Книги
35. Формы общения
Когда колдун ушëл, Авила еще некоторое время стояла у окна, глядя светлеющую рассветную даль, не в силах собрать разбегающиеся мысли в голове. Нет, ей вовсе не было жаль этих высокомерных сук, унизивших и обманувших еë, но эта простота и безоговорочность, с которой был решëн вопрос, несколько… обескураживали. Как и то, что она до конца не понимала причины случившегося.Гримвальд не бежал выручать, когда ведьма еë саму раскатывала по двору, он явился, когда она раскидала ведьм и… а, собственно, и что? Чем они все трое могли не угодить? Как ни мерзко признавать, Идения была в своëм праве, когда надавала ей пинков, как дворняжке. Гримвальд позволил этому случиться, значит, был не против. Так в чëм провинились егерьши потом?
В сознание еë вернуло тихое позвякивание цепей. Она обернулась – мужчина шевелился, явно пытаясь размять затëкшие мышцы. Взгляд на него, единственного живого свидетеля той схватки с егерьшами, навëл Авилу на неожиданную мысль. Что-то он такое говорил…
“Он много говорит, но ничем этого не докажет”, – зло усмехнулся внутренний голос.
Она с Гримвальдом обманывает здешних. И что-то про “белую ведьму”... Да, он мог бредить, но мог и видеть что-то такое, что показалось ему неправильным, то, что он счëл намеренным обманом…
Слишком сложно!..
Авила полезла на перину, взяла мужчину за руку, пытаясь привлечь внимание. Он не повернулся, но запястье под еë пальцами напряглось.
Хотелось без всяких предисловий расспросить о тех странных словах… Но Авила взглянула на бледное усталое лицо, и выбросила эту идею из головы. И сказала совсем другое.
– Теперь всë будет хорошо, Орвин.
После рассказа Гримвальда она почувствовала неловкость, называя его по имени, но что ещë оставалось? Если та трагедия случилась много лет назад, то послушник тогда был совсем молод. Даже если он всë видел, то вряд ли принимал решения.
– Ведьмы, которые пытались тебя убить, уже мертвы. Здорово, да?
Полное равнодушие почему-то обижало. Авила нависла над мужчиной, оказавшись лицом к лицу. Взгляды встретились, но по нему ничего нельзя было понять.
– Можно тебя чуть-чуть потрогать? – с усмешкой спросила она и наклонилась, коснувшись губами его губ. – И не лги, что тебе не нравится!
На поцелуй мужчина не ответил, но и шарахаться не стал. Понял, что пытаться разозлить еë бесполезно?
– Скажи что-нибудь.
В светлых глазах вспыхнул странный огонëк. Пленник сдвинул брови и пробормотал нечто, никак не напоминающее слова. Это был набор звуков, шипения и пощелкиваний, звучащих почему-то довольно зловеще. Нечто подобное произносили жрицы в храме Богини во время ритуалов. Авила резко отстранилась.
– Ты что?..
Поймала на себе внимательный взгляд, в котором не было заметно ни капли безумия, лишь интерес непонятной природы.
– А что такое, ведьма? – заговорил мужчина хриплым голосом. – Ты ведь не пояснила, что именно сказать. Если не милы звуки родного языка, в следующий раз приказывай поточнее.
Несколько мгновений Авила изумлëнно глядела на него.
– Уже готов выполнять приказы, да?
Она ожидала, что далее опять последует что-то грубое и неприятное.
– Есть выбор? – спросил мужчина чуть резковато, но без прежней злобы.
– Конечно, нет.
Он ничего не стал возражать, глубоко вздохнул и снова попытался пошевелиться. Да, короткое ночное представление стоило того – упрямец кое-что да сообразил. Не до конца, конечно… Но теперь она поняла стратегию – нет смысла объяснять и извиняться, как с ровней, нужно быть пожëстче, силу этот мужчина определëнно понимает лучше, чем пустые слова, и лучше осознаëт своë положение.
Авила улыбнулась и погладила его по руке.
– Не поспоришь даже? Ты радуешь меня, Орвин.
Пальцы соскользнули с плеча и коснулись груди. Авила мягко провела ладонью, двигаясь всë ниже и ниже, и вновь наклоняясь над ним.
– Если будешь себя хорошо вести, сможешь получить награду.
Еë рука уже легла на пах мужчины, ощутив, что все старания не продержались долго, а лицо приблизилось к лицу…
Он резко выдохнул ей в губы.
– Могу я… попросить воды?
Авила почувствовала, как краска прилила к щекам. Вот же!.. Игривый настрой улетучился, и стало очень неловко за свой порыв. Как и за то, что кувшин с водой она безо всякого толка расколотила об Гримвальда. А у неë и самой-то в горле уже пересохло.
Одни проблемы… Как же всë это надоело!
Сев на постели, Авила ещë раз окинула пленника внимательным взглядом.
– Госпожа, – произнесла она наконец.
На лице его не было заметно ни капли понимания.
– Ты должен называть меня “госпожа”, особенно, если чего-то просишь. Раз решил быть послушным мальчиком, надо соответствовать.
Повисла тяжëлая тишина. Впрочем, мужчина даже недовольную морду не скорчил, просто пялился, и не поймëшь, о чем думал. Но догадаться не сложно.
– Упрямства ещë хватает, ну надо же! Воды всë равно нет, – призналась Авила. – Придëтся дождаться прислугу, – сказала она и добавила: – А привыкнуть к правильному обращению придëтся. Иначе моя мать с тебя шкуру спустит, и это не шутка.
Мужчина отвернулся.
– Эй, я никуда не исчезну, если на меня не смотреть! – возмутилась Авила. – Да что с тобой такое?..
Снова непонятные звуки, лишь отдалëнно напоминающие речь. Авила нахмурилась – по интонации похоже на ругательства.
– Раньше ты что-то не показывал подобного таланта, – заметила она. – Что это, неужто багряная речь?
Опять воцарилось молчание, но ответ ей и ее требовался.
– Забавненько. Инквизитор, который ругается на колдовском языке. А побольше слов знаешь? – поинтересовалась она и тут же сама ответила: – Думаю, знаешь. Ты слышал разговор с Гримвальдом и понял, что мне очень нужен переводчик. Хочется стать полезным?..
– Я стану совсем бесполезным, – пробормотал он. – Если не освободишь. Уже рук и ног не чувствую. Только где больно.
Жалость иглой кольнула в груди. Но Авила уже поняла, что давать ей волю бесполезно.
– Если попросишь, как я указала, Орвин. А ещë станешь слушаться и не попытаешься напасть или сбежать.
Прозвучало достойно – ровным, чуть прохладным тоном. Похоже на мать. Так она говорила, когда лучше с ней во всëм соглашаться.
Но мужчина произнëс вовсе не то, чего от него ожидали.
– На то есть ошейник.
Она усмехнулась. Даже если б сил хватало… Нет никакого толка в повиновении, которое навязано, и которому невозможно противиться. Совсем не интересно.
– Дался тебе этот проклятый ошейник! Впрочем… Если будешь вести себя правильно и сможешь мне помочь, я тоже в долгу не останусь, – не выдержав, добавила Авила. – Избавлю тебя от этой дряни, сниму, как только смогу, так уж и быть. Хорошая сделка, как думаешь?
Хотела добавить, что невольникам и такие условия не положены, с такими вообще ни о чём не договариваются, но почему-то сдержалась.
Мужчина прикрыл глаза. Мгновения тянулись, Авила терпеливо ждала. На переваривание некоторых идей нужно время, и лучше пока не мешать.
Наконец, его губы дрогнули, уголки рта приподнялись на мгновение, будто пленник собирался улыбнуться, но передумал. Он поднял свободную руку, приложил ладонь к груди.
– Я буду служить тебе переводчиком… госпожа. Сними цепи, пожалуйста. Я всё понял и не стану делать глупостей.
“Слишком легко. Чего вообще могут стоить его слова?”
Мелькнула мысль, что следовало заставить его поклясться чем-то важным, но пришла она слишком поздно. Что ж, придётся всё время быть рядом и контролировать его. А ещë, что нужно всë-таки узнать, как этот ошейник снять. Иначе её обещание тоже медяка не стоит.
Авила достала со столика ключ, помедлила, сжав его в ладони.
– Слушай, Орвин…
Дверь комнаты отворилась, впуская пятерых суетливых служанок, что несли кувшины, тазик, полотенца, стопку одëжки, поднос с завтраком… И стало не до разговоров.
