Книги
Сказать по правде, я собираюсь разрушить его версию до основания. И дело не в гордости, а в здравом смысле. Кстати, я рад, что он не пошел со мной. В одиночку проще заниматься любимым делом. Да, я снова о раскопках. Поверьте, для них сейчас самое время и очень серьезный повод. Какой? Например, та самая блондинка на посту медсестры в больничном холле.
Я бы всерьез задумался о психотерапевте, раз Ориана мерещится мне повсюду, но чутье подсказывает, что она здесь не случайно. Прямо, как я.
Кайл, конечно, попытался выставить все именно так. Но, к несчастью для него, я слишком наблюдательный. В нашем отделе копов хватит, чтобы обойти сто подозреваемых по кругу и не устать. Им незачем было вытаскивать меня с выходного. И я займусь этим, как только заполучу хотя бы пару предложений от мисс Уотс. Просто из принципа.
На Ориане белый халат, как и на мужчине рядом, но он совсем не похож на медика, скорее на гитариста рок–группы. У него слишком длинные волосы. Но это только мысли, я не стану судить о нем по внешности.
Осторожно приближаюсь к ним и становлюсь свидетелем интересного разговора. Их двое у стойки, но я слышу, что говорят четверо. Два голоса обсуждают медицинские премудрости, а другие – мою встречу с Орианой этим утром.
– Зачем ты послал меня туда? Я думала, что это агент, и попыталась заманить его в воду, чтобы обездвижить, а в результате, я чуть не утопила человека,– говорит девушка.
– Разве я сказал, что он агент? – отвечает мужчина и делает это так громко, чтоб я без труда разобрал его вопрос.
Он точно знает, что я рядом и слышу их! Я понял это по движению его глаз. На миг он отвел их в мою сторону и изменился в лице. Ничего сложного, это наработанная практика. Может, поэтому у меня нет близких друзей. Никто не хочет казаться открытой книгой, и я смирился с этим. Но что они имеют ввиду под словом “агент”? Меня приняли за шпиона? Глупости какие-то.
Делаю серьезный вид и выхожу из сумрака:
– Я предпочитаю слово офицер, если можно.
Мне очень интересно, как Ориана будет выкручиваться, ведь я не должен был услышать тайную часть разговора. Правда, я зря надеялся.
Девушка даже не собирается объясняться со мной и делает вид, что перебирает бумажки:
– Вы что-то хотели, офицер?
– Вы торопились сегодня. Теперь понимаю куда, – осматривая холл, говорю я.
Ориана продолжает гнуть свою линию и резко обостряет разговор:
– Какие-то проблемы с водорослями?
Улыбаюсь и стараюсь держаться, как можно увереннее. Рядом с ней выходит плохо, но я должен хотя бы попытаться.
– Нет. Я отлично поплавал и готов раскрывать самые запутанные дела.
– Надеюсь, вы будете последним за сегодня, – отвечает она и специально скидывает папку с бумагами за стойку.
Это тоже из разряда наблюдений. У нее нет желания говорить со мной, а я не тот, кто будет давить на девушку, так что просто смотрю.
Хорошо, не просто. Я действительно очень рад ее видеть, довольны?
Поэтому почти не думаю, когда захожу за ресепшен и кидаюсь помогать ей. Похоже, она решила надолго от меня отделаться, потому что по ту сторону настоящий бардак. Ориана уронила одну папку, а валяется целая куча, будто она не собирала их все это время, а нарочно швыряла по углам. Мне это на руку. Хочу попытаться узнать хоть что-то о ней.
По-моему, она не ожидала такой прыти после утра, и с интересом смотрит, с какой серьезностью я собираю бумаги по полу. И не просто собираю, а складываю в стопки, согласно содержанию.
Даже не представляете, сколько среднестатистический коп вынужден заниматься этим. Так, что такой подход – привычное дело.
– Ваши коллеги замучили бедную девушку. Вы здесь за этим же? – интересуется она.
– Я офицер полиции, а не работник пыточной, – отвечаю я и подаю ей лист из другой категории. – Она никому ничего не сказала, поэтому я здесь.
Я не собирался оправдываться, но очень хочу произвести на нее правильное впечатление.
Только не подумайте, что я красуюсь. Под этим словом я имею в виду настоящего себя.
– Очень странно, – девушка берет пару папок и складывает на стеллаж, а потом собирается снести целый шкаф рядом. И снова специально.
Успеваю поймать его и освободить еще немного времени для разговора лицом к лицу.
– После утра мне ничего не кажется странным, – шучу я, улыбаясь ей, как ребенок.
Ориана отстраняется и пытается взяться хотя бы за что-то, чтобы не смотреть на меня.
– Если хотите, можем опрокинуть вон тот ящик, – предлагаю я.
Признаюсь, что все это время я из кожи вон лезу, чтоб заслужить ее улыбку, и знаете, мне это удается. Ориана пытается сдержаться и закрывает лицо рукой, а я уже знаю, что за ее ладонью скрывается самая прекрасная улыбка на свете.
Жаль, что ненадолго, потому что у стойки уже стоит ее коллега и с любопытством смотрит на нас:
– Вы заняты?
Девушка сразу же принимает деловой вид и отвечает ей:
– Нет, Лизи, мы с офицером выяснили все, что хотели.
– Пожалуй, есть одна вещь, – продолжаю я, подбирая слова, – которую вы пояснили не достаточно детально.
Я ожидаю классический вопрос, но на этот раз Ориана отвечает коротко и по существу, чтобы скорее уйти:
– Странно, что каждый офицер, что заходил туда, возвращался не менее, чем через час.
Девушка говорит с укором, но ее взгляд выражает что-то вроде: “Удачи, офицер”. Нет, я ничего не слышу, просто она обладает уникальной способностью разговаривать глазами. Это я понял еще при первой встрече. Правда, такого поворота я совсем не ожидал!
Ориана скрывается в одном из технических помещений, а я смотрю на дверь палаты и не решаюсь войти.
Что же происходит за ней, если все возвращались с пустыми руками, вернее, станицами протокола?
Минуту мнусь на пороге, как дверь открывается сама собой. Именно сама, потому что мисс Уотс сидит на кровати, а женщина на стуле рядом с ней. И она смотрит на меня, как на ужин.
– Простите, мисс Уотс. Я понимаю, что вас замучили…– говорю я и ловлю себя на том, что использую слова Орианы.
– Проходите, офицер, – строго отвечает женщина.
– Спасибо. Как ваше самочувствие, мисс Уотс?
– Прекрасно, – вклинивается женщина. – Вопреки вашим коллегам.
Она настроена решительно, и как стена встает между нами. Скорее всего, мать или ближайшая родственница.
– Я ее тетя – Грейс, – быстро отвечает она.
– Я не хотел бы быть грубым, но я пришел поговорить с мисс Уотс. Могу я остаться с ней наедине? Или хотя бы услышать ее собственные слова?
Зря я это сказал. От ее взгляда мне не по себе, а я ведь коп и мужчина, как–никак.
– Вы здесь не за тем, чтобы задавать вопросы, офицер, а чтобы слушать.
Женщина подходит ко мне и начинает диктовать:
– Записывайте: Блейк Хорн, Джек Фрост, Хелена Верига.
– Кто это? – интересуюсь я, не сделав ни одной заметки.
– Эти существа устраивают охоту на людей. Они виновны в этой и сотнях тысяч других трагедий по всей планете.
Грейс ждет, что я начну записывать, но я не понимаю, причем здесь все эти люди. Тогда она подходит ближе, и одного ее взгляда хватает, чтобы на бумаге появились эти имена. Правда, они написаны не моим почерком.
– А что вы сказали другим?
Грейс не отвечает, но по ее лицу я понимаю, что скоро узнаю об этом.
Некоторое время я еще неподвижно стою и смотрю в одну точку, как в тумане, а потом просыпаюсь на лавке в коридоре больницы.
Это невероятно!
Проверяю папку и карманы – ни одной записи! Неужели, я заснул прямо в коридоре?
Пока я листаю одну страницу за другой, мимо идет главврач. Нет, мы не знакомы, я прочел его должность на бейдже.
Он несет бутылку воды и протягивает мне:
– Офицер, возьмите. Медсестра сказала, что вы заснули. Наверное, из–за духоты. На улице жарковато.
