Слезы Амити

Глава 69

«Он обо мне волновался? Ведь волновался? Да?» – от этих мыслей мне и, правда, захотелось петь – не знаю почему. Однако мне с детства медведь на ухо наступил, поэтому моей «песней» стала исповедь обо всем, что происходило утром.

Нарезая круги, я рассказала о том, как додумалась разбить шарик, на что декан одобрительно кивнул. Потом рассказала о Сенжи и своих сомнениях, почему директор разрешил ему присутствовать на вечерней речи.

– Может, директор о чем-то догадывается? – предположила я, чуть замедляясь рядом с деканом.

– Скорее всего, уже догадался, – ответил с закрытыми глазами он.

Я даже споткнулась, а в душе засквозил холодный ветер страха.

– И что нам делать?

– Ничего.

– К-как ничего?

Декан вздохнул.

– Мы не знаем точно враг он нам или друг.

– Но ты говорил, что твоя интуиция…

– Да, говорил, – перебил он. – И я склонен прислушиваться к интуиции, однако предчувствие не делит зло на градации, поэтому я предпочитаю действовать исходя из фактов. И пока директор не сделал ничего плохого, у меня нет причин предпринимать ответные шаги.

– То есть, мы будем ждать, когда он сделает что-то плохое. Да? – съязвила я.

Декан приоткрыл один глаз.

– Почему ты так уверена, что он непременно сделает что-то плохое?

– Интуиция, – мрачно ответила я, припоминая взгляд директора, когда он смотрел на седьмую статую или разбил стену, стоило мне упомянуть символы. – Когда он говорит об Амити, то странно выглядит.

Хмыкнув, декан закрыл глаз, а я, не дождавшись ответа, продолжила вышагивать. И когда снова к нему приблизилась, он вдруг произнес:

– Если тебе станет спокойнее, то я уже изучил биографию директора. В прошлом он участвовал в исследовательской группе по изучению личности Амити и сделал немалый вклад. Возможно, он до сих пор одержим идеей ее найти.

Я удивленно на него посмотрела.

– Но зачем?

– А зачем все ее ищут или пытаются разгадать личность?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Наверное, хотят получить ответы на вопросы или найти источник ее силы. Думаешь, именно этого директор и хочет?

– Возможно, – нейтральным голосом ответил декан. – Вопрос лишь в том, что он будет делать, когда о тебе узнает. Поэтому пока ты не научишься за себя постоять – лучше ничего не говорить и не предпринимать лишних действий.

«Пока я не научусь за себя постоять…» – склонила я голову и продолжила вышагивать. Теперь я понимала мысли декана и не могла с ними не согласиться. Предчувствия – это одно, а факты – другое. Директор же ничего плохого мне не сделал – только помог. Возможно, непреднамеренно, но все же… И наверняка, узнав обо мне, помог бы еще больше, учитывая его потенциальные знания об Амити, что сильно бы нам помогло. Однако если директор предаст огласке мое существование или сделает что-то другое – лучше, если я смогу себя защитить. Так что вероятность «друг или враг» остается актуальной.

Сделав восемь кругов из десяти, отчего казалось, что ноги вот-вот отвалятся – так ходить гораздо сложнее, чем бегать – я тяжело вздохнула.

– Реджи… – начала я, но запнулась и произнесла: – Ты же не против, если я буду так к тебе обращаться?

– А ты перестанешь, если я тебе запрещу?

– Нет.

– Тогда не против.

Я усмехнулась, после чего вновь тяжело вздохнула, но на этот раз не от усталости, а от темы, которую я хотела поднять. Сделав для смелости еще один круг, вновь произнесла:

– Реджи…

– М?

– Если бы у тебя была тайна, из-за которой твой лучший друг может оказаться в опасности, позволил бы ты ему остаться рядом или нет?

– Позволил, – коротко ответил он.

– А если твой друг не из отряда мечей?

Он вновь открыл глаза и на меня посмотрел.

– Все равно позволил.

– Но он может погибнуть! – воскликнула я.

– Он может погибнуть независимо от расстояния. Поэтому я предпочитаю вовсе не заводить друзей, чтобы не решать подобные дилеммы.

Он вновь закрыл глаза, я, нахмурившись, громко прошлепала в его сторону и села рядом.

– У тебя остался еще один круг, – напомнил декан.

– Не пойду, пока не объяснишь, что мне делать.

Он отрывисто хмыкнул.

– Шантажируешь меня, чтобы получить совет?

– Нет, но если говорить о шантаже, то я могу всем рассказать, что вчера ты облапал меня в своем кабинете. Профессор Люмус подтвердит.

– Неплохо, но нет. Не подтвердит.

Нахмурившись, я на него покосилась.

– И почему же?

– Скажем так, мое предложение для него гораздо выгоднее бессмысленного участия в твоем шантаже. Но дело даже не в этом.

– А в чем?

– В том, что ты ни за что так не поступишь.

Я ухмыльнулась.

– Не забывай, что я ведьма и…

– И способна на многое, но не на предательство.

Я вздрогнула и оглянулась на Реджеса, чей янтарный взгляд пронзил меня насквозь, прежде чем он снова закрыл глаза.

– Ты не предашь меня, Лала, поэтому не боюсь твоего жалкого шантажа.

Мои щеки вспыхнули.

– Не называй меня так!

– Почему? Ты называешь меня Реджи, значит, я буду звать тебя Лала.

Он усмехнулся, а я скрипнула зубами от его следующих слов:

– Маленькая ведьмочка Лала. Звучит так по-детски.

– Славный огонек Реджи.

Он одобрительно скривил губы.

– Неплохо, Лала.

– Реджи!

– Лала.

– Реджи.

– Лала.

– Реджес!

– Лаветта?

Я взорвалась:

– Да пошел ты…

– Лучше я посижу и подожду, когда ты дошагаешь последний круг.

Я злобно зарычала. У этого человека не просто толстая кожа, а самый настоящий непробиваемый панцирь.

– Последний круг, – певучим голосом напомнил Реджес. – А потом так и быть, я дам тебе совет.

Пылая злобой, я вскочила со скамейки, чуть ли не пробежала этот злосчастный последний круг, и села обратно.

– Отвратительно, – резюмировал декан.

– Я устала.

– Я тоже, но все-таки я здесь.

Он глубоко вздохнул, а я, чувствуя сложный коктейль из стыда и злобы, промолчала. Неприятно быть побежденной.

– Ты не сможешь изолировать себя абсолютно от всех людей, – вновь заговорил декан. – Не потому что ты этого не можешь, а потому что другие люди не позволят тебе этого сделать. Особенно лучшие друзья.

Я с силой стиснула край скамейки, на которой сидела.

– Нужно изначально держаться обособленным, но если связь уже появилась – ты ни за что не сможешь скрыть ее от чужих глаз. Была она в прошлом или есть в настоящем – для врага нет разницы, он непременно ей воспользуется, чтобы добраться до жертвы. И если ты сейчас резко оттолкнешь всех друзей, то он поймет, что они тебе дороги, это поставит их под еще больший удар. А на расстоянии ты уже не сможешь вовремя помочь. Когда же ты рядом, знаешь привычки друга, куда он ходит, когда возвращается, какие у него проблемы и секреты, тебе проще его защитить. Подпустить ближе – это не всегда кого-то погубить, порой это единственная возможность спасти.

– Но что будет, если друг узнает мою тайну?

– Если это хороший друг, то ничего. Ты просто обретешь союзника. А еще тебе станет проще его защищать, потому что этот человек сам станет осторожнее.

Я нахмурилась.

– То есть я должна выбрать: разорвать связи и надеяться на лучшее или стать ближе и быть готовой к худшему.

– Да, – произнес декан, закинув руки за голову и размяв плечи. – Однако мой совет – это всего лишь мой совет, а не последняя истина. Я не знаю правильного решения, только исхожу из своего опыта и возможностей. Может быть, для тебя также будет верным выстроить расстояние между тобой и людьми, как это делала Амити.

Сердце в груди екнуло от его слов, поникнув еще сильнее, я произнесла:

– Я… Я не хочу становиться одинокой.

– Не становись, раз не хочешь.

– Но тогда мне придется взять ответственность за чужую жизнь!

– Или завести друзей, которые смогут за себя постоять.

Гневно зажмурившись, я на мгновение до боли прикусила губу.

– На словах все просто, но… Вот ты бы стал моим другом?

– Если ты еще не забыла – сейчас я твой преподаватель.

– А потом?