Самый странный бой в моей жизни. Как игра в шахматы с самим собой. Сколько бы не притворялся, ты знаешь следующий ход, и знаешь защиту «соперника». Никаких сюрпризов. Можно, конечно, задуматься и просчитать различные варианты, но на каждое предположение, ты сам генерируешь ответный ход. Думаю, это идеальный поединок для кинематографа. Мы били друг друга со всей силы, но уворачивались и ставили блоки аналогично эффективно. Синхронность на максимуме. Танец двух якодзун, перемать. Гурьев был прав. Я не сильнее, но и не слабее. Проблема в другом. Я чувствовал, как силы покидают меня. А охотники? Они устают? Я отступил и решил побегать вокруг потустороннего Модеста. – Нет! Чем реже ты по ним бьёшь, тем сильней они становятся, – закричал Гурьев и выкинул очередную серию ударов по корпусу двойника. Я сблизился с охотником и осознал правдивость слов Алексея. После паузы удар анти-Модеста стал сильней. Чёрт! Надо признаться, я растерялся. Тупо. Не. Знал. Что. Делать. Если перестать бить, они становятся сильней. Если держать темп, то ты постепенно устаёшь, а демонический косплеер нет. И чего? Ждать окончания смотра? Семь минут рубки на максимальном пульсе? Мда уж. Гурьев прав, шанс почти нулевой, но другого выхода я не видел. – Зажигаем, пацаны! Я не вижу ваших рук! Фролов! – Собрались, братишки! Это бицепс, детка! Ещё один! Тёмные нейроны помогли и между обоюдными джебами я считал информацию с другой стороны зала. Фролов очнулся и танцующей походкой двинулся навстречу охотнику. Или, наоборот. Кто из них настоящий я не различил. Пара обменялась ударами, показушными подбадриваниями и воздушными поцелуями для публики. Неожиданно один из Фроловых побежал в нашу сторону. Он влетел в спину Гурьева, который не был готов к нападению. Алексей отлетел в сторону, а Фролов бросился на меня. Я развернулся и встретил психа встречным ударом, но в последний момент Олег повис на моей руке, яростно зашептав. – Больше не могу. Это не я. Сферу. Нужно. Быстро. До меня дошло. Схватив Фролова, я прыгнул к Гурьеву. – Врубай! – заорал я, как только мы приземлились. Олег активировал защитный купол. Он быстро вырос, отодвинув охотников на несколько метров. Фролов собирался что-то сказать, но затряс головой и начал агонизировать. Тело дёргалось в конвульсиях, изо рта вместо пены пошёл черный дым. Агония отразилась на магии. Купол начал медленно, но неумолимо сжиматься. – Это магическая конвульсия прокола, – чеканил слова Гурьев. – Модест, – он сделал паузу, – нужно болевым шоком привести его в сознание. Фролов в любом случае умрёт, но, придя в себя, он восстановит купол. – Болевым шоком? – Колени. Одновременно. Гурьев схватил Олега за правую голень, упёрся своей ногой в колено Фролова и холодно посмотрел мне в глаза. Ого-го-шеньки! Чтобы восстановить защитный купол, нам придётся синхронно выломать колени сокурснику. Чтобы адская боль сбила магический морок. Чтобы последние мгновения своей недолгой жизни Олег Викторович Фролов, гражданин Российский Империи, молодой парень двадцати одного года, испытывая дичайшие муки, перед смертью установил защитную сферу. Тем самым повысив шансы на выживание своих товарищей с полупроцента до десяти. – На счёт три! – времени на раздумья и сантименты не было, я согласился. – Раз. Два. Три! Мы выкрутили колени, раздался хруст, а потом дикий вопль Фролова. Он орал не переставая. Купол, подпитываемый остатками жизненной силы владельца, вырос до прежних размеров. Кончив кричать, Олег часто задышал. – Да, да. Правильно, мужики. Да. Молодцы. Всё верно, – он побелел и плевался словами, не отрывая глаз от переломанных ног. – Я справлюсь, я продержусь. Стоим. Стоим. Интернат. Братство. Вместе. Мы с Алексеем крепко держали за руки нашего боевого товарища. – Чуть-чуть. Ещё. Так. Сейчас. Я не подведу. Ещё. Чуть. Чуть. Чу… Чу… Олег Викторович Фролов коротко вздохнул последний раз и умер.
