Две цели

№1

Она очень и очень сильно на него обижена. После поцелуя, который, она была уверена, понравился и ему, он просто прогнал её, будто ничего и не было. Кристина почти решила, что, проводив виконта, который будет готовиться к отплытию и покинет Париж через несколько дней, как и должно было быть; придёт к Эрику лишь на следующий день, чтобы сделать ему больнее, чем уже есть. Но тут же отогнала прочь эту мысль, ведь неизвестно, что за это время случится с её гением, который может и с собой покончить за это время, думая, что остался один.

Он обнаружился в её спальне. Эрик сидел у постели на коленях, голова была опущена, и если даже Кристина видела его со спины, девушка всё равно догадывалась, что его взгляд полон скорби. Скорбь по счастью, которое, как он думает, больше никогда не почувствует.

Заметив Кристину, но приняв её за другого, Эрик чуть не напал на неё, но столкнувшись с её взглядом, так и замер на месте. Он явно не верил, что она перед ним, что она вернулась.

Он ведёт себя отстранённо, и бесцветно произносит:

— Я отпустил тебя, ты можешь смело уйти. Демон больше не будет тебя искать.

— Ты — мой Ангел, но изволь ослушаться твоего приказа, — решительно заявила она.

— Я отпустил тебя, живи счастливо со своим мальчиком, ведь ты хотела его спасти, даже не отрицай!

— И не собираюсь! — парирует Кристина, и лишь сейчас он замечает обиду в её голосе. — Только почему ты, называющий себя гением, даже не подумал, что у меня может быть две цели: спасти Рауля и поцеловать тебя! Я не жалею о нашем поцелуе!

Ему хочется в это верить, но разбитое сердце говорит другое. Он протягивает руки вперёд так, словно ожидает, когда его заключат в кандалы.

— О… понятно. Хоть ваш план и разоблачён, я не возражаю, если это именно то, что ты хочешь.

— О каком плане ты говоришь?

— Ну, как же! Ты собиралась меня растрогать, чтобы я, как дурак, купился на твою ложь. А затем, ты выводишь меня наверх и сдаёшь жандармам, и вот тогда ты и мальчишка сможете спокойно жить. Я не прав, милая?

— Нет! — слёзы по щекам, ведь в том, что он так думает, есть её вина. — Нет. Рауль… он уехал. Мы с ним простились, и на днях он отправляется в экспедицию. В газетах об этом напишут только на следующей неделе, и ты убедишься, что я не лгу. А жандармы… их уже нет в Опере. Рауль, по моей просьбе, сказал, что мы никого не нашли, что Призрак скрылся. И вот я пришла, чтобы остаться. Но ты настолько не уверен в себе, что просто не видишь, что я действительно пришла к тебе, не из жалости. Не бросай меня больше, мой Ангел. Я люблю тебя.

Эрик снова упал на колени, понимая, по её взгляду, что Кристина искренна. Он заплакал.

Девушка в испуге шагнула назад. Когда плачет взрослый мужчина — это пугает. Когда плачет любимый мужчина — пугает вдвойне.

Кристине стоило немалых усилий сделать шаг вперёд, и ещё один, после чего сесть рядом, на пол с Эриком. Она стёрла его слёзы, пока он растерян её действиями.

— Я остаюсь с тобой, не из жалости, — прошептала она, после чего и сама заплакала снова, обняв его худое тело. — Даже если опять меня прогонишь… я не хочу уходить.

— Но как, Кристина? Ты со мной? Это не правда…

Её горячее дыхание опалило его шею, отчего Эрик вздрогнул.

— Не отталкивай меня, — снова прошептала она, несколько раз поцеловав кожу на его шее, отчего мужчина застонал. — Обними… мой Ангел. — Кристина прикусила губами мочку его уха и зарылась носом в его волосы, прижавшись к нему ближе.

У Эрика не осталось сил на слёзы, голова закружилась, его руки медленно обняли девушку.

— Твоя ученица — трусиха и дура. Прости, я хотела причинить тебе боль, я была обижена на тебя…

— Это не так. Ты смелая и умная, Кристина. Я всегда тебя прощу. Но… ты всерьёз… ты любишь меня? Это — не очередная ложь? Я не хочу лишать тебя счастья.

— Не будет больше лжи, я обещаю. Я люблю тебя, Эрик. Именно поэтому я остаюсь. Поцелуй меня… и мы начнём всё заново.

Мужчина мягко отстранил её от себя, и теперь его черёд стирать слёзы с её щёк. Эрик снова вздрогнул, ведь в её голубых глазах он видел тот же влюблённый взгляд, которым он смотрит на неё сам. Это придало ему смелости, он подался вперёд.

Его тонкие губы прижались к её лбу. Кристина попыталась оттолкнуть Эрика от себя, недовольно пробормотав:

— Я не этот поцелуй имела в виду.

— Я знаю.

Следующий поцелуй пришёлся в щёку, всё ещё немного солёную от слёз. А затем Эрик кратко прижался к её сладким губам, обхватив ладонью её затылок.

— Эрик… там на сцене, это была я, а не Аминта. А после, я боялась, когда мы пропали со сцены, когда ты кричал, словно бы не замечая ничего вокруг… я боялась, что убила Ангела в тебе, что потеряла тебя…

— Считаешь, что это всё же не так? Ангела во мне и не существовало, в том нет твоей вины.

— Да, это не так. Ты прежний, мой учитель, тот, кого я знаю. И… всё же, нет, я здесь не буду вечно. Мне нужно навещать матушку и выходить на сцену. Надеюсь, иногда, ты будешь составлять мне компанию на прогулке.

Слишком тонким и невинным голоском это сказано, а глаза её сверкают. Она флиртует! С ним!

Он берёт её за руки и вместе с ней поднимается с пола.

— Не нужно спрашивать у меня разрешения, дорогая. Ты же свободна. Но я с удовольствием составлю тебе компанию.

Эрик нежно сжимает её руки в своих больших холодных ладонях, проверяя её реакцию, вот только кое о чём вспоминает.

Представление началось вечером, и до этого Кристина ничего не ела, слишком волнуясь, а сейчас время близится к десяти ночи.

— О, я всегда забываю о том, чтобы поесть, но ты всё же не я. Ты не будешь против позднего ужина? Или предпочтёшь лечь спать?

Она явно восприняла его последний вопрос не так, глядя на него снизу вверх, и погладив по открытой груди, вспомнив, как Эрик, когда они оказались в доме на озере, в пылу гнева отшвырнул фрак Дон Жуана в сторону, в отчаянии методично и медленно расстегнул несколько пуговиц на рубашке; отчего покраснела. Эрик мягко сжал её запястье, и, перехватив руку, поцеловал центр маленькой ладони Кристины, ненадолго прикрыв глаза.

— Нет… Не так, Кристина. Одна. Мы пока что не муж и жена. Я сделал предложение, но сам был не готов. Боялся потерять тебя, ревновал… Когда ты ушла, я понял, как сильно виноват перед тобой.

— Мы оба виноваты, и теперь у нас есть шанс загладить вину перед друг другом, — опережая его вопрос, что уже читался в немного разочарованном взгляде, Кристина подняла руку. — Да, я осталась с тобой и поэтому, снова две цели: остаться из любви и загладить вину. И… раз уж я буду спать одна, то я согласна на поздний ужин.

— Что ж, тогда я займусь ужином, — он собирался ретироваться из комнаты.

— Подожди! Мне нужно переодеться. Не в свадебном же платье.

— О, верно, — в его голосе она услышала, что он решил, будто это платье она ассоциирует со всем тем кошмаром, который они учинили от отчаянья.

— Я не порву его, а оставлю. Но мне действительно нужно переодеться, Эрик.

— А когда мы… поженимся, ты бы хотела быть в этом платье? — осторожно спросил он. — Или лучше выбрать другое?

Пышное, одновременно с этим, простое и изящное, из белого атласа, что переливается золотым даже в слабом свете свечей, в нём Кристина даже сейчас выглядит королевой, величественной и мудрой.

— Нет. Мне нравится это. Даже если по каким-то причинам я не надену его на нашу женитьбу, я оставлю его. Ты не ответил, есть ли здесь ещё платья?

— В шкафу, ты же знаешь. Думаешь, что я всё уничтожил, разозлившись на тебя?

— Да… прости…

На этой ноте Эрик вышел из спальни Кристины.