Книги
Судьбе было так угодно, чтобы я подошла к обветшалой двухэтажке барачного типа, когда там вовсю разгорался скандал. Пьяный неопрятный мужчина выволок за волосы из дому маленькую и худенькую женщину в лёгком ситцевом халатике и одной тапочке на босу ногу. Швырнул её на землю:
— Знай своё место, сучка! Указывать она мне ещё будет что мне делать! Мои деньги, куда хочу, туда и трачу!
Он пнул плачущую женщину в бок и повернулся, чтобы идти в дом, а ему навстречу выбежали дети. Девочка лет пяти, в расстёгнутой курточке и сапожках и мальчишка по виду годика на три. Мальчишка был без штанишек. На нём была лишь курточка размера на четыре больше, на одной ножке резиновый сапожок, на другой — тапка:
— Мама, мамочка, — взахлёб причитали дети, — папа, не бей мамочку.
— Проваливайте вместе с вашей мамашей, — мужчина оттолкнул с дороги ребёнка, и мальчишка упал.
Женщина тяжело поднялась и бросилась к лежащему на ступенях малышу. Я набрала на телефоне сто двенадцать и попросила вызвать скорую и полицию. На мне, кроме куртки, был тёплый спортивный костюм, поэтому я, не раздумывая, сняла с себя курточку и накинула на плечи женщины. Женщина с недоумением посмотрела на меня и снова повернулась к сынишке, успокаивая плачущего малыша: — Не плачь, мой сладкий. Успокойся, солнышко. Танюшка, застегни курточку. Холодно, дочка, и капюшончик накинь на головку.
Девочка послушно накинула на голову капюшон, а вот застегнуться у неё никак не получалось, я присела перед ней на корточки:
— Давай помогу. Вот хорошо. Теперь давай сапожки застегнём. Умничка.
— Спасибо вам, — женщина, наконец, обратила на меня внимание, — возьмите курточку. Вы замёрзнете...
— Прекратите говорить ерунду, Виктория. На мне тёплый костюм, в отличие от вашего халата, к тому же вы босая, — я была уверена, что передо мной Вика, по той причине, что девушка очень сильно походила на соседа. Правда, черты её лица были по-женски более мягкими. Несмотря на измученный и уставший вид, было видно, что женщина очень хороша собой.
— Мы знакомы? — спросила она и поставила озябшую ногу на вторую, которая была в тапочке.
— Можно и так сказать, — хмыкнув, ответила я, — Сейчас скорая приедет, и полицию я вызвала.
— Не надо было этого делать, отмените вызов, пожалуйста! — взмолилась Виктория, губы у неё задрожали, и она резко побледнела, — его не заберут, а нам идти некуда. Тарас скоро уснёт, и мы зайдём домой.
— Вам есть куда идти, Виктория. Я здесь как раз для этого, но вначале давайте поедем в больницу. Надо проверить малыша, да и у вас могут быть серьёзные травмы. Поверьте, у вас теперь всё будет хорошо, — я поддержала под руку, пошатнувшуюся девушку, и помогла ей сесть на скамейку возле подъезда. Как я жалела, что у меня нет машины, в которую бы я сейчас могла усадить Викторию с её детками.
— А можем мы к кому-то из соседей постучаться, на улице холодно, ждать, вы можете простыть, — спросила я. Виктория покачала головой: — С Тарасом никто связываться не хочет. Боятся его. Никто не пустит...
— Вот ведь дерьмо, — выругалась я, — и часто вы так на улице отсиживаетесь?
Виктория горько вздохнула и опустила голову.
— Понятно, — произнесла я, а потом всё же для успокоения решила уточнить. Ну так, на всякий случай. Всё же я девушку раньше не видела никогда. — Вика, ваша фамилия, Горелова, я же не ошиблась? А маму звали Ириной?
— Нет, не ошиблись. Так откуда вы меня знаете? — спросила женщина, внимательно всматриваясь в моё лицо. — Я вас раньше не видела. Я бы запомнила...
От ответа меня спасла подъехавшая скорая.
Мы все вместе загрузились в машину. Полицию дожидаться не стали. Передали по рации, в какую больницу повезли пострадавших и поехали.
В салоне скорой было ненамного теплее, чем на улице, и пока мы доехали до больницы, моих подопечных била крупная дрожь. Хотя медики и закутали детей в одеяла. Да я и сама к тому времени прилично озябла.
Викторию с детьми оставили в больнице до следующего дна, назначив им какое-то обследование.
Попросив девушку непременно дождаться меня утром, я вызвала такси, чтобы уехать домой. Но по дороге изменила маршрут и поехала к Вале, сообразив, что могу попросить её помочь с вещами для деток. Да и Ивана хотела озадачить покупкой для меня автомобиля.
На следующее утро я приехала в больницу с целым баулом вещей для Виктории и её детей. По счастью, серьёзных травм ни у кого не оказалось, и семейство каким-то чудом избежало даже простуды.
Когда они оделись и вышли, девушка поблагодарила меня, а потом спросила: — Кто вы? Я вчера даже имя ваше не спросила. Почему помогаете нам? — она напряжённо смотрела на меня.
—Я всё расскажу, только давай зайдём в кафе. Там и поговорим, — предложила я. Она возражать не стала, и мы заглянули в кафе при торговом центре. Передав детишек сотруднице, мы устроились с Викторией за столиком напротив детской площадки. Я заказала нам по кофе и начала рассказывать:
— Меня зовут Василиса Леонидовна. Так уж получилось, что я знала вашего отца. Он проживал до недавнего времени по соседству с моими родителями.
И я рассказала девушке историю её мамы и отца. Вот только сказать, что пришла к ней по просьбе призрака, не смогла. Солгала, что выполняю предсмертную просьбу Ивана Андреевича.
Потом, угостив ребятишек мороженым, мы вызвали такси и поехали в Белояровку. Там я познакомила Вику со своими родителями, и оставив детей на их попечение, мы с Викой вступили в дом, где жил её отец.
Призрак Ивана Андреевича ждал нас. Он показал мне, где лежит ключ от дома, помог разобраться с отоплением. Потом указал на тайник с деньгами и документами на дом, что оформил на дочь. Там же мы обнаружили и письмо для Вики, и фотографию весёлых и счастливых Ирины и Ивана.
Вика плакала, читая письмо отца. Не смогла сдержать слёз и я. Несмотря на то что была рада помочь этой девочке найти спокойное убежище, мне было грустно оттого, что её встреча с отцом не состоялась раньше.
— Иван Андреевич любил твою маму и очень жалел о том, что разрушил всё своими руками. Жалел и о том, что поздно узнал о тебе. Твой папа любил тебя, Вика, и просил простить его... — я произнесла вслух то, что попросил сказать меня призрак.
Виктория вытерла слёзы и сказала: — Мне тоже жаль, что я с ним не познакомилась. А простить? Так, он сам себя наказал, а я... А я его прощаю, мне кажется, он был бы хорошим папой, — и у неё по щекам снова покатились слёзы.
Иван Андреевич приблизился к дочери, горько вздохнул, попытавшись её обнять, потом тихо сказал мне: — Спасибо тебе, Василиса.
Призрак, засветившись, растворился в воздухе, а я так и не спросила его о муже. Всё выбирала момент, да так и не выбрала. Думала, будет ещё время.
Мои родители тепло встретили новую соседку и без ужина не отпустили, пообещав, что и впредь будут помогать ей и подсказывать.
А когда Вика с детьми ушла осваиваться в новом доме, набросились на меня с вопросами. Им хотелось узнать, каким таким образом я узнала о девушке. Пришлось им рассказать выдуманную историю, что мне приснился сон, в котором сосед поведал о письме и попросил помочь. А я утром, когда пошла на автобус, ради интереса решила проверить и нашла письмо там, где и искала.
Ну а дальше, всё просто. Я выполнила то, о чём просили. Вот и всё...
— А где письмо-то? — спросила мама. Я полезла в рюкзак, порылась там, а потом развела руками:
