Книги
Это она отправила меня в лагерь, а потом Лариска принесла ту проклятую книгу, и мы стали гадать, а потом все и случилось!
Хотя, сказать, чтоб «случилось» — так нет, никто ничего сначала особо и не почувствовал. Это потом стало… даже не знаю, как сказать… — странно? страшно? Или просто невозможно жить? Наверное, лучше все рассказать по порядку.
Учебный год заканчивался тяжело, я из последних сил боролась с грамматикой и формулами. Мама не помогала, она, как всегда, была страшно занята. А зачем мне ее помощь? Зачем вообще двенадцатилетнему ребенку помощь и надзор? Нет, ну в чем-то помочь и надо. Но не всегда, и не надо лезть в мою жизнь! Я — вполне самостоятельная особа. И в войне с формулами я победила самостоятельно.
Победа была так себе, вы не подумайте, что я отличница. Пятерок в своем дневнике я давно не видела, с третьего класса, кажется. Я тогда написала длинное сочинение на тему «Как я провела лето…», правдивое сочинение. Учительница не поверила, что это было на самом деле, но «пятерку» за содержание поставила. А за грамматику — «два».
Так вот, я троечница. Но мама осталась довольна. Я подслушала как-то случайно, о чем они с папой разговаривали. Папа очень переживал, что я у него такая неспособная. Не то, что старший сын Игорек. Тот – академик. На профессора может выучиться. А я — лишь бы школу закончила. Да еще и ленивая, поэтому в четверти вполне могут быть двойки.
А мама отвечала, что я стараюсь, вечерами даже иногда гулять не хожу. А чего ходить-то? Подруги у меня есть и отличницы, они-то точно каждый вечер по три часа зубрят. А я смотрю киношки. Но мама уверена — я из сил выбиваюсь — так старательно учусь. И поэтому три четверки в году и ни одной двойки — это достижение! И надо дочь наградить. Например, отправить ее в лагерь.
Тут папа ее поддержал: отправить надо, там педагоги строгие, будут присматривать за мной. Где это они видели в лагерях строгих педагогов? Мне девчонки рассказывали, что там можно даже ночью не спать. И игры там всякие. А если тебе лень играть — стой в сторонке и смотри на всех грустным взглядом, как смотрят влюбленные. Тогда кто-нибудь из вожатых обязательно подойдет и ласково осведомится, почему это ты так грустишь, не заболела ли? И можно повздыхать, махнуть рукой и уйти в палату — поваляться на кровати. А просто так валяться днем не разрешают. Только в тихий час. В общем — я даже захотела в лагерь. А тут мама со своим предложением. Не передумала бы…
А мама и не передумала. Она посмотрела, как я два последних школьных дня приходила домой и падала на кровать, и говорила:
— Сейчас я, полежу немного…
Конечно, я это делала, чтоб мама окончательно убедилась — ее дочь нуждается в отдыхе на природе под присмотром строгих педагогов.
И вот — я попала в лагерь!
Сначала все шло нормально. В дороге все перезнакомились, и к тому же вместе со мной попали в эту смену знакомые девчонки — Лариска из нашей школы, из седьмого класса, и Полина, пятиклассница. Она из другой школы, но наши папы работают вместе, поэтому мы иногда встречаемся. И даже ходим погулять в парк культуры или в кино. На кафе у нас часто денег не остается — все карманные деньги уходят на самое необходимое (кроме кино и аттракционов, и мороженого, разумеется!) — на прикольные ручки с запахом клубники, на заколки с черепами, на карандаши, которые можно завязать в узел, на стразы для ногтей, на компьютерные игры… Ну, вы меня понимаете, чего долго объяснять.
Нас троих определили в один отряд, хотя Полина и была малолеткой. Видели бы вы, как она уламывала тетку со списками! В цирк не ходи! И вот мы оказались вместе в одной палате. Мне бы почуять неладное, так нет — радовалась как дурочка — лето пройдет не зря! Оно и не прошло зря!
Но я снова отвлеклась. Вот мы начали культурно отдыхать под присмотром строгих педагогов. По правде сказать, этих педагогов еще самих надо воспитывать! Подумаешь! Студенты какие-то!.. Да они почти ровесники моего умненького братца. Вот кто воспитывать любит и на мне тренируется! Но, с другой стороны – это нам очень удобно, что педагоги такие невзрослые. Потому что следят за нами не так строго. Да вовсе и не следят! А так… Заботятся о безопасности и развлекают. И называть их велено по именам. Витек, Алина, ну, или Лина. Из воспитателей — Ирина Александровна. Это уже не студентка, а самая настоящая училка, она в школе ведет географию, а летом в лагере детей донимает. Ну, эту одну мы как-нибудь вытерпим, в первый раз, что ли.
В общем, начали активно отдыхать. Закрыли двери палаты, выставили к окнам часовых и начали.
— Чем займемся? — поставила вопрос ребром Лариска. Она уже была в лагере, и знает, как правильно отрываться под присмотром старших в загородном лагере.
— Давайте, может, в карты поиграем? — пискнула малолетняя Полинка.
Мы повернулись к ней и строго посмотрели.
— Нет, ты что, того? — Лариска покрутила пальцем у виска. — Ты еще бы пива предложила!..
Окружившие нас девчонки робко захихикали.
— …в карты вечером поиграем, когда вожатые спать лягут, — закончила мысль Лариска.
— А есть? — раздалось вдруг. Голос говорившей был недоброжелательный. Злой голос. И прямо у меня за спиной. Я обернулась. Около моей кровати стояла рослая белобрысая девчонка со стрижкой каре.
— Тебе не идет каре, — сказала я и снова повернулась к Лариске. — Ну?
Тяжелая рука легла мне на плечо. Я напряглась. Неужели придется в первый же день драться?
— Так есть?
Лариска удивленно похлопала глазами и успокоила монстра:
— Да есть, есть.
Тяжелая рука убралась с моего плеча. И хорошо. Драка сейчас ни к чему: не хватало еще идти на обед с растрепанной прической.
— А давайте познакомимся, — снова влезла Полина. Вообще-то она ничего — умненькая. Да и выглядит как большая — выше меня на шесть сантиметров, спортивная, с хвостом блестящих русых волос. На нее мальчишки заглядываются. Эх, конкурент растет…
— Давайте, — неожиданно раздалось из-за моей спины. Все тот же голос. И такой же злой. Я повернулась и снова посмотрела на странного монстра.
— Я Вера, — я улыбнулась во все тридцать два зуба (хотя их пока и не тридцать два, а тридцать, я считала) и, как могла, благожелательно кивнула ей головой.
— Света, — отрекомендовался монстр и протянул руку к моему лицу. Я ждала. Монстр аккуратно стянул с меня очки (я в очках хожу, я не говорила?) и добавил: — Тебе не идут очки.
Я вежливо забрала очки, надела их и отвернулась. Один — один. Неплохо для такого монстра. Уважаю.
Знакомство затянулось. Все оживились, загалдели, стали вспоминать кто, как и где мог встретиться или иметь общих знакомых. Оказалось — все почти соседи, или соседи их друзья, или они ходили по одной улице, или их кошки в одной клинике лечатся.
И когда уже стало надоедать это массовое братание, Лариска вдруг «проснулась»:
— А давайте вечером погадаем?
На секунду все замерли, а потом радостно заорали, что они знают, как гадать. Но и тогда у меня внутри ничего не екнуло, не забилось тревожно сердце. Я тоже включилась в обсуждение: как гадать, когда, и что нам для этого надо.
Так провели время до обеда, а после обеда — тихий час. Само собой — все решили не спать, а продолжить подготовку к первой ночи без родителей.
— Гадать на картах кто-нибудь умеет? — Лариска обвела взглядом палату.
— Гадать — грех, — вдруг заявила девочка с третьей койки от двери.
— Грех — не гадать, когда такая возможность есть, — отбила подачу Лариска.
— А может, правда — не надо? — подала голос еще одна, с другого конца палаты.
