Книги
Кто-то угрожает мне навредить, и не факт, что именно любовница, а не тот, кто планировал отобрать мой бизнес. В последнее время он стал приносить больший доход, чем раньше. Я даже подумывала нанять няню для Олежки и расширяться, но в свете нынешних событий, боюсь, деньги мне больше понадобятся для адвоката и судебных издержек.
Ох, как же это все не вовремя…
На глаза наворачиваются слезы.
Я ведь все и всегда делала как надо. Растила сына, любила мужа, вела бизнес. Чего этому козлу Вознесенскому не хватало?! Сердце снова сжимается от боли и горечи, я торопливо смахиваю слезы с ресниц. Нельзя сейчас расклеиваться. Олежка сейчас сытый, дела пока подождут, надо прогуляться и проветрить голову.
Эта идея кажется мне сомнительной до самого выхода из дома. Я бы и вовсе ограничилась бы зимней террасой, одевшись потеплее, но сыну нужен свежий воздух. Пока ставлю тарелки в посудомоечную машину, одеваюсь сама и одеваю Олега, ребенок внимательно смотрит на меня большими голубыми глазами. Он серьезен. Не смеется, не озорничает, даже, наверное, грустит, чувствуя мое настроение.
И я вымученно улыбаюсь, чтобы развеселить его. Жаль, сейчас нельзя, как раньше, потрясти погремушкой, чтобы сын начал улыбаться и смеяться.
- Папа… - неуверенно произносит сын.
Вздыхаю.
- Папа уехал, - и ведь правда же. – Пойдем гулять?
Одев Олега в синий комбинезон и белые шапку с шарфиком, вывожу во двор. Он оглядывается по сторонам, смотрит растерянно, кого-то ища взглядом. Я прекрасно понимаю, кого, и душа рвется на части от досады и злости. Бедный сынок привык, что мы с мужем гуляем с ним и держим за ручки вместе. Боюсь, теперь этого не будет, но как объяснить Олегу?
В душе тлеет робкая надежда, что Владимир передумает и вернется сюда.
Конечно, жить с ним, как жена с мужем, я уже не смогу. Но пусть принимает участие в воспитании ребенка… большего мне от него не надо. Вздыхаю, поджимаю губы, когда Олег смотрит на падающие снежинки.
- Красиво, правда? – улыбаюсь.
Сама по привычке смотрю в противоположную сторону, но там никого нет. Только много белоснежного пространства. Улыбаюсь в пустоту и веду сына дальше, ведь мне нельзя раскисать и сдаваться.
После прогулки я переодеваю Олега и отвожу его в детскую, выкладываю на большой круглый коврик игрушки, чтобы он играл и не замерз. Ухожу к себе, сажусь за ноутбук и проверяю дела кофейни. Все вроде нормально, но делаю несколько заметок. Потом возвращаюсь на кухню и с тоской смотрю на чистую плиту.
Надо бы готовить обед. Но у меня ни желания, ни вдохновения. Для Олежки еда есть, а сама я перебьюсь доставкой. Все равно аппетит хромает на обе ноги.
Выбираю в приложении пасту карбонара и овощи гриль. Заказываю, нарочно оплачивая с карты мужа, чтобы напомнить о себе. От хохота стереотипного киношного злодея меня удерживает даже не здравый смысл, а какая-то внутренняя усталость.
Звонок в дверь раздается довольно быстро, хотя обещали привезти через полчаса. Может это так быстро время летит? Убираю задвижку с двери, растерянно выдыхаю. Передо мной стоят две женщины – полная и худая. Одна в затрапезном пальто, другая в полицейской форме.
- Здравствуйте, - говорю растерянно.
- Добрый день. Органы опеки. На вас поступила жалоба.
Мне в лицо тычут двумя удостоверениями и проходят в прихожую, чуть ли не оттолкнув меня.
- Чья жалоба? Кто написал?
- Неравнодушные люди, - цедит толстая. – Будем проверять условия содержания ребенка.
- Простите, а как к вам обращаться?
- Варвара Никодимовна.
Ну и имечко… Понятно, почему она такая злая, хотя мне ее искренне жалко.
Вопросительно смотрю на полицейскую, но она делает каменное лицо и не собирается представляться, хотя это ее прямая обязанность. Только успеваю открыть рот, как работница органов опеки начинает продвигаться в сторону комнаты Олежки. Очень резво и шустро для своего веса, надо сказать.
- Подождите! – семеню за ней.
- Нечего ждать! Дождались уже! – бубнит эта ведьма, тяжело дыша. – Ребенок один, мать весь день на работе! Соседи слышат детские крики весь день!
- Мы в коттедже! Какие соседи, какие вопли…
Обгоняю нахалку, чтобы не дать ей пройти в детскую. Голова идет кругом, мысли путаются, сухо во рту. Меньше всего хочется, чтобы эти две курицы напугали моего сыночка. Пытаюсь загородить дверь собой, но полицейская без лишних слов хватает меня за руку и оттаскивает в сторону, бесцеремонно прижимает к стене лицом, как опасную преступницу.
- Дернешься – впаяю тебе сопротивление при задержании и насилие над сотрудником органов! – шипит мне на ухо эта тварь. – Мало не покажется!
- Пошла ты! – я не робкого десятка.
- О, молодец, оскорбление должностного лица готово. Наговаривай дальше…
Меня удерживают все то время, пока Варвара Никодимовна осматривает комнату, моего сына, и черт знает еще что там делает. Потом отпускают. Выйдя из комнаты, Варвара кривит лицо. Смотрит на полицейскую, качает головой.
- Все чисто.
- Плохо, - вздыхает та. – Могу посодействовать.
- Не надо. Пошли отсюда.
Я наивно надеюсь, что они уйдут из дома, но они еще топчутся по чистой кухне грязными сапогами, лезут в холодильник, цокают языками. Спасает ситуацию только наличие еды для Олега и овощи с фруктами в поддоне.
- Ладно уж, - Варвара фыркает и пренебрежительно цокает языком. – Выкрутились.
Она уходит в прихожую, чуть не сбивая меня с ног.
Полицейская идет за ней следом, но я преграждаю ей дорогу.
- Может представитесь? – спрашиваю мрачно, со злостью.
Ожидаю новых грубостей и угроз, но к моему удивлению она ехидно улыбается.
- Наталья Карловна Карпова, - шипит полицейская змея мне в лицо. – Старший лейтенант. Мы с вами еще увидимся…
Кривлюсь за их спинами, когда выпроваживаю обеих, потом закрываю дверь на все задвижки и замираю, пытаясь анализировать. Что это только что было, и вернется ли оно на самом деле?
