травмированным позвоночником ходить. Генерал, курировавший «бриллиантовое дело», пригнал в госпиталь целый консилиум. И ворожея, и ясновидящий хором сказали, что дар не ушел, просто заснул, чтобы не вычерпать последние запасы сил, дать Кристине оправиться после травмы. На вопрос о сроках оба дружно развели руками. Генерал нахмурился, Кристина приготовилась услышать слова об отставке, а вышло странно. Вроде и отставка, а вроде и нет.
— Приберегу тебя до лучших времен, — загадочно проговорил генерал и удалился.
