Книги
Эрик тут же запаниковал, ощущение реальности ускользает от него, в маске стало трудно дышать. Кристина схватила его за руку и увела с тропы, спрятавшись с ним за деревом.
Эрик мог бы решить, что девушка стесняется его, но её пальчики всё ещё сжимают его ладонь, а лазурные глаза смотрят с беспокойством.
— Может, нам лучше уйти? — спрашивает она, неуверенная, что он вообще услышал её в таком состоянии, и не дожидаясь его реакции, ведёт его к карете.
Сев в экипаж, Эрик приходит в себя. Карета тронулась с места — и он нашёл в себе силы говорить.
— Простите, Кристина. Из-за меня нам пришлось уехать.
— Не переживайте об этом, Эрик. В следующий раз найдём какое-нибудь уединённое местечко…
Она замолчала, уловив на себе ошеломлённый взгляд напротив.
— Что?
— Вы сказали «в следующий раз», Кристина, — объяснил он. — Но у нас осталось три дня. За это время вряд ли удастся снова выбраться сюда.
Девушка также сообразила, а Эрик не сумел озвучить эти мысли вслух — она хочет приехать снова в Булонский Лес с ним, неважно, через три дня или после.
***
Ночь выдалась довольно прохладной. Эрик подбросил дров в камин и зажёг пять свечей прежде, чем лечь в постель. Кристина наблюдает за ним, за каждым его движением, и мужчина вздрагивает, ощущая на себе её взгляд спиной, отчего она отворачивается, будто ничего и не было. Эрик ухмыляется про себя, но ничего не говорит.
Вытянувшись рядом с девушкой на постели, он спрашивает:
— Кристина… я бы хотел вас обнять… — девушка раскрыла ему свои объятия, но он добавил. — Безопасно обнять.
Несколько секунд понадобилось Кристине, чтобы понять, что это значит, прежде чем она повернулась к нему спиной.
Эрик лёг ближе и обнял её стройную талию со спины.
— Укройте нас, — напомнила ему девушка.
Он накрыл её и себя одеялом, снова обняв. Но в какой-то миг он решил, что она прикажет убрать от неё свои руки, как это было ещё в далёком детстве.
— Кристина, если вам не…
Она его перебила, устало хмыкнув:
— Нет, Маэстро, мне не неприятно.
— Я рад это слышать, моя дорогая. Но я лишь хотел спросить: вам неудобно?
После этого вопроса девушка вспомнила, что со дня смерти отца не спала рядом с кем-то. В первую ночь соглашения она даже не думала об этом, вымотанная из-за Эрика в плохом смысле и вымотанная в беспокойстве за него в хорошем, даже не задумываясь об этом. А сейчас его большая рука обнимает её за талию так, словно ласкает инструмент.
«Нет,» — подумала Кристина. — «Ни к какому инструменту Эрик не относится также трепетно, как ко мне.»
Эта мысль и то, что он больше не считает, что ей противен, заставило Дае улыбнуться.
— Нет, мне вовсе не неудобно, не беспокойтесь, Эрик.
Мужчина осмелился лечь ещё ближе, прижавшись к её спине грудью. К этому времени Кристина уже уснула.
Его маленький, почти отсутствующий нос прижался к её лопатке, что было неудобно. Эрик лёг ещё ближе, прижавшись щекой к её спине, и даже позволил себе едва-едва потереться щекой о лопатку Кристины.
И всё это время, прежде, чем уснуть, он старательно сдерживал слёзы.
Девятый день
Эрик проснулся и с ужасом обнаружил, что его дьявольские руки столь нагло кого-то обнимают. Сквозь сон он вспомнил, что это Кристина разрешила ему обнять её. Он прижал её крепче к себе. Его переполняет одновременно боль и восторг. Боль от прошлого, одинокого и жестокого, и восторг от того, что он знает, что девушка не будет возражать, что ему можно.
— Как… это прекрасно! Обнимать… кого-то… Обнимать вас, Кристина…
Ему показалось, что девушка тоже не спит. А если действительно показалось, то так даже лучше, и она не слышала, как он опять расчувствовался.
Девушка сжалась в его руке, тем самым прижавшись к нему ещё плотнее.
— Доброе утро, мой Ангел.
Нет, не показалось.
Она, как и он в прошлую ночь, убрала его руку от себя, и за её спиной послышался вскрик боли.
— У вас тоже затекла рука, — словно маленькому ребёнку, объяснила девушка, поворачиваясь к нему и кладя его руку на подушку, как можно осторожнее.
Эрик зашёлся в слезах — от боли в руке и от нежности возлюбленной.
Девушка легла ближе, поглаживая его по голове и пока стараясь даже случайно не прикасаться к затёкшей руке.
— Всё в порядке. Я здесь, Эрик. — приговаривает она, зная, что это плач не только боли — он долго подавлял это в себе.
Её ладонь спустилась ниже, едва ощутимо погладив его плечо, проверяя его реакцию. Спустилась к предплечью, и Эрик чуть дёрнулся. Медленно вниз, к локтю — мужчина вздрогнул и зашипел. Вот так, медленно и бережно девушка спустилась ниже — к запястью, к кисти и пальцам, массируя и растирая.
Эрик ошеломлён и растерян её действиями, всё ещё роняя слёзы на подушку. Кристина и сама не менее растеряна своей смелостью. Чтобы отвлечь его и себя, она задумчиво протянула:
— Всё же, стоит признать, это не совсем безопасное объятие.
И, кажется, получилось. Эрик поднял голову от подушки, ожидая дальнейших объяснений.
— Я про неприятный побочный эффект в виде затёкшей руки, — мягко усмехнулась она.
***
Кристина сидит на скамье за органом, рядом с Эриком, делая вид, что изучает ноты.
— Не бойтесь своего голоса, позвольте ему вырваться. Пусть он будет услышан. Следуйте за своим сердцем. Оно всегда знает. — наставляет он, глядя на возлюбленную.
Девушка явно подумала не о том.
«Следуйте за своим сердцем».
Её сердце уже знает, куда нужно идти. Значит, её путь — ворчливый и ранимый Призрак Оперы.
Девушка наклонилась ближе к своему Маэстро, на краткий миг прижавшись к его тонким губам своими, обняв одной рукой его острое плечо.
Эрик изумился и озадачился.
"Она просила не говорить о любви, но этот поцелуй… Она меня поцеловала… Меня поцеловала…»
— Эрик, — звучит рядом её встревоженный голос. — Вы плачете… Боже, вам плохо?
Кристина не на шутку перепугалась. Его снова трясёт. Видимо, снова слишком много ощущений.
— Н-нет, — он замотал головой и в каком-то даже для себя неведомом отчаянном порыве, обнял возлюбленную, прижав к себе.
Лицо он спрятал у неё в волосах. Девушка обняла его в ответ, понимая, что отталкивать сейчас — не имеет смысла, он слишком крепко её держит.
— Я… д-даже подумать не мог… что когда-нибудь буду так счастлив… — между рыданиями протянул он.
Его до сих пор колотит, что заставляет Кристину нервничать. Она не вынесет, если ему станет хуже. Незаметно даже для самой себя, она стиснула его ещё сильнее.
«Что будет, если я скажу, что люблю его?» — подумала она. — «Он снова будет плакать и дрожать?»
— Вы… не умерли… вы живы. О, мой Ангел!
— Всё в порядке, всё в порядке. Я не собираюсь умирать, Эрик. Я жива. Мой Ангел, — шепчет она, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, хотя девушка едва сдерживает слёзы.
Через несколько минут озноб почти исчез, плач прекратился.
— К-кристина, мне уже лучше, вы можете отпустить меня, — пробормотал он, расцепив руки. — Спасибо вам, мой Ангел.
Девушка с трудом отстранилась. Что делать и как теперь быть?
— Почему вы поцеловали меня, Кристина?
«Действительно, почему? Я сама предложила не говорить о любви, но сама же и поцеловала его.»
— Вы сказали, следовать своему сердцу, и я… — она даже не замечает, как руки нервно сжимают подол платья, а щёки краснеют.
— Я имел в виду наши уроки, моя дорогая. — пробормотал Эрик снова.
Он сжимает собственные колени и старается утихомирить сердце, что бьётся только для Кристины и, на данный момент, с бешенной скоростью.
Ему казалось, что девушка во время уроков думает только об уроках, и потому старался сосредоточиться на обучении. Но она дала волю чувствам, с музыкой никак не связанными.
