Книги
— Привет! — Лариса отодвинула Полину и прошла в прихожую. Я за ней.
Полина не возразила и, ни слова не говоря, закрыла дверь.
Мы расположились в маленькой комнатушке. И то неплохо — не у каждого есть своя комната, а у Полинки была! Везет же… А мы с Лариской делим комнату с братьями: я — со старшим, он — с младшим. И ширмы-перегородки не помогают — мы вечно делим территорию. Отсюда драки и скандалы. И бардак, потому что никто не хочет убираться.
А у Полинки комната обычно вылизана до безобразия: мама строгая и заставляет прибирать вещи каждый день. И вытирать пыль. Как в музее.
Но сегодня комната не была похожа на музей.
С первого взгляда все неплохо: и вещи не разбросаны везде, и тетрадки на столе, а не на шкафу или диване. И игрушки — мишки да зайцы — расставлены, как обычно. Но это только с первого взгляда, а потом замечаешь мелочи: вон там — пыль; тут — неровно сложены тетради; дверца шкафа приоткрыта, и оттуда торчит рукав чего-то… Вроде бы школьной формы. И одна штора неаккуратно задернута, да еще и с крючка соскочила… Что-то мне подсказывает, что дело тут не в Артеме… Хотя, может, Полина так переживает предстоящий разрыв.
Лариска уселась в единственное мягкое кресло, я пристроилась у компьютера. Полине достался диван. Она села, как оловянный солдатик и уставилась равнодушным взглядом куда-то мне за плечо.
— Как цирк? — Я взяла со стола карандашик и стала его крутить в пальцах. Полина никак не прореагировала на карандаш, хотя раньше забирала у меня из рук предметы, чтоб я не сломала чего ненароком. — Понравился цирк-то?
— Ничего, — пожала плечами Полина и перевела взгляд в окно. Я бросила карандашик и схватила ее заколку, которая тоже совершенно в нарушение всех правил валялась на столе. Ни одна мышца на лице Полинки не дрогнула.
— Так плохо? А что ничего-то? — Лариса говорила слишком резко, мне кажется.
Но Полина не обратила внимания на тон, повернулась к Ларисе и ответила ровным голосом:
— Все хорошо.
— А Артему понравилось?
Полина долго смотрела на Ларису, словно не понимала, о ком идет речь. Потом медленно кивнула:
— И ему понравилось.
— А мне? Мне понравилось? — Лариска уже злорадствовала. Чего она так завелась?
— И тебе… — с легкой заминкой выронила Полина.
Я молчала, потрясенная. Полина сошла с ума? А родители?! Неужели родители ничего не замечают? Не замечают, что их ненаглядная прилежная дочь с катушек съехала, по всему видать. Конечно, не замечают, иначе бы не оставили ее одну дома.
— Ладно, — Я решила взять разговор в свои руки: если родители не замечают — что творится с Полиной, придется самим выяснить. — Ты уроки сделала?
Полина снова впала в задумчивость, на этот раз она смотрела на учебники. Ну, значит, не совсем еще сошла с ума, тему сечет.
Но Полина посмотрела на учебники и ничего не ответила. И вроде бы уснула. Замечательно! Или вопрос забыла, или ей глубоко наплевать и не уроки, и на того, кто про эти чертовы уроки спрашивает. Нетипично для культурной Полинки.
— Полин, ты бы чаю нам принесла. — Лариска потрясла ее за плечо.
Полина встала и пошла на кухню, а мы остались — обсудить.
— И что это?
— Откуда я знаю! Но то, что это ненормально — ежу понятно.
— Делать что будем? — Я покрутилась на компьютерном стуле.
— А что мы сделаем? Может, у нее какое-то тяжелое психическое заболевание. Такое бывает: сначала никто не замечает, а потом бац! И в психушку.
— Жалко Полинку…
— Жалко. Может, с мамой поговорить?
— Так тебе мама правду и сказала! Это не грипп, если она вправду с катушек съехала — никому и не скажут. Будут всех уверять, что слабая нервная система, или иммунитет, или вообще — какая-нибудь инфлюэнца!
— Чего? — Такого слова я не знала.
— Это болезнь какая-то. Мы по литературе проходили.
— Болезнь? По литературе?
— Ну да, да! Там кто-то ею болел, инфлюэнцией… или как-то так. Она бледнела и слабела, и вообще умирала.
Меня передернуло.
— Сплюнь. Нет никакой этой — инфлю… Да, в общем, это старая болезнь, и Полинка заболела не ей! — А вы бы поверили, что ваша любимая подружка больна неизвестно чем и скоро побледнеет и умрет?
А Полинка уже побледнела. Вон она стоит в дверях с подносом. Чай принесла. Я забрала поднос: на нем было две чашки, и все. Ни печенья, ни конфет, ни третьей чашки.
— А ты разве не будешь? — Лариска забрала одну чашку и снова уселась в кресло.
Полина качнула головой. Кого она мне напоминает?
Мы молча выхлебали чай, откланялись и ушли.
— Ну, до завтра. — Лариска на пороге оглянулась на нашу бедную подружку.
Полина с отсутствующим видом закрыла дверь. Как отгородилась от нормального мира.
Лариска ворвалась в наш класс, едва не сбив учительницу географии.
— Срочно! Пошли! Есть разговор! — прошипела она мне в ухо и покосилась на застывших с любопытными лицами моих одноклассников.
Мы дошли до лестницы. Лариска огляделась, не заметила ничего тревожного и подтащила меня к пожарной лестнице.
— У Марго тоже сестра заболела!
Я непонимающе смотрела на Лариску: ну, заболела, чего бузить-то?
— И чего? Врача вызвать? — Я усмехнулась.
— Заболела! Ты не поняла? Как Полина!
Да, я не поняла. Ничего не поняла.
— Ну, тоже тронутая стала! Мать в панике, Маргоша в истерике! Поняла?
До меня стало доходить.
— Давай по порядку и ничего не пропускай. Как ты узнала? — Кажется, то же самое мы говорили и Артему?
— Как узнала, как узнала! Марго вчера позвонила и говорит: «Представляешь, нашей Анечке совсем плохо! Родных не узнает…» А сама почти плачет. Я спрашивать стала, и что?
— Что? — Можно было и не спрашивать, догадалась.
— А то! Ничего не хочет, ни с кем не разговаривает, игрушки не замечает.
Да, это точно не похоже на осеннюю депрессию или несчастную любовь: Анечке только пять лет. И в пять лет не замечать игрушек?! Дело плохо.
— И что ты думаешь? — То, что у Лариски уже были предположения, было ясно как день, иначе бы она не ворвалась в класс, как торнадо.
— Я думаю, надо искать, где и чем они заразились! Обе! Это же не случайность: в одну неделю у двоих наших знакомых одинаковые болезни!
— Да-а-а… — протянула я, — а таких же может быть много… Надо узнать, есть ли еще такие случаи, и посмотреть — где заболевшие были, может, в кафе отравились, или на празднике каком надышались чего.
— Узнаем. — Лариса тряхнула меня. — Спасать надо девчонок!
Я осторожно сняла ее руки со своего воротника.
— Может, у Светки еще узнать?
Со Светкой, как и с Марго, мы познакомились летом. Таким незабываемым летом…
— Можно и у Светки. А я лучше по форумам поброжу: там всякое можно встретить. И Артема нагружу — пусть тоже ищет упоминания о такой болезни. Не может быть, чтоб только двое пострадали! Наверняка массовое заражение!
Узнаю Лариску: питбуль просто, как уцепится — добычу не выпустит. А если еще и Светка подключится — они виновника самолично в тюрьму упрячут!
