Книги
— Это не то, что ты думаешь!
Слышу самую конченую, самую мерзкую фразу из всех, что только возможны в подобной ситуации. И она выбивает у меня всю почву из-под ног.
Серьёзно?
— Ты понятия не имеешь, о чём я думаю. — цежу сквозь зубы.
— Это не мои! — это уже лучше, звучит не так издевательски и больно.
— Ага, я догадалась.
— Нет, ты не поняла, я к этим трусам не имею вообще никакого отношения! Я не знаю, откуда они там взялись! — муж выглядит беспомощно, но говорит на повышенных тонах, как будто давит. Это раздражает.
— Уверен?
— Абсолютно!
— Хорошо, я переоденусь пока, а ты накрой на стол. — мне нечего ему сейчас сказать.
Я разочарована. Я, правда, рассчитывала на совсем другую реакцию. Он не должен был забирать эти чёртовы трусы из машины! Он должен был сказать мне! Должен был обозначить свою непричастность к этому жалкому клочку кружев, если на самом деле не виноват ни в чём и ничего не скрывает.
Разве не так? Зачем избавляться от улик, которые не выведут на тебя? Правильно ведь?
…или неправильно?
Запуталась.
— Ты реально хочешь говорить об этом за едой? — в спальню входит муж, не дав мне времени, чтобы переодеться полностью. При нём приходится натягивать шорты и собирать снятую одежду.
Я молчу не потому, что хочу из себя обиженную строить, мне просто нечего сказать. Чувствую, что это не моя ответственность сейчас. Не мне в этой ситуации что-то говорить, давить, расспрашивать. Это прерогатива мужчины. Моего мужа.
— Надя? — Костя зовёт. Я оборачиваюсь, закончив складывать вещи. — Ты со мной не разговариваешь?
Мы довольно долго смотрим друг на друга, ничего не говоря и не двигаясь. Как два упрямых барана.
Увы, но я сдаюсь первой:
— Ты не пытаешься объясниться, оправдаться, извиниться и разобраться в этой ситуации. Задаёшь тупые вопросы, и всё.
— Я уже сказал, что не знаю…
— Я слышала! — приходится перебить Костю, чтобы опять не слышать шаблонные отмазки. — Это не то, что я думаю. Трусы не твои. Ты не имеешь к ним никакого отношения. Слышала! Дальше что? Как ты меня собираешься в этом убедить?
Муж странно хмурится, будто недоволен моими словами. Будто это я его разочаровала, а не он меня.
— В чём убедить? Я понятия не имею, чьи это трусы!
— Да хоть ещё тысячу раз мне скажи об этом, они что, исчезнут от этого? Другие аргументы и доказательства будут или так и будешь, как дурачок, талдычить одно и то же?
— Ладно. Хорошо. — кивает. — И как мне тебя убедить?
— Ты издеваешься? Почему ты у меня об этом спрашиваешь?
— А у кого мне спрашивать? Ты же мне не веришь. — мне слышится упрёк в его словах и уход от ответственности. Это выводит из себя быстрее, чем я полагала.
— Если ты сейчас же не начнёшь пользоваться мозгом и вести себя нормально, я тебя просто придушу! — рычу, безвольно взмахнув руками. — Не смей корчить из себя обиженного! Я бы на твоё понимание и вменяемость посмотрела, найди ты в нашем доме или в той же машине мужские трусы! Посмотрела, как бы ты схавал это своё: «Это не то, что ты думаешь», «Это не моё», «Я не знаю, как они там оказались»! Себя на моё место поставь, а потом уже говори!
— Форума своего начиталась и мозгоправа из себя возомнила! — со злостью выговаривает он. — Я бы точно не стал их с собой возить и устраивать тебе проверки! Я бы сразу спросил, что за херня происходит!
— Да ну? — упираю руки в боки. — Хорошо, что я — не ты, потому что проверку ты завалил!
— Я тебе ещё раз повторяю, я понятия не имею, чьи это трусы и как они оказались в нашей машине! — с нажимом говорит Костя. — Успокойся уже!
— А что же ты мне это не начал повторять прямо у машины, а? Зачем ты забрал то, что тебе не принадлежит, то, что ты не знаешь, как туда попало? И не побрезговал. — фыркаю. — Даже я их рассматривать не стала, а ты прямо в руки взял чужие трусы! Ещё и непонятно, куда их спрятал! Фу! Мерзость какая! Понадеялся, что я их не видела. Хотел скрыть. Значит, рыльце в пушку!
— Да, хотел скрыть! Чтобы ты мне мозг не ебала! Надоел уже этот вечный вынос мозга!
— А мне надоело, что я тебе, как ребёнку, должна объяснять, как себя не надо вести, куда нельзя ходить и с кем не стоит дружить! Я даже сейчас тебе объясняю, что ты не должен был трогать эту мерзость, если не виноват ни в чём! Как ты теперь докажешь, что не имеешь отношения к этим трусам, если уже так обосрался?
— Я не собираюсь тебе ничего доказывать. Хули толку? Ты уже меня обвинила!
Ч-чего?
Доказывать он ничего не собирается? Вот как?
— Я тебя обвинила в ношении кружевных трусов, Костенька! За что могу перед тобой извиниться! Я тебе ни слова не сказала о твоей неверности.
— Ты сейчас об этом говоришь! — рявкает муж. — Почему я эту галиматью должен слушать?
Мне становится нечем дышать от вида разворота его плеч и напряжённой спины.
Он… он…
Уходит?
Следом за ним будто душа тянется. Сердце грохочет в груди, словно сейчас выпрыгнет и помчится к любимому.
Чудовищных усилий мне стоит оставаться на месте, посреди нашей спальне, где прежде крики случались отнюдь не из-за недопониманий и разногласий.
Лишь грохот входной двери, которым Костя обозначил своё отсутствие в нашей квартире, снимает тяжесть с моих плеч. Я позволяю себе шевельнуться и чаще задышать.
Ушёл. Он реально ушёл.
Я нашла в нашей машине женские трусы, а он просто развернулся и ушёл. Оставил меня одну с этими мыслями и растерянностью.
Понимаю, недоверие в отношениях разрушительно, но я ведь поставила под сомнение не его верность… Может, я так просто хочу, мне хочется верить в то, что Костя только мой, но я доверяю ему в этом плане. Я не верю, что он мне может изменять. Не может ведь?
Ну, не настолько тупо и глупо, во всяком случае.
Ещё вчера в машине точно никаких трусов не было, потому что мы на ней приехали к Миле и я, аккурат из этого же кармашка, брала влажные салфетки. Ну не могла я не заметить там чьих-то трусов. Как пить дать, не могла.
Машина весь вечер стояла у Милы во дворе. Там прорва народа тёрлась, выходя из дома на покурить. Да и до того, как я её сегодня забрала, она стояла там же.
Почему сейчас так сложно вспомнить, была ли она открытой?
