Книги
Каминский Константин
Потрясающая позиция, перекручивать мои слова, выборочно прислушиваясь к уже сделанным чудо-выводам. Я разве говорил что-то о нашем доме? Надя замечательная хозяйка. И, как показал печальный опыт со мной, она будет замечательной матерью. Во всяком случае, пока нашим детям не стукнет годков восемнадцать. Она адекватная, добрая, ответственная, организованная, эрудированная, не лишённая фантазии, расторопная…
Бля, я будто идеального сотрудника своей фирмы описываю менеджеру по подбору персонала, а не жену. Но факт остаётся фактом — она замечательная, и мне крупно повезло. Везло, пока её не переклинило на мне.
Я всего-то попросил чуть ослабить поводок! Давать мне вздохнуть спокойно и капельку свободы. Почему я не могу встретиться с друзьями? Завалиться в боулинг, на скалодром, в баню, в страйкбол поиграть или хоккей? Нет, я могу! Но как? Это же тоже важно.
Она же звонит! Постоянно названивает, спрашивает, что я делаю, интересуется, когда я приеду, говорит, что скучает без меня, что ждёт… Это уже в печёнках сидит. Вечный контроль. Тотальный. Где, когда, с кем, во сколько — порядком заколебало.
Чего я хотел и чего добился? Я и так, как мог, подбирал слова, чтобы не делать ей больно, а итогом стало то, что она тупо слилась с домашних обязанностей. Я вообще не об этой заботе говорил! Любой бы дурак понял!
Думает, я завтрак себе не приготовлю? Думает, не смогу заказать еду на дом, если влом будет возиться с этой ерундой?
Ладно, подыграю. Пусть немного пообижается и остынет. Сейчас не время для конфликтов. Совсем не время.
А всё из-за Алёны!
Ну, идиотка чистой воды!
Когда Надя мне вчера про стояк сказала, я думал, на месте сдохну, сердце остановится. Только всё улеглось, устаканилось, я забыл почти!
Ох, и сука Алёнушка. Редкостная.
Показалось ей там что-то… Идиотка. Что ей там показалось? Ну, привстал у меня немного. Это естественные реакции организма. Зачем было об меня тереться и сиськами своими ко мне прижиматься, на глазах у всех? Я и внимания не обратил. Слился сразу. Отошёл к окну, к Матвею, а она и туда за мной прискакала. Поговорить ей со мной надо было, как же.
Одну ошибку я совершил! Всего одну! И ту, год назад. Забыть уже давно пора было, с чем я успешно справлялся. И Алёна должна была справиться. Такой был уговор. Я ей работу в компании отца — она забывает. Она же эти условия и выдвинула, поняв, что меня на трезвую голову вообще не интересуют подобные приключения. Ушла в помощники к Игорю. Нашему маркетологу. С глаз подальше. На хороший оклад и на трудовой стаж.
Как баран вчера молчал, думая, что Алёна трепалась о нашем приключении в Симферополе. Думал, пиздец котёнку… Нет, ну дура!
Не зря я ей вчера всё высказал. Как лох какой-то в ванной, под шум воды, полчаса узнавал у этой идиотки детали: что она говорила, кому, что Надя могла услышать.
Конченая, просто конченая. Придумала то, чего не было. Как разглядела, непонятно, что у меня там в штанах привстал или нет? Я бы понял, если бы стояк полноценным был. У меня хоть и не двадцать сантиметров, а в эрегированном состоянии дай бог такие размеры каждому.
Это я на радостях ей не насувал. Не было времени и желания. Выбирая из двух зол, где измена и голимый трёп о стояке, я выберу меньшее. Этим утешусь и этим порадуюсь. Но в понедельник я с этой курицей поговорю.
С хера ли она в доме моей сестры своей подружке Оле такие вещи смеет рассказывать? А если бы разговор зашёл о событиях прошлого года? О том, что было в Симферополе? Одна безмозглая курица своей болтовнёй могла разрушить мою жизнь до основания!
Нет, Алёнушку нужно поставить на место. Мне её загоны и трёп боком выходят. Надя вот уже ревновать стала, чего раньше не проявлялось. Базару ноль, Алёна ей никогда не нравилась, они слишком разные и точек соприкосновения у них нет, но ни такие прямые высказывания, ни такой тон моя жена себе никогда не позволяла. Она всегда мне доверяла. Всецело. За одно это мне нужно заткнуть рот Алёне, чтобы та не смела в сторону моей жены даже дышать!
Где её вообще носит?
Тянусь к телефону. Оказывается, я уже полтора часа в постели валяюсь, пытаясь уснуть и гоняя в голове одни и те же мысли по кругу.
Набрать, что ли?
Нет, не буду. Лучше и правда сварганю чего-нибудь на скорую руку. На двоих. Вчерашнюю ситуацию и ругань усугублять нельзя.
Яичница с беконом и овощная нарезка занимают ещё полчаса.
Жены всё ещё нет.
Это странно. Заниматься ей нечем, на сегодня от неё никаких планов не было. Очевидно же, что Надя пытается меня проучить. Хочет показать, каково это — быть в её шкуре. Сидеть дома и ждать её возвращения. Так я могу и не сидеть. Встречусь с Пашкой или Матвеем. Будто мне нечего делать и нечем себя занять.
А рука к телефону всё же тянется. Приходится себя одёргивать.
Ей не к кому податься вот так, с бухты-барахты. Вариантов пара: гордячка или торчит в каком-нибудь кафе, себе и мне назло, или помчалась к Милке за машиной и торчит у неё, маринуя меня.
Набрать сестре?
Только звучит первый гудок, как входная дверь хлопает.
Возбуждённый голос жены разносится по всей квартире:
— Кость, помоги машину выгрузить! Там коробки тяжёлые.
Я в замешательстве. Сбрасываю вызов и покорно плетусь за Надей.
Что она придумала? Чего накупила? Не дай бог, ещё один ремонт затеяла! Я вздёрнусь!
— Я заехала к Миле, забрала твою машину и сгоняла к нам домой. Кое-что забрала из своего. — с азартным блеском в глазах, тараторит жена. — Еле всё загрузила. И то, не всё забрала, конечно. Давай помогай.
О нет, опять этот швейный хлам. Я думал, мы от него избавились давным-давно.
— Ты пристегнула швейную машинку?
Надя сияет.
— Побоялась в багажнике везти. Что такого? Ты давай, тащи её, а я с остальным справлюсь.
Вздыхаю, отстёгиваю ремни на коробке:
— Значит, как твоё барахло таскать, так мою спину беречь не надо, да? А как на лыжах покататься или на скалодром сгонять, так целая трагедия… — я хочу подвести к логике, которой пренебрегает Надя в этом вопросе, но взгляд выхватывает край чёрного кружева, торчащий из кармана чехла на сиденье. Получается упрёк, а не взывание к здравомыслию.
Какого хрена? Чьи это трусы?!
