Книги
Я переминалась с ноги на ногу и взволнованно теребила пальцами браслет, подаренный Реджесом. Все не решалась войти в дуэльный зал. Однако стоять одной в пустом коридоре со статуями тоже было страшно, поэтому я все-таки набралась смелости и осторожно приоткрыла створку высокой двери.
Как и ожидалось, внутри дуэльной уже горели факелы и под потолком летали блуждающие огни. Реджес самым первым покинул Большой зал и вполне предсказуемо ждал меня здесь. Я же тянула время, как могла, чтобы успокоиться и отсрочить тот момент, когда окажусь с ним наедине. Меня все еще мучила совесть за то, что не подумала показаться ему на глаза. Вдруг он разозлился?
Осторожно, почти беззвучно, проникнув в дуэльный зал, я быстро огляделась в поиске Реджеса, но так нигде его не обнаружила, пока не повернула голову влево. Он сидел на одной из скамеек для зрителей, откинувшись на спинку и сложив руки на груди. Его голова была опущена, а глаза закрыты.
«Спит?» – удивилась я и, тихо поднявшись по ступенькам, помахала перед его носом – ноль реакции.
Я замерла в нерешительности, не зная, что делать, и снова затеребила браслет на руке. Прошлой ночью Реджес наверняка почти не отдыхал, создавая его для меня, а потом весь день занимался делами. Не удивительно, что он устал и задремал в полумраке и тишине зала. Но... Стоит ли его будить?
«Сейчас он такой уязвимый», – закусила я губу.
Его лицо было удивительно спокойным и расслабленным. Блики трепещущего огня от факелов блуждали в его длинных рыжих волосах, что ниспадали на лоб и плечи. Воротник слегка сбился, оголив четко очерченную ключицу, а светлая рубаха натянулась на плечах, очерчивая силу рук. Сейчас он мне показался таким теплым и уютным, словно солнечный остров среди ледяного океана. Этот образ силы и уязвимости заставил мое сердце забиться чаще. Чувствуя легкое головокружение и вседозволенность, я не удержалась. Взволнованно стиснув край пиджака одной рукой, второй медленно потянулась, чтобы коснуться щеки Реджеса и украсть себе хотя бы маленькую часть его тепла, которая помогла бы отогреть заледеневшую после речи директора душу.
Не зная, когда мне выдастся снова увидеть Реджеса таким, я вновь скользнула взглядом по его лицу, задержавшись на длинных ресницах с огненными бликами. Удивительно чувственных губах, которые немного смягчали его вечно строгое и сосредоточенное лицо. И на шраме левой скулы, напоминающим небрежный росчерк на светлом полотне гладкой кожи. Вдруг так захотелось ощутить его неровность и стереть пальцем ту боль, которую он олицетворял и почему-то Реджес хотел сохранить. И когда я уже ощутила пальцами исходящее от его кожи тепло, ресницы Реджеса затрепетали.
– Что ты… -- распахнул он глаза, а я испуганно воскликнула и отпрянула.Увы, пролет между рядами оказался слишком узким. Мне под колени подвернулась спинка скамейки уровнем ниже, и, потеряв равновесие, я с ужасом начала заваливаться назад. Однако Реджес быстро поймал меня за руку и дернул обратно. Вот только силу он не рассчитал. Я тут же сменила траекторию падения и в итоге шлепнулась вперед -- прямо на Реджеса. И прямо грудью на его лицо! Удачно заткнув ему рот и не дав закончить это самое: «Что ты…»
– Э?.. – опустила я взгляд, увидев откровенно обалдевшие глаза декана, и через тонкую ткань рубашки почувствовала его горячее дыхание между грудей, отчего по коже побежали мурашки.
Белладонна…
Я вновь вскрикнула, заливаясь краской. Схватилась за плечи Реджеса и в спешке, желая поскорее отстраниться, случайно уперлась коленом ему между ног.
– Флоренс! – взревел декан, сложившись пополам и хватаясь за причинное место.
– Прости-прости-прости! – начала я извиняться, но потом вспомнила, как он дышал мне в грудь и... – Ты сам виноват!
– Чокнутая ведьма…
– Извращенец!
Вот и обменялись комплиментами.
Прошипев себе под нос что-то нечленораздельное и злое, Реджес резко выпрямился и, тяжело дыша, на меня посмотрел. Я, чувствуя, как горят мои щеки, обняла себя руками и, собрав остатки своего ведьминского достоинства, едко произнесла:
– Зато ты точно проснулся.
– Я не спал! – рявкнул он.
Новая волна жара окатила меня с ног до головы. Это он зря не спал…
– Тогда почему сразу глаза не открыл? Вдруг это был враг?
– Враги не топают, как лошади!
– Ах, я теперь еще лошадь?
– Я не говорил, что ты лошадь.
– Но ты сказал, что я топаю, как лошадь!
– Я не…
Он отчаянно зарычал и провел ладонью по лицу.
– Да, сказал, – произнес Реджес покойнее, а на его лице появился еле заметный след усталости. – Когда крадешься, начинай с пятки и перекатывайся внешней стороной стопы на носок, а не наоборот. Так ты дольше не устанешь и будешь тише. Попробуй.
– Прямо сейчас? – удивилась я.
– Да, прямо сейчас, – произнес он тоном, не допускающим отлагательства.
Нехотя, но я все-таки выполнила его требование.
– Не вышагивай, как цапля – согни ноги в коленях, – комментировал мои попытки декан. –
Следи за руками, чтобы не шуршать одеждой. Лучше отставь их немного в сторону. Да, вот так… Во время шага удерживай основной вес на ноге, что стоит на земле.
– Чувствую себя по-дурацки, – проворчала я.
– А теперь сравни, – проигнорировал он мое недовольство. – Попробуй красться, как ты это делала, чтобы подобраться ко мне, а потом как я тебе сказал.
Я попробовала, и… Белладонна! Я, в самом деле, топала как лошадь. А это значит… Замерев, я обернулась на Реджеса и выпалила:
– Ты, правда, не спал!
– Разве я похож на идиота, который будет спать один в открытом помещении? – усмехнулся Реджес.
Во мне снова заклокотала злоба.
– Тогда почему притворялся спящим?
– Было интересно.
Он вскинул рыжую бровь:
– Что ты хотела со мной сделать, думая, что я сплю?
– Я… – мои щеки вспыхнули.
Ну, не говорить же ему, что я хотела его пощупать. Однако отрицать этот факт тоже было бы глупо, наверняка он что-то заметил и понял.
– Я хотела потрогать твой шрам, – произнесла я и смущенно отвела взор. – Как фармагу, мне было интересно.
– Потрогать мой шрам? И все?
– Да!
Он хмыкнул и немного помолчал, переваривая сказанное мной, после чего выдал:
– Ну, так потрогай.
Я с удивлением уставилась на Реджеса, в чьем равнодушном выражении лица не было ни намека на подвох.
– Что? Правда, можно?
Уголок его губ дрогнул.
– Конечно… – заглянул он мне в глаза: – Нет.
Реджес поднялся со скамейки и, размяв плечи, начал спускаться по лестнице.
– Ни сейчас, ни потом, никогда.
– Какой же ты вредный! – вспыхнула я.
– Выпей молока, но сомневаюсь, что поможет.
Я гневно зарычала, устремляясь следом за ним.
– И противный!
– Что ж… А ты невоспитанная ведьма, которая не умеет соблюдать не только субординацию, но и границы личного пространства.
– Это я не умею? – хохотнула я. – Чья бы корова мычала! Мои границы ты тоже нарушал! И не раз, между прочим.
Он резко остановился, отчего я чуть не врезалась ему в спину, и из чистого упрямства добавила:
– Ты щупал и видел гораздо больше, так что разрешить потрогать твой шрам – не такая уж великая жертва.
Он оглянулся из-за плеча, опалив меня янтарным взором, и усмехнулся.
– У тебя точно совести нет, – продолжил он спускаться.
А я обиженно надула щеки и собралась съязвить, но Реджес вдруг вздохнул и произнес:
– Ладно. Не понимаю, что творится в твоей голове и почему это для тебя так важно, но раз хочешь, то попробуй это сделать. Но учти, – уже на последних ступеньках остановился он и посмотрел на меня снизу вверх, – так просто я не позволю тебе этого сделать.
Я мгновенно сдулась и удивленно приподняла бровь.
– Предлагаешь мне пари?
Реджес пожал плечами.
– Хочешь считать это пари, пусть будет пари.
Мое сердце пропустило удар. Немного подумав, я решила не упускать этот шанс.
– Тогда я хочу награду за пари.
