Книги
— Да, барин! — проревел слуга и потратил огромный запас маны, чтобы пробиться в сознание медведя.
Разжавший было зубы хищник, уже успел отбежать, но атака застала его врасплох, и он заскулил. На правом боку мохнатого виднелся опалённый кусок мяса.
— Вали его! — крикнул Владимир Скаржинский, как раз проезжавший мимо и заставший момент нападения.
Тело пострадавшего Артёма Барятинского упало на траву. С руки кричавшего дворянина сорвался горячий поток воздуха в форме плети. Он стеганул по окровавленной морде хищника, и косолапый, ревя от досады и боли, припустил в кусты.
Достав рожок, Владимир подал всем знак, что случилась беда и нужна помощь некроманта.
— Артём! — Скаржинский спрыгнул с лошади и подбежал к парнишке.
Левое плечо обильно кровоточило, поэтому первое, что он сделал, это пережал повреждённую артерию и приказал Гришке дуть в рожок. Через пару минут к ним на всех порах выбежал Пётр Аничков.
Его венозные руки тут же сделали пасс и окрасились в тёмно-зелёное свечение.
— Рану освободи, — чуть сухим, но спокойным голосом велел некромант, Владимиру показалось, что он почувствовал запах водки, но промолчал и сделал, что сказали.
Вокруг уже собирались другие дворяне, охотники и слуги. Быстрым движением ножа Скаржинский разрезал рубашку Барятинского, чтобы некромант приступил к следующему этапу лечения.
Владимир слышал, что Аничков смог освоить пятый шаг некромантии. Серьёзное достижение, если учесть, что всего их девять. Однако последнего ранга двести лет как никто не брал, да и не было ни у кого желания становиться повелителем мёртвых. Иначе такого некроманта и не назовёшь.
Угловатого, мрачного мужчину все побаивались. Ещё эта его привычка пялиться и облизывать вечно потрескавшиеся губы… Жуть. В охотничьем отряде Аничков ни с кем не разговаривал, временами прикладываясь к фляге на поясе.
Но если некроманта Владимир знал уже давно, то вот младшего наследника увидел впервые. Разные ходили слухи об этом подающим большие надежды ребёнке. Только вот чем-то не угодил Артём Борисович высшим силам и так не вовремя лишился разума. Говорят, ему прочили место главы рода, как только священник объявил о количестве маны.
«Впрочем, манна — это ещё не всё», — подумал про себя Владимир и как завороженный следил за ветвящимися зелёными нитями заклинания. Они заползали в рану и, расталкивая кровеносное русло в сосудах, увеличивали просвет. Из-за этого казалось, что тоненькие ручонки наследника разбухли.
«Как будто в жилах ковыряется».
— Переверни, — приказал в очередной раз Аничков.
Кивнув Гришке, Владимир встал с колен и отряхнулся. Слуга послушно выполнил приказание, разрезав одежду по линии позвоночника, убрал всё лишнее и оголил спину.
Третье заклинание длилось больше пяти минут, поэтому Владимир отошёл к побледневшему брату Барятинского, организатору этой охоты.
— Жить будет, — вытерев руки, обрадовал он родственника.
— Слава Богу, слава Богу, — сглотнув, ответил юноша.
Они были ровесниками.
— Медведя-то добили, — бросил из-за плеча Илья Волынский, щёголь, каких поискать. На французский манер присобачил себе страусиное перо в шляпу. Владимир недолюбливал этого богатенького сыночка. — Николаич сетовал: шкуру попортили, кто ж огнём догадался пальнуть?
Скаржинский покачал головой.
— Я только воздухом, ну и Гришка пугнул слегка косолапого. У него двадцатка процентилей со зверьми. Отец друидом был, успел поводить по местам силы.
— Тогда странно — рана свежая, Ваше благородие, — добавил подслушавший разговор только что вернувшийся егерь. — Может, барчук шмальнул?
— Как вы вообще берлогу не заметили? — возмутился Сазонов.
Именно он бежал во главе всей процессии, отец молодца в ежовых рукавицах держал металлургические заводы в Петербурге и был вхож в императорский двор.
— Тут виноватых нет смысла искать, Николай, — вздохнул Александр. — С братцем всегда так — на ровном месте проблему найдёт. Не хочу, чтоб по его дурости кого-то судили. Зря я его с собой взял. Матушка бы не простила мне… Теперь в свет ему путь заказан. Всё-таки своя кровь — жалко, если погибнет по дурости.
— Да погоди ты хоронить его, Саш, — убрав локоны в сторону и поправив страусиное перо, звонким голосом сказал Илья. — Мой человек говорит, видел, как Артëм твой огнём орудовал, ведь так, Остап?
— Так, вашбродие, — прошамкал бородатый мужик, поправляя ружьё; шапку он держал в левой руке.
— Выходит, дар есть?
— Да какой там дар, Илья?
Владимиру показалось, что лицо Александра Барятинского гневно дёрнулось, но в этот момент на дворянина не смотрели: некромант Аничков как раз закончил лечение, и пострадавшего уносили на носилках. Вот все и повернулись в его сторону. Все кроме наблюдательного Владимира.
— Погоди, огонь, говорите… А ну-ка! — франт щёлкнул пальцами и велел поднести парня к себе, затем порылся во внутреннем кармане жилета и достал знакомый всем чёрный цилиндрик на цепочке размером с указательный палец.
Раненного приблизили к знатному охотнику, и тот прислонил ауроскоп к коже Артёма. На приборе отобразились две чёрточки в самом низу. Одна белая и не представляла интереса, а вторая — красная. На неё-то и устремили все взгляды, а Волынский, словно подзуживая Александра, поднял чёрный прибор вверх, чтобы всем было видно.
— У младшего наследника один процентиль огня! Как так, Александр? Вы же говорили, он бездарен?
— Но… Но этого не может быть! — ничего не понимал Барятинский. — Мы измеряли…
— В любом случае поздравляю.
— Поздравляем!
— Ура, новому магу Барятинских!
— Ура-а-а! Молоток парень, косолапому бока поджарил!
— Пха-ха! За это и выпить не грех!
Александр вяло пожимал всем руки и принимал поздравления, смотря в лицо умалишённого брата.
«Это неправда! Ведь мы ни разу не выпускали его дальше порога. Процентиль ещё ладно, но стихию нельзя получить без медитаций в местах силы. Они все далеко от поместья! Чёрт. Чёрт. Чёрт. Как он это сделал? Как?!»
На секунду растерявшемуся Александру вдруг показалось, что один глаз младшего брата приоткрылся и зыркнул на него, но стоило моргнуть, как всё встало на свои места. Только уголки губ раненного чуть заметно приподнялись.
* * *
Итак, я выжил. Более того, навёл столько шороха, что по велению матушки из города ко мне приехал священник с безделушкой в виде чёрного цилиндрика и измерил мои показатели.
Как потом я выяснил, это был ауроскоп. Он узнавал магический потенциал. Почему-то все носились с этой красной чёрточкой, как с писаной торбой. Признаться, в учебнике по рунам ничего не было рассказано про азы магии. В смысле, вот про самые очевидные вещи.
Так вот. Одна грань показывала количество маны. Вместо числа у меня там была двойная тильда. Это ни у кого вопросов не вызывало почему-то. А другая грань отвечала за процентиль. Странное название, но позже я выяснил, что оно наиболее чётко отражает суть.
На охоте я успел подметить для себя несколько интересных вещей. В моём прошлом мире крестьяне по большей части не владели никакой магией. Однако здесь я успел увидеть, как обычные слуги используют её в бытовых нуждах. Она была почти незаметна, но это проливало свет на многие вещи!
Уговорами и угрозами из меня пытались выудить сведения, как я создал заклинание. Приглашали даже Петра Аничкова, но тот лишь хмыкнул и сказал звать, если будет что-то серьёзное.
Я, конечно же, ни в чём не признался, благо маска юродивого позволяла бесконечно переводить тему разговора и выбешивать родственников. В конце концов, они отстали, и я получил возможность расспросить обо всём Семёна. Почему раньше об этом не догадался! Святая простота.
