Книги
Счастье было лихорадочным, почти болезненным. Лена таскала его за собой сквозь стерильные лабиринты торговых центров, этих храмов забвения, где неоновый свет выжигал глаза, а тихая музыка обещала покой, которого не существовало. Она лепила из него человека, как отчаявшийся бог лепит Адама из глины и собственного одиночества. Каждый магазин был новой ступенью в этом сотворении, каждый ценник - жертвой, принесенной на алтарь нормальности. Старый охотник подчинялся с безразличием камня, позволяя ей натягивать на него эту чужую кожу, эту иллюзию жизни, чувствуя, как она пытается вдохнуть в него эмоции, которых он давно лишился. И все же Лена чувствовала, что он старается как может понять современную жизнь и почувствовать те эмоции, которые она пыталась ему показать.
Ее собственный вкус, выкованный уличной жизнью и бесконечными квартирами в вечном побеге от чужих, был прямолинеен и груб, как удар кастетом. И все же она старалась улучшить одежду старого охотника как могла. Классические джинсы ярко-синего цвета, кожаная куртка и белая рубашка - униформа человека, который отчаянно пытается выглядеть как все, но не имеет ни малейшего понятия, как это делается. Она гордилась своим выбором с наивностью ребенка, размалевавшего обои. Во всяком случае, этот маскарад был убедительнее его старого потертого плаща и видавшего виды серого свитера.
Поход в парикмахерскую обернулся фарсом, гротескной сценой из дурного сна. Влад лишь в последнее мгновение успел напомнить ей о проклятии, вшитом в его плоть. Его ткани тела не терпели чужого вмешательства. Лене пришлось, сбиваясь и краснея, объяснять ошеломленным мастерам тысячу и одну причину, почему их инструменты должны остаться в стороне.
Его облик менялся, но это была лишь оболочка. Фасад, за которым пустота оставалась нетронутой. Внутри него тектонические сдвиги лишь намечались, медленные и почти незаметные, как рост сталактитов в вечной тьме.
Самым ярким, почти непристойным всплеском эмоций за весь этот день стал миг, когда она, получив доступ к его банковскому счету, увидела эти неприличные цифры. Ряды нулей, длинные и уродливые, как хвост скорпиона. Сумма, способная купить маленький город со всеми его грехами и тайнами.
- Ты охотник или депутат?! - от неожиданности воскликнула она.
За годы крайне опасной работы он успел накопить приличную сумму, но лишь в последние годы его ближайшая подруга Таня была достаточно любезна, чтобы озаботиться правильным хранением его денег.
С того мгновения Лена перестала смотреть на ценники. Первый же их совместный ужин сменился с дешевой пиццы на… пиццу чуть подороже. Деньги, как и Влад, были для нее абстракцией, инструментом, которым она не умела пользоваться. Ее воображение было так же безжалостно скальпировано, как и его, но по другим причинам. Для тех, кто родился в семье охотника и знает только жизнь среди чужих, меняются приоритеты и деньги превращаются в нечто другое.
***
Следующий день, как и следовало ожидать, встретил их телефонным звонком от майора Симонова. Второй отдел Института, эти псы-ищейки, наконец нащупали след таинственного врача, которого около года назад уволили по статье за прогулы и отсутствие на работе.
Татьяна, верная своей теории о принудительной социализации, настаивала, чтобы в этот раз за Владом не отправляли машину, как делали всегда. Она хотела погрузить Влада в рутину, в этот вязкий поток повседневности, окружить его тем, с чем сталкиваются все обычные люди, и… Леной. Но старый охотник, пока не был готов осознать ее великий замысел. Узнав о том, что машины не будет, он лишь спокойно отправился в гараж.
Они прибыли на место ближе к полудню. Лена ерзала в кожаном кресле, постоянно выглядывая из окон. Она напоминала домашнего пса, который по запаху безошибочно угадывает близость ветеринарной клиники.
Черная Ауди, как катафалк, замерла у подножия очередной бетонной гробницы. Типовая пятиэтажка, один из тысяч одинаковых шрамов на теле города, где в каждой квартире гнила своя маленькая безнадежная жизнь. Это было место, где вера в светлое будущее умирала тихо, в окружении выцветших обоев и запаха прокисшего борща. В таких живет большинство людей, которые поверили в рассказы родителей о том, что высшего образования и желания быть хорошим человеком достаточно, чтобы жить жизнью, о которой всегда мечтал.
Несколько полицейских стояли возле входа в подъезд и несли классическую службу. Иначе говоря, они курили и обсуждали, как капитан из их отдела не заслуживал повышения, но все же его получил.
Майор Симонов и Татьяна Вавилова материализовались из серой мглы. Ее присутствие здесь, вдали от стерильных кабинетов, говорили о том, что вчерашний звонок Лены и ее посыл достиг получателя.
Старый и молодой охотники покинули машину и двинулись к остальным.
- Трогать, тем не менее, улики не стоило бы. Ваше счастье, что у вас такой допуск. Только второй отдел должен иметь допуск, - Симонов выкуривал сигарету нервно, зло, выдыхая дым вместе со словами. - По-хорошему, мне бы написать рапорт. Зачем вы вообще туда лезете? Словно не знаете, что на таких объектах трогать ничего нельзя.
- Это необычное место преступления. Этот чужой при жизни обладал очень характерной личностью, и чем больше у нас будет данных до приезда Влади…
Она не закончила. Оба - и майор, и психолог - замерли, их взгляды впились в охотника, словно они видели его впервые. Его новый облик, эта чужая наспех сшитая личина выбивала их из колеи. Всю свою жизнь он больше напоминал бродягу, которого только недавно вытащили из-под моста, но сегодня он изменился. Лена заметила их восторженные и удивленные взгляды и широко улыбнулась, принимая это на свой счет.
- Владислав! - первой очнулась Таня. - Вы замечательно выглядите, я вас едва узнала!
Охотник заметно растерялся. Диалог шел не в привычном русле, и это требовало времени, чтобы обдумать причины и возможные реакции. Все, что шло не в привычном русле, заставляло его брать дополнительную пятисекундную паузу, чтобы чужой освободил ресурсы для ответа.
- Неплохо, а? - Лена пришла ему на помощь, ее голос был полон гордости создателя, любующегося своим творением.
Симонов с отвращением швырнул окурок на асфальт и впечатал его в грязь каблуком.
- Ни дать ни взять “Модный приговор”. Ладно, девочки, давайте ближе к делу, - отрезал он. - Мы нашли квартиру нашего подозреваемого. Живет на пятом этаже вот этой халупы. Отличное место, чтобы окуклиться и стать чужим, если я прав.
Влад обвел здание взглядом, равнодушным, как обычно.
- Вы уже вскрыли дверь? - спокойно спросил он.
- Да, но без шума, просто сняли замок. Я так понимаю, он там соорудил гнездо и мне следует вызывать пятый отдел? - уточнил Симонов.
- Сначала нужно осмотреть помещение.
Влад двинулся вперед, его силуэт поглотила темная пасть подъезда. Майор поспешил за ним, оставив психолога и охотника-новичка наедине.
Таня улыбнулась Лене, заставив последнюю смутиться и скривиться.
- Ну, чего стоим-то? - возмутилась Лена по-детски. - Идем уже.
Она нырнула во мрак вслед за учителем.
***
Замок был вырезан с хирургической точностью. Толстый слой пыли на полу хранил свежие отпечатки - здесь уже побывали ищейки Института.
Квартира была раной во времени, застывшим осколком восьмидесятых. Старый дисковый телефон, как удавленник, свисал со стены. Потертые тумбочки для обуви, неизменный красный ковер - выцветший символ канувшей в лету эпохи. Скрипучий диван, на котором спало не одно поколение, отдавая честь вечной и хорошо сконструированной советской мебели.
