Книги
Глава 48
Все еще думая о разговоре с Дамианом и причинах массового возврата учеников в Академию, я распахнула шкаф и, схватив сменный пиджак, отвернулась, но повернулась снова. Мне на глаза попалась потрепанная спортивная форма.
«Совсем испорчена», – подумала я, вытаскивая заодно ее, чтобы вместе с испачканной одеждой положить на кровать для хранителей (во время занятий они ее заменят на новую). Однако когда уже почти кинула форму на постель, вспомнила, что оставила в ней флакон с духами из вождецвета, чтобы не доставать его при Мэй, и запустила руку в карман.
Выудив маленький бутылёк на свет, я тут же его поболтала, уверяясь в том, что остатки содержимого были на месте и, удовлетворенно хмыкнув, кинула форму на кровать, как вдруг раздался подозрительный «звяк».
Озадаченно посмотрев на одежду, я хлопнула себя по лбу: «Точно! Еще же нужно вернуть пустой флакон Октавии!» – и полезла в другой карман, где с удивлением нащупала кое-что еще – маленькое, металлическое и круглое.
Издав протяжное «Хм-м-м», я это вытащила и почувствовала, как от щек отхлынула кровь.
– Это… Это!
Дыхание со свистом ворвалось в легкие, а голова пошла кругом – странным предметом оказалась баночка с пыльцой фей.
– Я обокрала декана! – с ужасом воскликнула я и со стоном опустилась на кровать.
И когда я только умудрилась его умыкнуть? Теперь чисто интуитивно сунула в карман, например, когда декан меня напугал. Да, точно! Наверняка это было именно тогда. Беладонна! Как же мне теперь ему в глаза смотреть? Сто процентов он это заметил, просто невозможно не заметить, когда у тебя из-под носа утягивают такую дорогую и редкую вещицу, и почему-то ничего не сказал.
– Нужно вернуть, – стиснула я баночку в кулаке, и, сощурив глаза, подумала:
«Но извиняться не буду. Сам виноват», – и вскинула взор, когда раздался стук в окно.
– Чернокрылка? – с удивлением обнаружила я за стеклом голубя сестры.
Она так отчаянно билась в окно, что я поспешила к окошку и, взобравшись на стол, распахнула круглую форточку, куда тут же залетела голубка.
Сделав почетный круг по комнате, она опустилась рядом со мной, встряхнула перьями, роняя пух, и протянула лапу, где обычно крепился посыльный мешочек. Я тут же вспомнила об ответном письме для сестры.
– Это… Я… – выдавила я кривую улыбку. – Понимаешь…
Голубка тряхнула головой, а ее протянутая лапка сжалась в кулак, который не предвещал ничего хорошего.
– Я еще не написала письмо.
В комнате повисла гнетущая тишина, которая через секунду была разбита гневным, похожим на рычание «Ур-р-р!», а Чернокрылка взвилась в воздух и спикировала на меня.
– Прости, прости, прости! – закрылась я руками, чувствуя, как мне в руку прилетает болезненный щипок. – Я не специально!
– Ур-р-р!
– Ну, правда…
– Ур-р-р! – очередной удар клювом, прямо по макушке, зараза!
– Я вчера чуть не погибла!
– Ур-р-р!
«Лучше бы погибла!» – так и прозвучало в этом «ур-р-р» – прочиталось между строк, как говорится.
– Ай… Ай! Ладно! – взмахнула я руками, пытаясь поймать взбесившуюся птицу, но она ловко увернулась. – Я сейчас все напишу.
– Ур-р-р! – вновь спикировала Чернокрылка.
– Правда напишу! Обещаю! Я быстро! – в отчаянии воскликнула и вновь закрылась руками, ожидая очередной болезненный клевок, но вместо него ощутила слабый удар крылом, похожий на подзатыльник, после чего нападки прекратились.
Я осторожно опустила руки и сдула прилипшее к щеке перо. Чернокрылка сидела на столе с невинным видом, будто только что не было гневной бестии, а лишь мирная птичка! Вот только ее пристальный и укоризненный взгляд подсказывал: лучше с этой птичкой шутки не шутить – загрызет. И давно она стала такой агрессивной?
– Вот и договорились, – выдохнула я, медленно сползая со стола, точно рядом со мной была не птица, а злобная гадюка.
И вздрогнула, когда, поцокав коготками, Чернокрылка поднялась повыше – на подоконник, и оттуда принялась за мной наблюдать. Пристально. Неотрывно… Страшно до мурашек! Точно тюремный надзиратель. Зуб даю, если попытаюсь сбежать – она тут же сорвется и заклюет меня до смерти. Бр-р-р…
Мысленно ворча на сестру: как она умудрилась пригреть в нашем доме такое зло, я послушно полезла в ящик с письменными принадлежностями и, украдкой бросая тревожные взгляды на голубя, села за письмо. Вот только под таким пристальным вниманием ни одна дельная мысль не шла в голову.
– Слушай, может, ты подождешь до вечера?.. – рискнула я спросить, но Чернокрылка мгновенно нахохлилась и, сверкнув глазами-бусинками, плюхнулась на подоконник, всем видом, показывая, что никуда не уйдет, пока не получит письмо. – Ладно, я все поняла.
Вот же бестия!
Вздохнув, я выудила из стола помятое письмо сестры и вновь перечитала, чтобы с его помощью собрать все мысли в оформленную кучу. И оно помогло. Я быстро написала ответ, в котором не стала упоминать про инцидент с некромантами, чтобы сестра не волновалась, однако затронула тему с вернувшимися учениками. Перечитав все написанное еще раз, я уверилась, что оно достаточно безобидное (про декана я ничего не упомянула, намеренно проигнорировала), и, убрав его в зачарованный мешочек, который мгновенно сжался до наперстка, посмотрела на Чернокрылку.
– Готово.
– Ур-р-р, – тихо проворчала она, протягивая мне сжатую в кулак лапку, отчего у меня глаз дернулся – ну и злюка же!
– Тебя бы с Краусом познакомить, – произнесла я, завязывая последний узелок на лапке. – Из вас бы вышла отличная парочка зануд.
И только мои слова слетели с губ, как лапка голубя исчезла из моих рук, и через мгновение что-то белое и мягкое прилетело мне в лицо. Я даже не поняла что это, только почувствовала удар и резко отпрянула, перевернувшись вместе со стулом. Оказавшись на полу, я ойкнула от боли, но прежде, чем клевок голубиного возмездия прилетел мне в голову, успела схватить одеяло с кровати Мэй – оно было ближе – и укрылась им с головой:
– Ладно-ладно! Прости! Не стоило называть тебя занудой!
– Ур-р-р-р! – взвилась Чернокрылка, терзая одеяло, точно бульдог тряпку.
– И с Краусом знакомить не буду! Слышала, вороны иногда охотятся на голубей… – добавила я тише, зато голубка заурчала громче:
– Ур-р-р! – и принялась лапами копать одеяло, да с таким остервенением, что пододеяльник затрещал.
Откуда столько дури в этом маленьком тельце?
Вдруг раздался грохот и громкий голос Мэй:
– Кыш! А ну, кыш! Кыш! Не бей Лав!
Копать одеяло перестали, а гневный крик сменился на жалобное айканье:
– Ай… Ай-яй! Больно!
Я тут же скинула с себя одеяло, став свидетелем того, как Чернокрылка, схватив Мэй за кудряшку, отчаянно ее тянула.
– Лав! Помоги мне! – со слезами на глазах взмолилась Мэй, в голове которой теперь тоже торчали перышки, но Чернокрылка была безжалостной.
– А ну не трожь мою подругу! – яростно воскликнула я от такой картины.
И попыталась схватить взбесившуюся голубку, но та мгновенно бросила истязать Мэй и переключилась на меня, отчего пришлось опять уворачиваться и прятаться.
– Открывай окно! – крикнула я, подхватив одеяло и защищаясь им от Чернокрылки, точно щитом.
Мэй мгновенно кинулась к столу и, взобравшись, распахнула окно, а я почти смогла подловить Чернокрылку, чтобы накрыть ее одеялом, но та быстро просекла момент и, ударив крыльями, уклонилась, после чего села на спинку моей кровати.
– Спокойно… – мягко произнесла я, подкрадываясь к взъерошенной и дерганой Чернокрылке. – Давай без паники.
– Ур-р-р, – затопталась она, не спуская с меня взора. – Ур-р-р.
– Да, «ур-ур», – передразнила ее. – Сейчас мы…
