Книги
Полная луна заливала ярким светом комнату Тани. Девушка беспокойно ворочалась, ресницы подрагивали, пальцы сжимали влажную от пота простыню. Таня села на постели, с ужасом наблюдая как зеркало принимает очертания двери. Появилось знакомое круглое кресло, в котором в прежней позе устраивалась Есения. Все в тех же коричневых джинсах и белой футболке забралась в кресло с ногами, на подлокотник положила знакомый томик стихов.
– Рада нашей встрече. – криво улыбнулась Есения.
– Не могу сказать о себе того же. – с трудом уняла дрожь в пальцах, судорожно сжимающих простыню.
–А я считала, что мы подруги…
–Подруги так не поступают. Не являются по ночам без приглашения и не пугают до потери пульса…
– Прости, я не собиралась тебя напугать…
– Но напугала.
– Не думаю, что это имеет большое значение. – Есения стремительно подалась вперед. – Скоро все это… – обвела рукой комнату. – Для тебя станет совершенно несущественным. Это станет моим. Как и раньше.
– А меня ты забыла спросить, хочу ли я этого?
– Твое мнение интересует меня в последнюю очередь. – бросила в Таню книгу.
Книга, шелестя страницами описала широкую дугу, ударилась в стену и упала на пол. А в следующий миг стены спальни растворились прямо на глазах.
«Это сон! Всего лишь сон… Но как же все реально! Нет, это не может быть реальностью. – лихорадочно повторяла про себя раз за разом. – Это все она, Есения… Что же ей от меня нужно?»
– Открой глаза. – услышала далекий голос.
– Где я? И… Уже утро?! – с удивлением осмотрелась кругом.
Она стояла посреди поля в голубом длинном платье. Солнце грело, паслись лошади, обдувал тёплый ветерок.
Вдруг резко набежали тучи, заметно потемнело, пронизывающий холодный ветер пробирал до костей. Таня зябко передернула плечами, обхватила себя руками в попытке согреться. На краю поля заметила Есению в чёрной мужской рубашке навыпуск, чёрных же брюках.
Длинные чёрные волосы как живые тянулись в направлении Тани. Взгляд Есении был злым. Она стремительно приближалась.
«И чего ей так мужская одежда по душе! – успела удивиться Таня. –Странно! И почему она босиком? И ноги грязные – грязные!»
Опомнившись, сорвалась с места и побежала через поле. Она оглядывалась несколько раз назад, видела настигающую Есению. Вдруг оказалась в лесу. Плотный туман, рваными лоскутами постепенно заполнял все пространство. Едва видны были сухие невысокие деревья без листьев, а на земле не было ни травинки.
Таня повернулась на звук приближающихся шагов. Из ниоткуда, из молочной взвеси появилась Есения. Ее лицо замерло в нескольких сантиметрах от лица Тани. Она хитро улыбалась. И молчала.
Таня видела свое лицо в омуте холодных черных глаз, чёрные ресницы и широкие чёрные брови. От неожиданности и испуга упала на коленки, закусив губу от боли, села и закрыла лицо руками. Слёзы полились безудержным потоком…
Вновь наступила оглушительная тишина. Таня открыла лицо и… оказалась в совершенно другом лесу. Вернее, лес был тот же, но он преобразился до неузнаваемости. Теперь здесь была осень: опадали листья, деревья блистали всей цветовой палитрой, на земле лежал шуршащий ковёр из листьев разного цвета. В нескольких метрах – высокий и широкий водопад.
Поднявшись с колен, осмотрелась. Вокруг никого не было. Таня шла по лесу в поисках выхода. Замерла, услышав шуршание сзади. Медленно повернувшись, видит черную собаку огромного размера. Оскалив зубы, она смотрела на нее выразительными черными глазами.
Таня пятилась задом от собаки. Та стояла неподвижно на месте. Лишь подрагивали уши и верхняя губа, обнажающая мраморно – белые клыки. Резко развернувшись на пятках, Таня бежала настолько быстро, насколько только могла. Собака бежала за ней, не издавая ни звука.
Бежала так долго. Потом остановилась, поняв, что собаки уже нет рядом. Она просто шла, еле передвигая гудящие ноги. Вновь услышала шуршание сзади. Снова Есения. Ехидно улыбается. И улыбка напоминала оскал собаки.
Спотыкаясь, вновь бежит, но уже от Есении. Успевает заметить быструю трансформацию девушки в собаку. Закричала пронзительно и… оказалась в своей комнате. Обессиленно упала на подушку, закрыла глаза.
– Да когда же это прекратится? – закричала в чернильную бездну глаз, нависшими прямо над ней. – Может хватит меня преследовать?!
– Это выше моих сил. Я не могу… оставить тебя. – Есения коснулась зеркала ладонью и исчезла. – Догоню. Обязательно…
Голос звучал уже из зеркального лабиринта, в котором многократно отражалась постель Тани.
– Зачем? Что я тебе сделала плохого?!
– Уже скоро… – проигнорировала вопрос. – Очень скоро, дорогая. И не смей больше чудить. Все равно не скрыться. Тридцать первого все решится.
Хохот Есении долго звучал в спальне. А Таня так и не уснула до самого утра. Совершенно разбитая, бледная, с глубокими тенями под глазами она стала готовиться к занятиям.
А после занятий она с подругой пошли через городской парк. Шли любуясь буйством красок осени и вели неспешную беседу. В киоске Юля купила сладкую вату, а Таня мороженое.
– Ну все, доставила тебя практически до дома. – обняла подругу Юля.
Вроде обо всем поговорили, так что оставляю тебя с чувством исполненного долга.
– А я погуляю еще немного, пожалуй. Смотри какая красота! – подкинула вверх охапку разноцветных листьев. – Домой не хочется почему – то.
Передернула плечами, вспомнив Есению.
– Хозяин – барин! – Юля махнула ладонью, отходя уже к колоннаде у выхода. – Смотри, не увлекайся, на часы поглядывай.
Юля ушла, а Таня долго еще прогуливалась по асфальтированным дорожкам, усеянным шуршащей листвой. Она размышляла о снах, пытаясь понять, что же происходит на самом деле. Присела на лавку, включила музыку в наушниках и закрыла глаза.
«Такое ощущение, что кто – то смотрит на меня? А и пусть… Ёёё мое, время! – резко выключила музыку, глянула на экран смартфона. – Я не одна!»
Опустив глаза, видит знакомые брюки, рубашку, выше руки, скрещенные на груди… На лице Есении ехидная улыбка.
– Да оставь же ты меня в покое! – кричит, надрывая связки.
Пытается встать, но тело не слушается, смартфон падает в листву на асфальте.
– Ты же понимаешь, что это невозможно. Все предрешено.
– Кем?! Я не давала своего согласия! – озирается вокруг, не понимая куда подевалась Есения. – Блин, еще и в дурку упрячут! Решат, что сама с собой разговариваю.
Таня торопливо подняла телефон и быстрым шагом вернулась домой.
С этого дня Есения стала приходить к Тане все чаще. Всегда задавала вопросы и постоянно смеялась своим, вызывающим обвал мурашек, смехом. К середине октября Таня уже перестала замечать, когда заканчивалась ночь и начиналось утро. Она даже придумала название этому промежуточному состоянию времени суток – «Утрочь». Пробовала ночевать у подруг, но и у них она порой замечала в зеркалах или темных окнах знакомый силуэт. И каждый раз вставала в ступор, долго приходила в себя, пытаясь различить тонкую грань грез от яви…
