Птицеферма

Глава 19

Гжанна не переставая болтает, рассказывая о своих новых любовных похождениях. Мейс, каким-то неведомым случаем затесавшаяся в нашу компанию, презрительно морщит нос и время от времени вставляет многозначительное: «А я...», «А вот мне...», «А у меня...»

Скоро выпуск, и я искренне надеюсь больше никогда не встретить Мейси Плун. Вроде бы я ни с кем не пытаюсь конфликтовать, но эта девчонка всякий раз норовит нарваться сама. И надо же было Нику ее отшить. Прав, конечно — такая кому угодно вынесет мозг, — но какого-то черта в их несложившейся любовной истории Мейси посчитала виноватой меня. Видит бог, если не уймется, однажды я лишу ее приличного клока волос. Или парочки зубов...

Резко останавливаюсь, внезапно осознав, что рюкзак на моем плече чересчур легкий. Вот черт. Девчонки торопили, и я собиралась в спешке.

Перекидываю рюкзак вперед, расстегиваю «молнию», копаюсь внутри и понимаю, что была права: планшета нет. Видимо, забыла в раздевалке. Я ведь читала на скамье, когда освободились остальные члены нашей группы и вокруг началась суета.

Микаэлла, шагающая по правую руку от меня, тоже останавливается, смотрит недоуменно. В то время как остальные, не замедляя шага, уходят вперед.

— Идите, я догоню, — говорю и поворачиваю назад.

— Ты куда? Мы же в кафе собирались!

На самом деле, в кафе собирались они. Меня едва ли не силой потащили за компанию, а я ради разнообразия согласилась. Не иначе сдуру. Обычно мне комфортнее в мужском обществе. Одни откровения Гжанны чего только стоят — у меня скоро кровь пойдет из ушей.

— Без меня! — бросаю уже через плечо. — Я кое-что забыла! — И быстрым шагом удаляюсь по коридору в обратную от выхода сторону.

Сейчас главное — пробраться в раздевалку, не попав на глаза преподавательскому составу. Те не одобряют, когда студенты шастают по Академии после занятий.

Осторожно, стараясь двигаться бесшумно, ступаю мягкими кроссовками по гладкому блестящему полу, по которому уже успели пройтись роботы-уборщики. На носу выпускные экзамены, мне ни к чему проблемы с преподавателями. Тем более на последнем смотре полковник Маккален выразил свою заинтересованность во мне. Служить в его подразделении — золотая мечта любого курсанта. Нужно быть осторожной.

Дверь женской раздевалки — следующая после двери в мужскую. А та приоткрыта, и оттуда доносятся голоса. Черт-черт-черт.

Влипаю лопатками в стену и задаюсь вопросом: а так ли нужен мне этот планшет? Подумаешь, без него не смогу подготовиться к завтрашним занятиям. Всегда можно завалиться к Нику и позаниматься в его веселой компании. Но после последней беседы с его матерью мне не очень-то хочется появляться в доме Валентайнов.

Мне нужен мой планшет.

Крадучись, по стенке, подхожу ближе.

Голоса знакомые: Хоппер и Флеукс. Флеукс — заведующий учебной частью, суровый, но справедливый мужик. Хоппер — тоже спец своего дела, но я терпеть его не могу с самого первого курса. Понимаю, что это было частью воспитательной работы с новичками, но до сих пор не могу забыть его: «Вставай, или поедешь к мамочке печь пироги». Возможно, мне не было бы так обидно, пеки моя мать сдобу на самом деле.

— ...Хопп, не юли, — продолжает Флеукс ранее начатый спор. — Мне нужно имя. Соревнования через неделю, понаедет народа с Альфа Крита, Лондора, даже Земля кого-то отправляет к нам. «Земляне — лучшие», все дела... — явно передразнивает. — Нам нужно выставить своего лучшего студента, чтобы не упасть в грязь лицом.

— Да знаю я. — У Хоппера всегда хриплый голос (должно быть, потому, что он много орет), а сейчас еще и недовольный. — Есть у меня... кандидат. Только выпускные экзамены — через неделю после твоих соревнований, загубим парню будущее.

— С чего бы? — удивленно крякает Флеукс. — Имя говори давай.

Даже не сомневаюсь, что за имя тот назовет.

— Валентайн, — с неохотой произносит Хоппер.

— Ник? — изумляется Флеукс.

— Знаешь такого?

— Ну да. На днях только помогал мне в проекте со стажерами. Парнишка с энтузиазмом. Энергии — через край, — хмыкает. — Не знал, что он силен в рукопашной. Тощий какой-то.

— Все с ним нормально, — огрызается Хоппер, будто оскорбили его лично. — Жила на жиле. С ним другая проблема — тормозов нет.

Пауза.

— В каком смысле? — следует затем вопрос Флеукса.

— Во всех, — отвечает главный инструктор по физподготовке. — Ни тормозов, ни инстинкта самосохранения. Выкладывается в ноль, так что потом хоть выноси. Ребята на втором-третьем спарринге сыплются, а этот — десять, и хоть бы хны, скачет бодренький. А потом «батарейка» садится — и зовите медперсонал.

Не люблю Хоппера, но в данном случае согласна с ним целиком и полностью: тормозить Ник не умеет.

— Хм... Интересный персонаж. Ну так... вдруг выиграет? Нам грант дадут.

Хоппер молчит.

— К нему Маккален присматривался, — заговаривает вновь через несколько минут. — Спрашивал меня про него. Я Старику сразу сказал: бери, не пожалеешь. Только за Валентайном глаз да глаз по первости нужен. Во-первых, с субординацией проблемы — результат даст лучше других, зато свое мнение, где надо и не надо, выскажет. Во-вторых, загонять себя может, если не остановить вовремя.

— Ну так возраст. Поумнеет со временем.

— Я так и сказал. Вот и не хочу его на твои соревнования — покалечится, потом экзамены завалит, и загубим талантливому парню карьеру.

Надо же, не ожидала подобного от Хоппера. Мне становится даже стыдно за то, что думала о нем слишком плохо все эти годы.

Вздрагиваю, когда по раздевалке и коридору эхом разносится резкий смех Флеукса.

— Ты еще скупую мужскую слезу пусти. Давай мне Валентайна. Медика к нему приставим, пусть заряд «батарейки» проверяет, — все еще посмеивается.

Хоппер сдается.

— Загубишь мне парня, сам тебе ноги переломаю, — припечатывает напоследок.

— Брось, — отмахивается заведующий учебной частью. — А в женскую кого поставим?

— Николс бери. — На этот раз Хоппер называет имя без лишних раздумий. — Эмбер Николс.

— Это которая?

— Блондинка, из первой группы. Кстати, подружка Валентайна.

— В каком смысле — подружка?

— Я что, свечку держал?! — рявкает Хоппер. Слышу тяжелые шаги по направлению к двери.

Коридор пуст, все двери заперты. Куда спрятаться? Хоть на потолок...

На принятие решения у меня меньше секунды. К черту планшет. К тому же самое время наведаться к Нику и поделиться тем, что случайно узнала.

Поправляю лямку своего рюкзака и мчусь к выходу.

Кажется, не заметили...

Просыпаюсь оттого, что мне жарко.

Я вся мокрая. Пытаюсь пошевелиться и не могу. Меня что-то держит. Или кто-то.

Вокруг темно.

Спросонья и еще при не вполне ясном сознании меня охватывает паника. Дергаюсь, мне становится нечем дышать. Тяну ладони к шее и... натыкаюсь на чужие руки, крепко обнимающие меня под грудью. Замираю, пытаясь осознать, где я и кто рядом со мной. Голова работает медленно, будто в ней крутятся несмазанные шестеренки.

Наконец воспоминания вчерашнего безумного дня возвращаются, и паника отступает.

Пересмешник.

Аккуратно, чтобы не потревожить спящего, разжимаю захват его рук и выбираюсь в утреннюю прохладу комнаты.

Окно распахнуто настежь, слышен шорох ветра. Еще совсем темно, и я не могу даже предположить, сколько осталось до рассвета. Внутреннее ощущение времени сбито.

Провожу ладонью по влажной шее, понимаю, что все еще тяжело дышу. Глупая, испугалась так, будто ко мне никто и никогда не прикасался. Тем не менее даже в таких удушающих объятиях я прекрасно выспалась, и теперь сна ни в одном глазу.

Прислушиваюсь. Дыхание Пересмешника ровное — спит.