Я упал на колени, закрыл глаза и сосредоточился. «Круг, круг, круг», – зашептал я, как заведённый и усиленно представлял окружность вокруг своей головы. Понимая, что умение новое и слабое, помогал себе, как мог. Сработало. Перед самым выпуском жал, осы повиновались. Они сбросили скорость, подлетели ко мне и стали медленно кружиться вокруг головы. Разновидность магии подобия, которая действовала на чужой разум. Я водил хоровод и отчитывал время. – Лёха! – крикнул я Гурьеву, когда заветная минута прошла. – Ваше Благородие, жги давай! Парень быстро сориентировался, подбежал поближе и выпустил в ос пламя. Поджаренный рой с предсмертным писком рухнул на пол. К удивлению, я нисколько не устал. Если после использования катапульты я свалился, как подкошенный, то сейчас чувствовал себя хорошо. Правда, умение исчезло и время отката тоже не определялось. Кажись, пропало надолго. Я достал меч и приготовился к атаке осиной матки, но Гурьев остановил. – Не, не. Я сам. Она слабая. Помоги лучше Фролову. Гурьев пружинистой походкой приблизился к каракатице. Дважды увернулся от медленных лап матки, а потом быстрым ударом снёс ей голову. Самовар рухнул на пол, испытание осами закончилось. – Что случилось? – Ты запаниковал, пришлось вырубить. – Я? Модест Альбертович, прошу простить… Минутное помутнение… Я заверяю вас, что… – Тише, тише, – успокаивал я разволновавшегося Фролова. – Береги силы. Смотр ещё не закончен. Как твоя спина? Ходить можешь, позвоночник не задет? Фролов поднялся, но тут же вскрикнул. – Что? Ноги? – Нет. Просто боль от жал, – поморщился он. – Конечности целы. Пацаны, я в порядке. В порядке. Мы с Гурьевым переглянулись. Парень был ранен, движения заторможены. Мы оба поняли, что придётся помогать. Гурьев кивнул на пистолет. Я согласился. Пусть прикрывает тылы. – Олег, – обратился я к Фролову, доставая его пистолет из кобуры. – Тебе особое, очень ответственное задание. – Да, да, да. Я всегда. Да, да. – Стой здесь у сетки, держи пистолет наготове и прикрывай наши спины. Как только крикну, включишь сферу и спасёшь нас. Всё понял? – Так точно! Вроде ожил. Хотя на лице Фролова я разглядел какой-то морок. Не может быть, чтобы ошалел от серьёзного боя. В интернате уже на первом курсе устраивают такие испытания, что психику быстро закаляет. Тут что-то другое. – Олег, давай проверим координацию, – я решил подстраховаться. – Закрой, пожалуйста, глаза и встань на одну ногу. Давай пистолет подержу. Фролов подчинился, так как был уверен, что справится с заданием. Он закрыл глаза, поднял ногу и раздвинул руки в сторону. – Видели, Модест Альбертович? Говорил же, что я в порядке! – он засмеялся. – Убедил! Настоящий воин! Я вернул парню пистолет. Без обоймы. И запасную я прихватил с собой. Патрона в патроннике тоже не было. Гурьев заметил это. Он хотел было возразить, что оставил курсанта без оружия, но его опередил Фролов. – Ща мы их завалим, пацаны! Пермский интернат! Е-е! Сила! Он стал позировать оружием, как для фото на постер. Махать рукой невидимым зрителям и посылать воздушные поцелуи. Парень не заметил, что пистолет был без обоймы. Гурьев с досадой покачал головой и кивнул, согласившись с моими действиями. Чтобы не стал стрелять по своим, пришлось обезоружить. Фролова, как бойца, мы потеряли. Тем временем прокол пришёл в движение. Из него по очереди выпало восемь огромных жуков. Опять бой с карликами? Жуки, издав глухие отрывистые звуки, скучковались. – Чего ждём? Может, завалим пока они к бою готовятся? – Не торопись, Модест, – одёрнул меня Гурьев. – Существа из прокола многолики. Если нанесёшь урон не там, не так или не тем оружием, станет только хуже. Я похвалил себя, что не бросился в атаку, а послушал опытного товарища. Конечно, боевой опыт у меня в сотни раз больше, чем у молодого аристократа, но знания о потусторонних тварях околонулевые. Пока первые жуки кучковались, из прокола выпало ещё восемь штук и присоединились к оргии. – Детка, смотри! Детка, это бицепс! Хоп-хоп! Фролову становилось хуже. Такой воин уже не жилец. Я с опаской думал о том, как бы он нам не навредил. Тем временем жуки окончательно перемешались. Выделяя задними лапками субстанцию, похожую на глину, насекомые превратились в большой шар. Шар загудел и трансформировался в голема. Очень много глины и шестнадцать светящихся панцирей по всему телу. – Навозник, – пояснил Гурьев. – Его только пулей. Видишь, панцири светятся? Действительно, жуки ритмично мигали тремя цветами: розовым, фиолетовым и зелёным. – Экономь патроны и стреляй только в розовый цвет. Если попадёшь в другой, голем наколдует какую-нибудь гадость. Наша задача погасить всех жуков. Тогда навозник пропадёт. – Он медленный? – Да. Это наше единственное преимущество. Однако он умеет… Гурьев недоговорил. От голема оторвался кусок глины, величиной с футбольный мяч и полетел в нашу сторону. Мы спокойно увернулись. Алексей подошёл к снаряду, всю мощь которого поглотила защитная сетка. – Килограммов десять, – постучал по снаряду Гурьев. – Это сейчас навозник медленный. Но с каждой минутой броски будут быстрей и мощней. – Значит, разбегаемся и стреляем по жукам? – Да. – А Фролов? – Он уже не наш, – сказал загадочную фразу Гурьев и достал пистолет. В смысле не наш? Но обдумать сказанное я не успел. Навозник запустил шары, мы начали уворачиваться и выцеливать розовое свечение. Облегчало задачу то, что каждый жук мигал с одинаковым интервалом. Можно поймать момент и выстрелить в розовый. Однако были панцири, которые мигали гораздо быстрей. А один из жуков, находящийся в правой подмышке голема, вообще симафорил с бешенной скоростью. Мало того, что скрыт глиняной рукой, так в него ещё придётся стрелять наугад. А если попадёшь не в тот цвет? Увидеть, какие будут последствия, пришлось скоро. Сначала мы удачно погасили несколько медленно мигающих панцирей. Атаки голема заторможены, у нас было время прицелиться. Но постепенно скорость летящих в нас шаров нарастала. Время на подготовку к выстрелу сокращалось, а пульс учащался. Первые промахи обошлись без последствий. Удар об глину и ничего. С учётом запасных обойм у нас имелось шестьдесят выстрелов на шестнадцать панцирей. Вроде, неплохо. Но голем ускорялся, шаров становилось больше, дыхалка сбивалась, оставшиеся жуки мигали чаще. Побегай-ка как кегля от шаров от боулинга. Так себе развлечение. Первый промах по другому цвету пришелся на зелёный. Моментально из пасти голема вылетел пучок лиан. Они равномерно распределились по залу и свернулись клубочком. – Не трогай их! – крикнул Гурьев. – Это капканы. Понятно. Мало того, что подстреленный в другой цвет жук остался жив, так мы получили на полу десяток травяных ловушек. Навозник швырялся камнями всё быстрей. А уворачиваться теперь приходилось, смотря под ноги. Нам удалось подстрелить ещё два панциря, как Гурьев задел-таки ловушку. Лиана моментально выпрямилась, обхватила ногу курсанта и намертво пригвоздила к себе. Обнаружив это, голем усилил поток шаров в Гурьева, впрочем, не забывая про меня. Алексей больше не отстреливал жуков, а пытался выжить. Каждый третий шар попадал по корпусу, и я видел, как силы покидали курсанта. Выждав момент, я достал нож и кинулся на помощь. Прежде чем перерезать лиану и освободить Гурьева, я пропустил два шара, один из которых рассек мне бровь, чуть не отправив в нокдаун. Чтобы нас не накрыло парным снарядом, пришлось схватить Гурьева и активировать последний прыжок. – Прыжков больше нет, – констатировал я. – Ослепление не поможет. Катапульта тоже. У меня осталось три патрона. Пока голем разворачивался, мы сверили навыки.
