Книги
Мои волосы были завиты и приподняты при помощи шпилек. Несколько прядей остались в свободном полёте. Невзирая на то, что мне предстояло облачиться в маску, Мия хорошенько постаралась и над макияжем глаз, делая их ярче благодаря подводке и блестящей туши.
В заключении Мия повязала мне на запястье розовую ленту для так называемой охоты на мужчин. Подруга точно знали, с кем проведëт вечер. Рю. Сир предложил мне встречу сам, но теперь я сомневалась, что мужчина придëт.
Как удивительно порой бывает, выбирая платье для Ханитте, я радовалась ажурному лифу и полупрозрачной струящейся юбке. Мне она казалась такой невесомой и элегантной, красивой, нежной и дерзкой одновременно. Я ждала именно этот день праздника, веря, что к его наступлению найду интересного юношу, на которого повяжу свою розовую ленту. И вот, теперь, когда я думала о предстоящей встрече, на которой мне необходимо прислуживать, то всякое желание к веселью пропало.
— Как думаешь, Рю не будет против, если я попытаюсь его обвязать? — вдруг занервничала Мия.
Я улыбнулась подруге и взяла еë за руку, слегка сжав.
— А ты обвяжи Сира.
— Я даже не знаю, придëт ли он.
— Да куда он денется? Это просто праздник.
— Да. Где мы встретимся?
— На окраине города, возле реки. Вчера проходили мимо. Ну, идëм. Я только загляну всë ж в книжный. Подождëшь на улице?
Винный подготовился к концу первой недели. Мимо пробежала стайка из троих детей. Они вопили, что домой не пойдут. Следом бежала уставшая женщина и уверяла их: пора обедать. Я посмотрела, как веселится малышня, сбегая от, вероятно, матери, и подошла к ближайшему газону. Села на траву. Согнула ноги и положила лоб на поднятые колени. Закрыла глаза.
Мама больше жизни любила своих детей. Она всегда говорила, что нас у неë трое: Оливер, Олейна и госпиталь. Такая вот невесëлая шутка.
Когда вельможа с синими глазами ещë не выписался, в госпиталь привезли первую подозрительную больную. Она харкала кровью, с трудом передвигалась и быстро худела. При этом еë состояние сильно отличалось от любых болезней, с которыми ложились другие. Вскоре появились и новые больные, похожие на ту женщину. И, что пугало меня больше, лекари подхватывали странную хворь. Она косила одного за другим. Меня и Оливера мать к госпиталю не подпускала. Даже гулять по улице запретила, но разве мы слушались?
Оливер сбегал с друзьями. Я от брата сильно не отставала. Много раз удирала из дома, и всегда мы оба возвращались здоровые.
Как-то раз мама пришла домой совсем усталая. Она поцеловала меня и Лива, переоделась, сложила на своëм столе травы, мази и капсулы. Мама ходила по дому, погружëнная в свои мысли, а когда ушла обратно в госпиталь, я заметила, что травы остались. Надо же принести!
Завернув в тряпицу, я побежала с сушëными травами по пути, который знала с детства. В госпитале было необычайно много заболевших. К своему ужасу я видела на койках тех, кто в нëм работал. Я бежала по коридорам под звуки кашля и рвоты. И добралась до маминого кабинета. Еë на месте не было, но я чувствовала себя так неуютно, что не стала дожидаться. Положила травы на мамин стол и побежала домой.
На следующий день мне стало плохо.
Вскоре на одной из коек лежала я. Мама сумела поднять меня на ноги, но заразилась сама. Ей повезло меньше.
Зато, говорил папа, она нашла способ помочь другим. Мама сумела вылечить не только меня. Вот только ей новое лекарство не помогло. Без мамы госпиталь чуть не закрыли. Тогда папа увëз меня. Помню, он ходил мрачнее некуда. И напрягался от каждого моего чиха.
Я не знала, как отец сохранил третьего маминого ребëнка при жизни. И никогда не спрашивала. Я вообще мало интересовалась папиной работой. И не только ей, как оказалось. Ведь папа заботился и обо мне, и о госпитале, и даже об Оливере. Всë это из-за любви к маме.
Какая же я дура! Почему раньше не понимала, как ему тяжело? Никогда не пыталась помочь, а только добавляла забот.
Отныне же приняла решение, что всегда буду всë узнавать. И на встречу схожу, и вести себя там буду как положено. Вот только замуж не выйду! Придумаю: как, почему и зачем. И сумею донести до отца своë желание. Я обязательно его переубежу!
— Кого? — Мия склонилась надо мной и непонимающе заморгала.
— Отца, кого ж ещë.
Мы лавировали по Винному, ловко обходя влюблённые парочки. Таких сегодня гуляло особенно много. Довольные девушки и женщины жались к обвязанным лентами юношам и мужчинам. Я теребила ленту на своей руке и подумывала о том, чтобы выбросить её в ближайшую урну.
До вечера ещë оставалось время. Мия говорила: Рю с Сиром обещали подойти ближе к закату. Она предлагала до того времени развлечься какой-либо игрой. Потащила меня к столпившимся перед колышками парочкам. Там юноши и девушки старались закинуть как можно больше колец на выбранный колышек, чтобы выиграть сладкий подарок. Подруга вызвалась соревноваться, а я отнекалась и обещала посмотреть со стороны. Попятилась. Споткнулась и плюхнулась на попу, под собственный смех.
— А ты падаешь чаще, чем готова признать, — донёсся до меня знакомый весëлый мужской голос.
Я подняла взгляд на улыбающегося Сира и мысленно пожелала ему повторить мой пример. Пятая точка болела.
— Не поможешь?
Мужчина наклонился и аккуратно подхватив под мышки поставил на ноги. Осмотрел и потрепал по волосам, будто маленькую девочку.
— Я освободился пораньше, но всë равно опоздал к веселью, — посетовал Сир, наблюдая за Мией.
— А Рю?
— Ещë работает, но обязательно придëт. Хочешь поесть?
— А ты? — спросила я и в ответ получила взгляд, каким обычно смотрят на непонятливых детишек.
Я взглянула на Мию. Подруга высунув язычок прицеливалась, зачем-то встав на одну ногу. Сир наклонился ко мне и заговорщически предложил сбежать. Впрочем, ответа он не ждал. Подхватил меня под локоток и настойчиво утянул за собой.
Перед лавкой выстроилась нестройная дорожка покупателей. У хозяина можно было приобрести пирожки с копчёностями, острые салаты и пышные варëные булочки, но большая часть покупала запечённое мясо в хрустящей лепёшке, сдобренное перцем, луком и капустой.
— Хочу это, — указала я на медленно вращающийся вертел, с которого лавочник срезал румяное мясо и укладывал в раскрытую лепёшку.
— Не боишься подхватить заразу?
Я фыркнула. Сир пожал плечами и купил две лепëшки. Мы уселись на заборчик, и я потянулась за своей порцией.
— Погоди есть, — он передал мне обе лепёшки. — Я куплю нам чего-нибудь запить и вернусь.
— Учти, я голодная. Долго не бегай.
Спустя совсем немного времени мы наслаждались жирной пищей и травяным чаем. Я ела беззастенчиво, наклонившись вперёд, чтобы капли соуса падали наземь, а не мне на юбку. Слизывала, стекающие по пальцам жирные линии, и наблюдала за своим спутником. Мне почему-то казалось, что он заворчит: чего это есть прямо на улице и без столовых приборов? Пачкаться?
Улыбочка просилась на лицо первые мгновения, а потом я поняла, что ждала напрасно. Сир потерял ко мне интерес на время трапезы. Держал лепёшку на вытянутой руке, стараясь защитить одежду от жирных пятен, однако вгрызался как самый обычный паренёк из какой-нибудь небогатой семьи. Иногда прихлёбывал чай.
За время перекуса я основательно осмотрела Сира. Сегодня его вьющиеся волосы были собраны в высокий и густой пучок. На правую сторону лица падала косая чёлка. В ушах серёжки в виде красных точек.
