Осторожно! Дракон на перевоспитании

Глава 19

— Ну-у, ты мне подготовь пока всё. — с этими словами я попятилась к кровати, держа дневник Сэймы вне поля зрения голубых глаз мальчишки.

Барнс кивнул и, подхватив несколько канделябров, скрылся за дверями так называемой ванной.

Честно, уже и мыться как-то не хотелось. Не хотелось даже переодеваться в чистую одежду и менять себе постель. Я очень волновалась. Мне не терпелось заглянуть в найденный блокнот ещё разок. Пусть не прочесть, но хотя бы мельком, не до дыр, пробежаться взглядом по исписанным золотыми чернилами листам. Мне было понятно, что на осмысление мне потребуется, вероятнее всего, гораздо больше времени, чем у меня имелось, но хотя бы знать, что там что-то есть ещё и это что-то никуда от меня не денется!

Мамочки, как же подмывало махнуть рукой на мальчишку в очередной раз и засесть за чтение дневника, уповая, что написанное Сэймой так же, как и письмо её отца, никто здесь не прочтёт. Руки чесались, дёсна скрипели… Жуть!

— Я за водой тогда? — не выходя из комнаты, поинтересовался Барнс.

— Да-да.

Светлая голова так и не вышла в те двери, в которые вошла. Я слышала, как скрипнула дверь, слышала его торопливые шаги и поняла, что он воспользовался теми дверями, что выходили в коридор. Впрочем, мне же лучше.

Бросившись обратно к канделябру со свечами, я распахнула блокнот и нервно перелистнула несколько страниц. Пришлось закусить губу от волнения и внутреннего тремора. Мне нужно было какое-то напоминание о том, что я не должна увлечься. Я всего-то хотела одним глазком посмотреть: сколько же Сэйма там написала, сколько мне понадобится времени на то, чтобы всё прочитать. Волнуясь, я снова зашуршала страницами и открыла блокнот примерно на середине. Я, как решила, если стану проверять каждую страницу и ждать, пока строки дарийки проявятся, уже и Барнс может вернуться.

Если бы я была на Земле, я бы непременно попробовала купить себе какой-нибудь лотерейный билетик, потому что удача была рядом со мной. В левой части блокнота красовалась золотистая вязь вихрастых символов, а вот правая осталась нетронутой.

— Да ну? Всё, что ли? До середины исписала и… и всё? — возмутилась я, всё же перелистнув следующую страницу.

Подождала, губу уже не просто искусала, а грызть начала, а ничего так и не проявилось.

Если учитывать размер самого блокнота и страниц, а также интервалы между строками, что выбрала Сэйма, то информации там не должно быть много. Именно этим я попыталась оправдать своё распоясавшееся любопытство, что так и вопило о том, что мне следует сию минуту сесть за чтение и даже не думать о таких глупостях, как мытьё. Вышло не то чтобы хорошо... Просто вынудило меня забыть о купании не любопытство, а страх!

Слух уловил какие-то странные звуки. Довольно тихие и отдалённые, но вскоре им начал вторить шум чего-то падающего, сыплющегося, а там уже и вовсе грохот из коридора раздался.

От страха меня швыряло по комнате как какую-то припадочную. Я разрывалась между диким желанием отыскать место, где я смогу спрятаться, и местом, где я смогу спрятать дневник Сэймы. Я бросалась из угла в угол, огибала кровать, пробегала прямо по ней, я часто дышала и ждала, что вот-вот появится тот, кто меня укокошит, но стоило звукам утихнуть, как воздух сотрясся от оглушающего, пробирающего до ледяного озноба лая.

Больше всего в тот момент я боялась, чтоб замысел графа удался. Дракону всё-таки удалось выманить отца Сэймы, и он пришёл за дочерью. С войной, с войсками, с королём воронов… Пришёл, чтобы сеять смерть и разрушения… Пришёл, выждав удобный момент, когда графа не было. Я так уверила себя в этой мысли, что даже перестала думать о том, что блокнот надо бы куда-то спрятать. Я испугалась до чёртиков! Папа — это же не только не мама! Папа — это ещё и не дракон! Раскусит меня на раз! Укокошит! Я так боялась личности этого предводителя дарийцев, что совсем забыла о той, кого уже сегодня испугалась, и, надо признать, ненамного меньше, чем папаню несчастной девушки… А зря!

— Госпожа? — дверь открылась.

Не помня себя от страха, я швырнула в ту сторону канделябр — единственное, что я сочла достойным для того, чтобы вооружиться, и завизжала.

— Ай! Ой! Ой-ой-ой... — завизжали в тон мне, танцуя на разлетевшихся по полу свечах. — Вы что? Погорим!

— Б-барнс? — рот пришлось захлопнуть, а ушам дать отдохнуть от собственного визга. — Барнс, нам крышка, да? — визжать я хоть и перестала, а ушам всё равно было неприятно. Собаки где-то поблизости не просто гавкали, они разрывались. И лаяли, и скулили, и выли. Эти кошмарные звуки были хуже моего визга. — Что там? — я кивнула в сторону стены и напряглась.

— Не ведаю. Кажись, кто-то в комнаты графа решил забраться через окно. Вы только больше свечами не бросайтесь. — укоризненно покачал головой мальчишка, ловко справившись с небольшим погромом. — Скоро Ватр придёт из темницы и со всем разберётся. Мы пока здесь побудем. Ни к чему нам в эти дела вмешиваться. Уж кто бы ни решил моего графа ограбить, а Ватр его очень быстро вычислит, не переживайте. У него же в комнатах для такого ворья полно ловушек. За сохранность не переживайте.

Голубоглазый говорил и говорил, тараторил, беззаботно и тихо, снова расставляя свечи в канделябр и зажигая их, а я стояла и не могла заставить себя сказать хотя бы слово.

То, что мы на втором этаже, вообще ничего не значит! Здесь была такая высота потолков, что можно смело считать один этаж за три! Это получается… шестой. Кто станет лезть в окно на шестом этаже, чтобы кого-то ограбить? Какой-то безумец. А как? С крыши? А вот если выбраться, а не влезть…

— Мамочки… — испуганно попятившись, я упёрлась ногами в кровать и шумно сглотнула. — Это она… Это же она! Сбежала! Сбежала-таки, гадина!