Книги
“Москва, наши дни.”
Гостиница “Романтик” днем была брошью на груди города, а ночью - его гнойным нарывом. Днем ее отполированные до зеркального блеска полы отражали лица послов и коммерсантов, чьи улыбки были такими же фальшивыми, как и их обещания. Но стоило сумеркам просочиться в город, как отель сбрасывал свою дневную кожу, обнажая чешую порока. За стенами, пропитанными запахом дорогих сигар и застарелого отчаяния, можно было купить любую иллюзию, исполнить любой каприз. Отель превратился в оригинальный бордель с девушками любого цвета кожи, расы и особенностей. Особым спросом пользовались люди, чей пол было не так просто определить с первого взгляда. Со второго, впрочем, было не легче.
Днем здесь заключались сделки, что могли изменить судьбы наций. В холле, как иконы в храме, висели фотографии почетных гостей - немых свидетелей того, что даже сильным мира сего не чужды маленькие грязные слабости. Администрация знала: таким людям не отказывают.
С наступлением темноты мы можем снять наши привычные маски и выпустить наше второе “я”, не столь благовидное, как первое. После заката вход в гостиницу репортерам закрыт, вся техника, способная снимать видео или фото, оказывается под запретом. Отель начинает вести свою вторую жизнь, как и посетители.
Федеральная служба безопасности - точнее, особый отдел, именующий себя “Институт”, - просочилась сюда с первыми лучами солнца. Администрация отеля не была поставлена в известность о том, что под личиной обычных посетителей здесь находятся спецслужбы РФ, но разумеется, через третьи руки они были информированы. Единственное, о чем не знала администрация отеля, так это то, кого именно они здесь выжидают или, может, чего. Возможно, офицеры всего-навсего хотят хорошо провести время, сбросить груз государственной важности и не более. Эта неопределенность ставила администрацию в тупик: предлагать ли защитникам национальной безопасности “дополнительные” услуги или нет.
Молодой капитан ФСБ широко улыбался. Его взгляд был прикован к миловидному лицу девушки за стойкой регистрации. Она стояла здесь уже шесть часов, и ее собственная улыбка была лишь тонкой маской, натянутой на усталость и глухое раздражение. Единственное, что могло бы заставить ее улыбнуться искренне, - это премия в три оклада или намек начальства, что если она не будет источать радушие по отношению к “гостям”, то уже сейчас она может идти искать работу в “Чайхане” через дорогу.
- Кого-то опасного ловите, ага? - девушка игриво оперлась локтями о стойку, заставляя себя улыбнуться.
Шесть часов на ногах, пролитый на джемпер кофе и мысль о том, что скоро придется вернуться в промозглую комнату общежития на Измайловском, - все это превращало ее лицо в застывшую гримасу. Родственники из Брянска не могли вечно тянуть эту лямку и оплачивать ее комнату. Надо было крутиться, чтобы оставаться гордым жителем столицы, и продолжать улыбаться гостям, чей ужин стоил полгода ее работы.
- О да, опасного - это точно, - капитан обернулся, его движение было резким, отточенным, словно он боялся невидимых ушей. - Но я тебе этого не говорил, ага? Иначе мне придется кое-кого вызвать на допрос, понимаешь?
Он был военным до мозга костей, и даже его флирт нес в себе тень угрозы. Когда на твоих плечах погоны, дающие почти безграничную власть, грань дозволенного стирается, превращаясь в едва заметную линию на песке.
- Я уже забыла, о чем мы с вами говорили, - она кокетливо улыбнулась его шутке, играя свою роль до конца.
В этот момент двустворчатая дверь отеля распахнулась, впуская внутрь холодное дыхание осени и пожелтевшие листья. Соседний парк вечно приносил проблемы: пожухлые листья, бездомные собаки, бомжи. Для администрации отеля все это было лишь разными категориями городского мусора, и для каждой из них был свой, отработанный до автоматизма метод утилизации.
В холл отеля вошла крайне неприятная фигура. Высокий мужчина с недельной щетиной, лет тридцати пяти на вид. Его длинный замшевый плащ хоть и был хорошего покроя, но уже давно износился и выглядел так, словно ему уже давно было пора оказаться в мусорке. Потертые черные джинсы со следами осенней слякоти уходили в тяжелые армейские ботинки. Под распахнутым плащом виднелся растянутый серый свитер с высоким горлом, перекочевавший из девяностых.
Его лицо было лишено эмоций, лишь его жесты выдавали легкую растерянность. Он замер, оглядываясь, и обеспокоенный менеджер, оттеснив белбоя, шагнул ему навстречу. По всем признакам незнакомец относился к одной из трех вечных проблем отеля, и это были точно не листья и не собака.
- Могу я вам чем-то помочь? - голос менеджера сочился вежливостью, как открытая рана. - Если вы ищете номер, то я мог бы порекомендовать вам прекрасный отель буквально в двух шагах отсюда.
Под “прекрасным отелем” он имел в виду ночлежку-хостел, где от запаха чьей-то рвоты не так давно не спасали даже открытые окна.
Мужчина скосил на него взгляд. Он был почти на полголовы выше, но его рост казался чем-то большим, чем просто сантиметры. Во взгляде его было нечто мертвое, холодное, выжженное дотла.
- Меня ждут… - ответил он, и голос его прозвучал глухо, как земля, упавшая на крышку гроба.
- Кто? Я могу поинтересоваться? - не сдавался менеджер.
- Я разберусь! - капитан ФСБ “под прикрытием” возник за спиной растерянного менеджера, словно тень, и мягко, но настойчиво отодвинул его в сторону. - Это мой друг, я его пригласил.
Менеджер отеля не мог сказать, что о сверхсекретной операции уже давно известно не только персоналу отеля, но и посетителям “Чайханы” напротив. Он лишь изобразил на лице недоумение, подыгрывая этому фарсу.
- Вы уверены? - уточнил он. - Если нужно, я могу позвонить…
- Уверен совершенно! Благодарю вас, дальше я сам!
- Ну, как угодно, - менеджер бросил на гостя последний настороженный взгляд.
Капитан кивнул в сторону холла и повел пришельца по полу, отполированному до такой степени, что он превратился в черное зеркало, отражающее искаженную реальность. Уходя, капитан не удержался и подмигнул девушке за стойкой. Она ответила кокетливым смешком, принимая паспорт у очередного гостя, и выдохнула. В конце концов, представители силовых структур и политики редко платили за ночь любви. Они не предоставляли выбора. Актеры и музыканты были более предпочтительны, эти платили. Им была важна репутация. А в случае жалобы за неуплату девушку вряд ли бы нашли в канаве и по телевизору вряд ли бы показали новости о том, что она якобы готовила теракт.
- Нам сказали, что вы позвоните перед тем, как придете, - голос капитана стал стальным, лишенным всякой теплоты.
- Ясно… - ответил пришелец, и в этом слове не было ни понимания, ни сожаления.
- Но вы не позвонили! - в голосе капитана звенел металл.
Пришелец, казалось, на мгновение растерялся, но шага не сбавил и уже у самых дверей лифта добавил:
- Не я же сказал, что позвоню.
В этом ответе была своя логика. Капитан ненавидел работать с потомками. Охотники раздражали его, и чем старше они были, тем раздражали сильнее. Настоящие живые трупы, чаще всего без эмоций и с кашей в голове. В Институте их сейчас числилось пятьдесят семь, и каждого из них он презирал. Но этого - ненавидел особенно сильно.
***
- С детьми нам еще только нянчиться не хватало! - генерал Ставишев взорвался, его голос был похож на треск сухого дерева в огне. - А ты? Ты что хочешь, чтобы у тебя на руках была еще и их кровь?!
