Книги
К утру следующего дня у меня получается опомниться.
Наверное, мне помог в этом мой маленький Олежка, потому что был вчера веселым и жизнерадостным ребенком. Только к вечеру он принялся капризничать и даже заплакал, я так и не поняла, по какой причине. Но именно утром, проснувшись пораньше, я поняла, в чем дело.
Олежка заболел.
Лоб у него красный и горячий, состояние – сонливое, а еще он шмыгает носом и смотрит на меня грустными голубыми глазами, полными настоящего страдания. Материнское сердце разрывается, я просто не знаю, что делать. Разве только вызвать скорую? Но я уже не могу отделаться от мысли, что вместе с работниками медпомощи приедут те две противные тетки. Полицейская и работница органов опеки. Даже не хочется вспоминать, как их зовут…
Обреченно вздыхаю. Вспоминаю, что у Владимира незаконченное медицинское образование, как раз на факультете педиатрии. Он обычно помогал мне с малышом, знал, что давать Олежке, а я нет чтобы запоминать и делать выводы, носилась и молча выполняла его указания.
На всякий случай набираю номер.
Телефон Владимира долго отзывается длинными гудками, затем кто-то сбрасывает вызов.
Я снова вздыхаю и кусаю губы в отчаянии. Какая-то напасть, не иначе!
Набираю номер «скорой помощи» и на автомате рассказываю все данные.
- Ждите, приедем в течение двадцати минут, - строго говорит мне женский голос.
- Спасибо… - грустно выдыхаю.
Но трубку уже кладут.
До приезда «скорой помощи» я суечусь вокруг сына. Проверяю температуру, ищу в аптечке лекарство для детей, чуть ли не клохчу, как глупая курица. И как только раздается звонок в дверь, бросаю все и мчусь открывать. Непричесанная, неумытая, в одном халате…
Врач – молодой мужчина – осматривает Олежку и поворачивается ко мне.
- Переохлаждения были?
- Нет…
- А стресс?
Вспоминаю позавчерашние события. Машинально киваю.
- Стресс был. Папа Олежки ушел, и…
Доктор быстро кивает, у него неуловимо меняется выражение лица. Я примерно понимаю, в чем дело, большая часть общества грубо и нетерпимо относится к матерям-одиночкам. Этот человек, видимо, из таких. Слава Богу, не спешит высказывать собственное нелицеприятное мнение.
- Позавчера ушел, - выдавливаю из себя. – Сынок спал, но проснулся. Плакал долго.
- Ладно, понятно… - безразлично бормочет врач. – Ничего серьезного я не вижу, горлышко у ребенка здоровое. Насморк небольшой. Температура на нервной почве.
Он смотрит осуждающе. Наверное, не сомневается, что я довела мужа, и тот от меня ушел, а ребенок страдает. Мне не хочется его переубеждать или оправдываться, но я вспоминаю, как тетка из опеки бесцеремонно ворвалась в комнату моего сына. Вот он и перепугался. Действительно, ужасный ведь стресс для малыша. Но про опеку и полицию я рассказывать не хочу, не ожидаю, что врач поймет.
- Ладно, я пошел. Если что-то еще будет беспокоить, то вызывайте, - советует доктор. – Приедем…
- Спасибо вам огромное!
Кажется, я расчувствовалась. И ведь не знаю, от чего.
Запираю двери и выполняю рекомендации доктора – умываю малыша теплой водой, пою некрепким куриным бульоном, и к полудню Олег расхаживается, становится веселым и живым. Краснота со лба уходит, и я могу спокойно вздохнуть.
Пока Олег играет в комнате, я спокойно готовлю еду. Сегодня домработница не придет, и вообще заслужила длинный отпуск. Конечно, это означает, что мне придется делать все самой и еще выкраивать время на бизнес, но что-нибудь придумаю. Наступила новая жизнь, а я нахожусь в абсолютно новой реальности, поэтому придется стиснуть зубы и идти напролом.
После обеда Олежка некоторое время спит в кроватке, а я сижу на кухне, ковыряю вилкой остывшие спагетти и напряженно думаю о случившемся. Что, если опека – дело рук Татьяны, которая любовница Владимира? Названивать ей бесполезно, да и несерьезно. Надо придумывать ответный удар.
Вот только пока я с ребенком на руках, я бессильна и уязвима.
Звонит телефон. С мрачной ненавистью смотрю на экран, но это звонит всего-навсего Настя – моя секретарша.
- Маргарита Викторовна?
- Да, Насть.
- Вы не могли бы приехать в кофейню? У нас небольшие проблемы.
- Могу…
Действительно. Возьму Олежку и приеду. Не оставлять же его дома. Да и бизнес из-за развода запускать нельзя.
- Как хорошо, Маргарита Викторовна! – искренне радуется девушка.
- А что у вас случилось?
- Налоговая приезжала. Просили до завтра подготовить документы и отчеты, - радости в ее голосе становится все меньше с каждым словом.
- Мы же им все показывали. Что бухгалтер говорит?
- Вика в декрете. А я вроде все подготовила, как вы и сказали…
Нервно кусаю губы. Мысленно прикидываю, какие лекарства положить в детскую аптечку, прежде чем ехать в кофейню. Так, на всякий случай…
- Закройте кофейню и ждите меня.
- Но у нас посетители….
- Значит не закрывайте… Короче, я скоро приеду к вам на помощь.
Пытаюсь улыбаться, когда прощаюсь с Настей, и петь детские песенки, когда одеваю Олежку. Но на сердце и на душе неспокойно, а на глаза не перестают наворачиваться слезы. Только я вытираю их твердой рукой и наношу макияж. Хватит плакать, хныкать, убиваться. Раз уж собралась быть железной бизнес-леди, так надо ей быть!
Вывожу из гаража машину, проверяю наличие автокресла, сажаю в него одетого в синий комбинезон Олежку.
- Ну что, сынок, - уже сидя за рулем, оглядываюсь назад и улыбаюсь моему мальчику. – Поехали?
- Ехали, - соглашается Олег, и улыбается.
Ну, раз малыш так оптимистично настроен и больше не плачет, то и я не должна раскисать.
