Книги
Глава 5
День рождение Белла провела в четырех стенах. За дни «болезни» она похудела на восемь килограмм и ненавидела себя, глядя в зеркало. К счастью, зелья помогали, действуя, подобно волшебному эликсиру. Уже к двадцатым числам она вернула себе половину утраченного веса, обзавелась здоровым румянцем и блеском волос. Краска с них заметно смылась, оставив вместо насыщенно красного, бледно розовый. Леди Астери продолжала кривиться на внешний вид Беллы, а Тея уговаривала вернуть естественный медовый оттенок. Но она отказывалась. Розовый оказался очень даже хорош. Особенно в сочетании с кислой миной матушки.
Двадцать второго Бель набралась смелости разобрать-таки чемодан.
Разложила-развесила-расставила привезенные вещи, и уселась на кровать с коробкой, выданной дедом. Она боялась, что содержимое сильно ударит по ней, вновь отбрасывая в омут непрекращающегося сна. Но тянуть дальше было нельзя. До отъезда в Академию осталось десять дней, а Бель и носа из дома еще не высовывала. Нужно столько всего сделать! Коробка с памятными вещами сильно тормозила ее, не давая двигаться дальше.
В первую очередь Белла распечатала второй конверт. В первом был билет на самолет и пачка наличных, с которых она уже расплачивалась за такси, а этот она так и не вскрыла.
Из него что-то выпало, холодной змейкой скользнув по голому бедру. Нащупав в ямке меж по-турецки скрещенных ног нечто металлическое, выудила на свет.
Это был кулон на золотой цепочке. Вытянутый в форму капельки и весьма увесистый. Переплетение золотых нитей коконом скрывало внутри какой-то камушек. Посмотрев на свет, Бель различила красный цвет.
Заглянув в конверт, обнаружила сложенные вдвое листы каких-то бумаг и небольшую желтоватую записку. Развернув ее, сжала зубы, моментально узнавая почерк деда.
«Этот кулон принадлежал Аннабель. Ей подарил его твой отец. Я обязан передать эту вещь их дочери, а уж тебе самой решать, что с ним делать. Также, здесь собраны документы, которые могут понадобиться».
Сглотнув, Белла отложила записку и повертела в пальцах украшение. В мыслях было пусто, решать что-то она не хотела. Подумав немного, расправила длинную цепочку и надела на шею. Кулон опустился в ложбинку меж грудей, пропадая за воротом футболки. Кожа под ним приятно потеплела.
Разбирать документы она не стала. Убрала в конверт записку и отложила его в сторону.
Коробка.
Пришла ее очередь.
Подняла картонную крышку, задержав на секунду в воздухе, и откинула на покрывало.
Здесь были вещи, когда-то принадлежавшие ее маме. Шкатулка с украшениями, изящная заколка с позолоченными лилиями, пачка перевязанных лентой фотографий, шелковый зеленый шарфик. Взяв его в руки, поднесла к лицу и втянула запах. Зажмурилась, утыкаясь в нежную ткань носом. Тонкий, едва различимый аромат лесных фиалок, перекликался со свежестью весенней зелени. Вот, чем пахла ее мама. Горло сдавило, она не могла надышаться.
Накинув шарфик на шею, Белла вернулась к коробке.
Еще здесь были две тетради с записями. Почерк в них ровный, с правильными четкими буквами. Под серой обложкой скрывался сборник каких-то рецептов или записей заклинаний, девушка не стала вчитываться. А тетрадь в красно-синюю клетку оказалась личным дневником.
Бель не сразу поверила глазам, когда прочла первую сделанную в нем запись. Это не могло быть правдой… Мамины мысли! Кусочки ее жизни, описанные собственной рукой!
На обороте обложки значилось:
«Личная собственность Бель Гвиденби»
Всхлипнув, зажала рот ладонью. Ясно, почему родственники предпочитали обращаться к ней исключительно полным именем.
Первая запись датирована двенадцатым июля, пятьдесят пятого . За два года до рождения Бель:
«Эгейское море — самое теплое море на свете! А Марика еще дула губы, когда папа настоял на семейном отдыхе в Греции. Теперь пропадает на пляже с этим снобом Тейтом! И надо ж было встретить его тут... Совпадение? Не думаю. Папа очень хочет переобуть одну из нас в леди Астери. Он пока не знает, что сердце мое уже занято».
Бель закрыла тетрадь, задумчиво посмотрев перед собой. Надо же… Маме тут только пятнадцать, и она уже влюблена. А дед сказал, что она связалась с плохой компанией в шестнадцать лет, а там уже познакомилась с отцом. То ли он оказался не первой ее любовью, то ли история родителей гораздо глубже, чем ей представили.
Последним в коробке лежал пухлый бумажный сверток.
Внутри Бель обнаружила мягкую светло-сиреневую ткань, а когда развернула — увидела платье. Юбка-солнце в пол и множество маленьких пуговичек. То самое платье, с фотографии.
Подскочив с места, Белла стянула футболку и шорты, встала перед зеркалом и надела через голову платье. Оно оказалось чуть свободно в талии, а в остальном размер подошел. Замерев, девушка осматривала свое отражение. Повернулась чуть в бок, как помнила мамину позу с фото, склонила голову вперед. Да. Почти идеальная копия. Надо же.
Поборов желание спуститься в таком виде в гостиную, Бель принялась аккуратно снимать дорогой сердцу наряд. В этот момент, раздался одиночный стук в дверь, и не дожидаясь ответа в комнату вплыла леди Астери. Облаченная в зеленое платье-тунику с цветочным принтом и широкими рукавами, она походила на греческую царицу.
Белла шустро возвратила подол на место, взвизгнув:
— Я же не сказала «войдите»! Что за бестактность!
Сначала леди пошла белыми пятнами за обвинение ее в бестактности в собственном доме. Затем окинула Бель цепким взглядом, приметила разложенные на кровати в хаотичном порядке вещи и побледнела окончательно.
Отдать ей должное, быстро взяла себя в руки, наконец заговорив:
— Мы с Галатеей едем в торговый квартал. Собирайся. Отправиться в академию, в тряпках, что у тебя имеются просто недопустимо. Купим что-нибудь приличное.
Белла тут же вспыхнула, складывая руки на груди.
— А что не так с моими вещами?
Женщина поджала губы.
— Так не одеваются девушки из приличного общества.
— Ну извините, мадам! Как недавно узнала, моим отцом был далеко не лучший представитель высшего света. За гены не в ответе. Уж какие есть. Мне нравится то, что ношу и менять это на ваши чопорные шмотки не собираюсь.
Хозяйка дома порозовела, в синих глазах сверкнули искорки гнева.
— Как смеешь говорить со мной в таком тоне?! Мерзкая девчонка! Да одно то, что мы приютили тебя…
— Что?! Приютили? Я в Швейцарии торчала дольше, чем в этом доме!
Леди Астери поняла, что сболтнула лишнего и продолжать игнорировать всплывшую правду больше не могла. Прикрыв на секунду глаза, чуть более спокойным тоном проговорила:
— Ты просто вылитая Аннабель. Такая же невыносимая, строптивая, ядовитая колючка.
— О, а ты просто божий одуванчик, тётушка…
— Она даже после своей смерти нашла способ донимать меня.
Услышав это, Бель слегка опешила, открыв и тут же закрыв рот.
А женщину будто прорвало:
— Но хватит! Слышишь? Мой дом — мои правила, Беллатрикс. Ты снова под этой крышей, хочу я этого или нет. Ты отправишься в одну Академию с моей дочерью. И позорить наше доброе имя я не позволю! Сейчас мы поедем в торговый квартал, сведем этот непотребный цвет с твоих волос, купим нормальные вещи и превратим тебя в приличную девушку, а не шваль с улицы. Собирайся!
И грохнув дверью так, что она отскочила обратно, вылетела из комнаты. Длинный подол греческого наряда полыхнул за ней, подобно крыльям диковиной птицы.
Отмерев от шока, Белла кинулась следом, выкрикивая в коридор:
— Да пошли вы к дьяволу, чертовы аристократы! Никуда я не поеду! Сама куплю необходимое, — и хлопнула дверью, закрывая ее. Секунду подумав, распахнула вновь, добавляя, — И я не шваль с улицы! Моя фамилия — Гвиденби, если ты забыла!
Ее трясло от эмоций.
