Книги
Отец вернулся из долгой поездки, чтобы отправиться в новую следующим днём, и огорошил тем, что всего через месяц меня ждало знакомство с женихом. Всего месяц на то, чтобы попрощаться с городом, в котором я только-только находила радости жизни. Один крохотный месяц перед разлукой с недавно обретённой подругой и отъездом в чужое государство. Вот, в общем-то, и всë, что мне удалось узнать.
В тот день он позвал меня в свой кабинет. Однако, кажется, не ожидал, что я явлюсь так скоро.
Три отмеренных удара костяшками пальцев о дверь и предупредительное: «Я вхожу». Отец не сразу заметил, что он в комнате не один. Склонился над листом и быстро строчил письмо, роняя кляксы чернил.
Я подскочила к его столу и заглянула в письмо. Успела прочесть, что он согласен с какой-то сделкой и с нетерпением ждëт приезда. Вот только чьего? И что за сделка?
Отец вздрогнул и убрал недописанное письмо в ящик стола. Поднял на меня усталое лицо. Серые глаза смотрели с толикой печали и негодования. Папа откопал из груды документов конверт с печатью моего училища. Я непроизвольно вжала голову в плечи, едва завидев табель. Под шуршание бумаги сглотнула и закрыла глаза, стараясь дышать медленно. Он зачитал отметки вслух, называя и предметы, за которые я их получила. Прозвучало лишь одно «отлично», по гимнастике.
— Что скажешь?
— Я всегда была гибкой.
— Я не о том, Олли. Меня просят перевести тебя на домашнее обучение, или в другое заведение. Знаешь, я подумал, что смогу и сам научить тебя чему-то новому. Не всему, но основам семейного дела точно. Не станешь грустить по учащимся? — ласковый голос обещал что-то хорошее, таким отец бывал редко.
— Ни капельки, — я приободрилась. Видать, сделка очень хорошая, раз и оценки не злили.
— Вот и славно. Завтра уезжаю по делам. Не очень важным в основном, разве что только одна встреча... Но не о том сейчас, — резко прервал себя отец и хлопнул ладонью по конверту школьного письма. — Скоро ты переедешь.
Я моргнула. Отец выглядел уставшим, сонным. И он, будто закончив со мной, вернулся к бумажной работе. Я сидела и ждала продолжения, но отец не обращал на меня внимания.
— Ты о чём?
— Через месяц ты переедешь, — буднично повторил он. — Так что, если хочешь, можешь учёбу забросить. Не рассержусь.
Ноги и руки мои вдруг потяжелели, а голова, как будто, взбухла. Мысли потекли вяло. Ободряющая улыбка отца не помогла. И, под чирканье пишущего пера по бумаге, я села на край стола.
— Пап, куда я переезжаю?
— К мужу, — не отрываясь от работы.
— К чьему?
— К своему.
— Но у меня нету! — взвизгнула я, начиная соображать, что происходит.
— Теперь будет, — спокойно произнëс отец и, отложив бумаги, посмотрел мне в глаза. — Ты выходишь замуж через месяц. Это хорошая сделка. Он сильный маг из очень уважаемой семьи.
— Не решай за меня. Я ни за кого замуж не пойду! Я его даже не знаю!
— Я сказал, ты выйдешь замуж и будешь делать то, что тебе говорят, — хлопнул отец по столу ладонью, чем окончательно вывел меня из равновесия.
— Я уже не маленькая!
— Поэтому и выйдешь замуж, — припечатал он.
— Ни за что! — резко вскочила я со стула, отчего он крякнул и завалился набок.
Щёки пылали, руки сами собой сжимались в кулаки.
— Олли, не кричи. Лучше иди спать. Завтра проснёшься, всё обдумаешь и поймëшь, что ничего плохого не происходит.
— Не буду я ничего обдумывать и уезжать не собираюсь!
— На новом месте и друзей новых заведёшь. Иди спать.
Я дышала неровно и не спешила уходить. Отец вновь погрузился в работу, а в его кабинет зашëл наш дворецкий с какими-то ещë письмами на подносе.
— Сопроводи Олли в еë комнату, — потребовал отец, забрав почту.
Тогда я не сопротивлялась. Поднялась к себе и улеглась в постель, но не заснула. Беспомощно захлопала глазами, стараясь не расплакаться. Закрыла лицо руками, отчего металлическое солнышко с браслета на руке кольнуло щëку. Сколько бы друзей ни появилось в будущем, я не хотела расставаться с Мией. И тем более не собиралась выходить замуж не пойми за кого.
Я неподвижно лежала в постели и прислушивалась к своим ощущениям.
За что отец так со мной? Хочет, чтобы уехала? Хорошо, решила я. Уеду. Вот сегодня и уеду!
Села и прислушалась к звукам дома. Тишина. Отец уже отправился по делам. Я вытянула из-под кровати старенький чемодан на колёсиках, мой верный спутник в каждом путешествии. На дне лежала такая же старенькая тряпичная кукла. Мама купила еë на ярмарке в честь Харутте — праздника весны и начала нового года, когда мне было десять лет. В том же году она умерла.
Ниточки волосы свалялись, сарафанчик поблек, а одного глазика-пуговки не хватало. Я сложила вещи прямо на неë.
Дело оставалось за малым: незаметно спуститься с чемоданом по лестнице и покинуть дом. Я захватила семейную печать, но понимала, если воспользуюсь ей, отец вычислит, куда сбежала. Получалось, расплачиваться печатью можно лишь в крайнем случае. Я закусила нижнюю губу, понимая, что поступаю плохо. С другой стороны, он вряд ли заметит исчезновение наличных из шкатулки в столовой?
Деньги выгребала, шепча в пустое помещение извинения и обещания вернуть всё до последнего рона.
Я ещë раз прислушалась и по отдалëнноу храпу поняла, прислуга спит. Прекрасный момент, чтобы заскочить в кабинет отца и узнать, кому меня отдают.
Не подумав о том, что отец алфавитному порядку предпочитал творческий беспорядок, полагала, сумею разобраться в его документах. Они лежали тремя покосившимися стопками. Письма покоились в выдвижных ящиках стола. Я начала с верхнего. Схватилась за круглую ручку и потянула на себя, но ящик заело. Дëрнула сильнее. Ничего. Пообещав ящику расправу, потянула в третий раз. Костяшки побелели от натуги. С визгом он поехал на меня. Щëлкнули полозья, и ящик слетел. Я не удержалась на ногах. Разноцветные конверты из вылетевшего ящика разлетелись по кабинету.
Приведя дыхание в норму, прислушалась. Храп не прекратился. Выдохнув, я зарылась во вскрытые конверты. Там были письма как на нашем языке, так и на саадском. Не новость. У отца много сделок зарубежом. Я не сдавалась, пробежалась глазами по первым строчкам писем и поняла, вновь выудила не то.
Наконец, выдвинув и третий ящик стола, я нашла перемотанную кучку писем. К сожалению, они хранились без конвертов, и понять, кто их написал, возможности не было. Зато одно из них начиналось с требования живого гаранта. В груди кольнуло. Я инстинктивно напряглась, готовясь к защите. Гарант — это явно про меня. Ну кто ещë мог бы стать гарантом отцовских сделок, помимо единственной дочери?
Потом разберусь, кто отправитель, и что ещë он написал отцу. Сейчас главное захватить письма с собой и изучить.
Запахнув кардиган, я заперла за собой дверь и опустила ключ в кармашек. С гордо поднятой головой покатила чемоданчик по каменистым улочкам города. Чемоданчик подпрыгивал на неровных камнях и крякал от ударов.
Я шла из северного района на юго-восток, в обитель нелюдей. Потому что моя лучшая подруга Мия жила и работала там. Будучи полукровкой, она всë же причисляла себя к мэо, остроухому народу, способному к магии, хотя сама ею не обладала.
Я нуждалась в еë помощи, в подсказке, в месте, где смогла бы переночевать недельку другую.
Утреннее солнце слепило глаза. Мелкие птицы взгромоздились на деревья, только начавшие покрываться листвой, и верещали свои противные песенки, будто насмехаясь надо мной. Они веселились и радовались жизни. Ничего, я тоже скоро порадуюсь. Обязательно.
