Книги
“Карпаты, 27 марта 1915 года”
Запах. Первое, что вернулось к нему из пепла небытия, был запах. Запах обугленной человеческой плоти. Этот смрадный тошнотворно-сладкий аромат, словно грязная игла, прошил его сознание и навсегда застрял в синапсах, став вечным призраком, преследующим его в каждом вдохе на протяжении долгих лет после.
Мы не задумываемся о таких вещах. О прозаичных деталях войны, которые здравый рассудок вытесняет в самые темные подвалы памяти. Как пахнет обугленная кожа? Жженые волосы? Как пахнет разложение? Каково на вкус человеческое мясо? Это не вопросы, а клейма, выжженные на душах тех, кто прошел сквозь кошмар. Но настоящий кошмар, как это часто бывает, начинался уже после, в тишине мирной жизни. Люди, знающие запах обугленной плоти, редко могут найти себе место в мирной жизни. Влад не нашел.
Ротмистр Владислав Князев обнаружил себя в помещении… Нет, это слово было слишком чистым, слишком стерильным. Он был в склепе, в подземной тюрьме, в бункере, где тусклый больной свет едва пробивался сквозь мрак, а массивная решетка отрезала его от остального мира. Факт того, что он каким-то немыслимым образом остался жив, отчаянно боролся за внимание с другим, не менее важным фактом: местом, где он пришел в себя.
Он спустил ноги со старой покрытой пылью койки. Он был разут. Точнее, не совсем. Когда-то на его ногах были сапоги из яловой кожи с качественной черной краской. Теперь их оплавившиеся ошметки стали единым целым с его ногой. Остальную часть кто-то заботливо снял. Он поспешно осмотрел себя. Лицо было обезображено, превратилось в багровую маску из ожогов. Волосы почти исчезли, лишь редкие опаленные пряди сиротливо свисали с головы. Мундир выгорел почти дотла, превратившись в жалкие клочья на теле, которое тоже могло похвастаться уродливыми цветами тяжелых ожогов.
Это был не первый напалмовый обстрел, что он видел в своей жизни. Он прекрасно знал, что последствия должны быть куда страшнее, и уж точно он не должен быть в сознании с такими ожогами. Адская, нечеловеческая боль должна была разрывать его на части, кричать в его черепе, но она молчала.
И несмотря на обугленную плоть, на это месиво из кожи и ткани, он понял… он помолодел. Вместо стареющей кожи почти шестидесятилетнего старика он видел крепкие, налитые жизнью руки тридцатипятилетнего мужчины. Словно пламя напалма не только сожгло его, но и выжгло из него саму старость. Похожее уже случалось, когда он получил свое третье ранение и был на пороге смерти. Тогда он тоже не узнал себя в зеркале, но разница между сорока и тридцатью пятью не так бросается в глаза, особенно когда смываешь с лица кровь и грязь. Теперь же он был уверен. Это случилось снова. Смерть, в очередной раз отвергнув его, вернула ему молодость.
Если не считать внешнего вида, Влад не мог пожаловаться на самочувствие, и именно это напугало его до холодного пота.
Влад подскочил к решетке, вцепился в холодный металл и закричал, вкладывая в этот крик весь свой ужас.
- Эй! Кто посадил меня сюда?! Что происходит?!
У каждого из нас есть скелеты в шкафу. Чтобы понять чужое поведение, нужно знать, какие именно скелеты там скрыты. Владислав был ранен трижды, на трех разных войнах, и трижды принимал это как избавление. Трижды врачи вытаскивали его с того света, и все три раза, хоть он никогда и не произносил этого вслух, он был разочарован. Иногда желание умереть так же велико, как и желание жить. А может, и сильнее. И когда это становится сложно скрывать, вы прячете этот скелет в шкаф и продолжаете улыбаться людям. Влад спрятал свой. Но от себя и от того, что жило в нем, скрыть не удалось.
- Я прошу вас! Что происходит?! - закричал он громче.
Эхо, как раненый зверь, заметалось по каменным стенам, но никто не ответил. Его глаза, медленно привыкая к мраку, начали различать силуэты мебели. Грубый старый стол с крупной армейской рацией, тяжелый металлический стул, увесистый шкаф для бумаг. Помещение было заброшено, но без сомнения когда-то служило комнатой радиста. Вероятно, одна из сторон конфликта использовала это место как центр коммуникации. А вот клетка… клетка, в которой он сидел, была намного старше, как и эти тоннели. Запах тлена и смерти блуждал здесь сотни лет, и его было не перебить ничем.
Дверь внезапно открылась.
Тяжелая, обитая сталью, она могла выдержать любой натиск и защитить радиста, находящегося в комнате. Скорее ветхие стены поддались бы натиску взрывчатки, чем она.
В комнату вошла девушка. К счастью для Влада, она была в той же форме, что и он. Женщины на войне были редкостью, но сейчас, воскреснув из пепла, он не задавался вопросами о таких мелочах.
- Я прошу! Подожди! Не уходи! - взмолился он, словно она собиралась захлопнуть дверь и исчезнуть.
- И не собираюсь, - на редкость спокойно ответила она и закрыла дверь.
Девушка носила форму весьма известных батальонов "Смерти". Форма хоть и выглядела опрятно, но было видно, что ей уже не меньше года и она повидала многое. Из-под потерявшей былой зеленый цвет фуражки выглядывала коротко остриженная коса.
- Что… Что происходит? - с дрожью в голосе спросил Влад.
- Артиллерийский удар. Снаружи лишь пепел и горстка чужих, - она прошла к стулу и села, не выказывая ни тени беспокойства. - Наделал ты дела, брат.
Влад не понимал. Он не понимал многого. Почему она так спокойно реагирует на его вид? Как она выжила? Как выжил он? Вопросов было так много, что он растерялся, не зная, с какого начать.
- Потрепало, да? - усмехнулась она.
- Почему я жив? - устало спросил Влад.
Дверь отворилась снова, и на этот раз Влад едва не вскрикнул. В комнату вошло нечто, лишь отдаленно напоминавшее человека. Солдат, предположительно из его полка, был обожжен до неузнаваемости. Кожа с лица почти полностью сползла, и глаза таращились из орбит. Живой мертвец хромал, что было неудивительно - его ноги были обожжены и лишь чудом остались целы мышцы.
Влад узнал его. Это был тот самый ефрейтор, что помогал ему вытаскивать труп из реки.
- Получше ничего найти не мог? - с укоризной в голосе бросила девушка живому мертвецу. - Как ты собираешься дойти до Кракова в… этом?
- Найдем что-нибудь получше по пути, - мертвец буквально волочил себя внутрь комнаты. - У остальных трупов снаружи даже ног не осталось, взял, что было.
Чудовищные догадки о его положении начали естественным образом укладываться в голове Влада.
- Ты ведь не ефрейтор Лопидов, не так ли? - почти с нотками командирского тона обратился к нему Влад.
- Не глупи, конечно нет, - мертвец с трудом подошел к клетке. - Мы говорили с тобой перед смертью. Теперь, как ты видишь, я прекрасно знаю твой язык, благодаря…
Мертвец осмотрел собственное тело так, словно видел его впервые.
- …вот этому, - закончил он.
- Гауптман… - почти прошептал Влад.
- Был, - усмехнулся труп, - теперь, как видишь, ефрейтор. Понижение.
Девушка тоже усмехнулась этой странной шутке. Они вели себя на удивление спокойно. Влад тоже успокаивался. Он хотел лишь одного - ответов.
Два чудовища уставились друг на друга сквозь металлические прутья. Глаза ефрейтора слегка расширились. Он впился взглядом в лицо Владислава и не сводил его добрых десять секунд.
- Ты помолодел… изменился. Видимо, когда ты воскресаешь, возвращаешься к возрасту, когда ты был инфицирован… - произнес ефрейтор.
- Я что-то не поняла, он не из наших, что ли? - раздался голос девушки, которая откуда-то достала неспелое яблоко и начала его грызть.
- Как тебе сказать… - Генрих Крамер смотрел в глаза Влада. - Он - потомок, но еще не знает о том, кто он.
- Отлично, - устало бросила девушка, - нам только новичков в кровавую луну не хватало.
