Книги
36. Всë не так
Авила чувствовала себя настолько усталой, что позволила служанкам суетиться вокруг, хотя обычно этого и не любила и с трудом выносила прикосновения чужих рук. Еë умывали, обтирали, причëсывали, укладывая волосы косами вокруг головы, и она лениво ужаснулась тому, что в прошлый раз ей делали причëску словно сотню лет назад, в прошлой жизни. А потом, наконец, собрались одевать, тогда-то она и увидела в стопке вещей тëмный инквизиторский плащ, о котором уже и думать позабыла.Служанка неверно истолковала еë взгляд и поспешила объяснить
– Я почистила и залатала его для вас, госпожа!
Авила усмехнулась. Хотела приказать выбросить эту рвань, но почему-то передумала.
Обернулась к окну.
Мужчина, избавленный от цепей, делать глупости пока не спешил. Сначала он так и валялся на постели, едва шевелясь, время спустя всë же поднялся, кое-как отошëл в сторонку, к окну, держась за стену, и начал делать странные движения. Кажется, что-то вроде разминки. А потом неожиданно просто упал на колени, глядя вдаль. При этом делал вид, что в покоях больше никого нет. Авила ощутила, как поплыл по воздуху тошнотворный шлейф чужеродной магии, какую она чувствовала, когда послушник молился или пользовался орбом. Но сказать ничего не успела – невидимый поводок от ошейника натянулся сам собой. Мужчина вздрогнул, вскинул руки к горлу. Авила торопливо ослабила привязь, но та немедленно натянулся вновь. А пленник с неожиданной яростью схватился за ошейник, с трудом просунув под него пальцы, и рванул. Нащупал замок – рванул опять. С изумлением Авила наблюдала за тем, что он делает. Представила, что артефакт сейчас расстегнëтся, и она останется наедине со взбесившимся инквизитором, и что делать – в него тоже посудиной с водой швыряться.. Но ошейник не поддался. Покачнувшись, мужчина уронил руки и устало привалился плечом к стене. Из-под шипов по горлу потекла капля крови. Псовья магия истаяла, будто и не было.
– Что такое – спросила Авила хмуро. – Опять удумал что-то?
– Это была всего лишь утренняя молитва, – ответил он, явно расстроенный.
– Видимо, читать её больше не нужно, – заключила Авила и добавила: – У тебя кровь выступила…
Он стëр алую каплю, взглянул на ладонь. Пожал плечами и с трудом поднялся на ноги. Удивительная беспечность, понять которую она не могла. Но решила не вникать, чтобы опять не вышло чего неприятного.
Только вот оно всë равно в итоге вышло!
Нет, поначалу складывалось даже неплохо. Авила приказала паре служанок заняться и пленником – умыть, обтереть, причесать… и он даже не стал сопротивляться, хоть девицы держались так, будто боялись, что покусает.
Первое столкновение не заставило себя ждать, когда служанки застелили стол скатертью и расставили завтрак – омлет, сыр, запечëнные овощи. От умопомрачительного запаха еды подвело живот, Авила отбросила все мудрëные манеры поведения за столом, но тут же едва не подавилась, вспомнив кое-что.
– Подойди и сядь напротив, – приказала она.
Мужчина послушался без пререканий. Сел и… всë.
– Наложи себе всего побольше и ешь, – с досадой подсказала Авила. – На тебя смотреть страшно, кости выпирают.
Он опять пожал плечами, взял с блюда клубень земляного яблока, почистил под неодобрительными взглядами выстроившихся перед столом служанок, и принялся меланхолично жевать. Со скоростью птички, клюющей по зëрнышку, и с явной неохотой на лице.
Это начинало походить на изощрëнное издевательство. Авила не выдержала.
– Ты что, кушать нормально не умеешь!
Мужчина перевëл на неë взгляд.
– Что я делаю не так?
Голос звучал, будто он уже устал от разговора, который даже и начаться не успел.
– Ты не кушаешь! Специально, чтобы меня позлить?! Брал бы пример со своего наставника, старикашка так снеди наворачивал, я думала, он и меня на закуску сожрёт!
Мужчина откусил от клубня очередной крохотный кусочек и принялся жевать. Очень, очень тщательно. Авила ощутила, как внутри разгорается ярость, и отложила вилку, чтобы ненароком не воткнуть еë с размаху в стол.
Как у него так получается! Пленник выглядел таким спокойным, каким она его вообще никогда не видела до нынешнего утра, и это почему-то оказалось хуже, чем когда он был зол.
– Мне требуется отвечать на этот вопрос? – уточнил мужчина. – Или просто выслушать, что ты мне еще выскажешь… госпожа?
Авила постаралась выдохнуть. Не помогло, голос звенел от напряжения.
– Отвечай, если есть что!
– Не собирался тебя злить. Последний раз я ел два дня назад. Не считая той пары сухарей, что довелось перехватить уже в седле, но всë равно это было давно.
Авила ощутила неловкость. Об этом она не думала, но ведь и правда, столько времени минуло с тех пор, как они готовились к пути в обитель…
– Если сейчас, как ты требуешь, наесться до отвала всех этих харчей, вряд ли я буду потом тебе хоть чем-то полезен. Если вообще буду, – продолжал мужчина. – Люди так устроены, голодному нельзя набрасываться на еду. А я тем более не столь бодр и свеж для таких подвигов.
Это было очень, очень глупо – не подумать самой. О том, что он голоден, и о том, что хворому вообще-то нужно есть как-то по особенному. Стоило хоть бульон потребовать к завтраку… Мужчина даже просто говорил словно немного через силу. Видно, ему было не сильно лучше, чем вчера днëм.
– А что касается отца Эрика, то он попросту болен. Ты, должно быть, заметила чёрные жилы у него на руках…
Авила фыркнула. Стоил этот мерзкий старик того, чтобы его разглядывать!
– Это следы отравления ядом умертвия, которое в народе называют “игольником”, из-за него отец Эрик не способен чувствовать ни вкуса пищи, ни насыщения от неё, ему сложно контролировать непроходящий лютый голод... Ко мне Пламенеющий был милостив, сия участь не коснулась, потому так наворачивать харчи потребности нет никакой. Впрочем, если ты приказываешь…
И вроде всë было логично, но… раздражало.
– Нет! – выкрикнула Авила. – Раз такой умный, сам разбирайся, что хочешь! Вот это приказ!
Мужчина снова пожал плечами и потянулся за кувшином с водой.
Одна из служанок тут же ринулась вперëд, выхватила посуду из-под руки раньше, чем он успел бы прикоснуться.
Авила в ярости хлопнула ладонью по столу.
– Да что это такое! Вы сговорились все что ли...
Служанки растерянно переглянулись.
Та, что прижимала кувшин к груди, как любимого ребенка, побелела мордой.
– Госпожа, – пробормотала она, неловко кланяясь, едва не расплескав воду. – Ваша пища… Он же… скверный… нельзя такого… за одним столом… посуду разбить придëтся…
Авила ощутила, как губы против воли складываются в улыбку. Или оскал, тут уж сложно разобраться.
– Я этот клятый кувшин тебе об голову сейчас разобью, дрянь, – пообещала она елейным голосом. – Поставь, где взяла!
Служанка чуть не уронила несчастную посудину, но указание выполнила.
– Пошла вон! – скомандовала Авила.
И это было исполнено с завидной скоростью. Авила взглянула на остальных девиц
– А теперь одна пойдëт и приведëт сюда лекаря, – она ткнула в одну пальцем наугад. – Настоящего, а не того юнца! Двое идут и ищут этому мужчине одежду. Хорошую, не обноски, – указала на следующих. – Одна остаëтся здесь и ждëт конца трапезы. И чтоб молча и без лишних движений, это ясно!..
Всякое удовольствие от вкусной еды было испорчено. С одной стороны выходкой служанки, с другой – поведением мужчины, за которого Авила и заступилась. По глупости, не иначе. Пленник с таким лицом выслушивал, как она ставила глупых девиц на место, словно это она его распекала, причëм – совершенно несправедливо.
– Ты чем-то недоволен? – спросила Авила, тщательно следя за тоном.
– Всë хорошо, – ответил он таким же напряжëнным голосом.
