Солнце краденое

4. Бабочка

Первым, кого я увидела, войдя в круглое, как колодец, пространство купели, была моя старая добрая вестница, моя маленькая боевая подруга.

Бабочка...

Кому из людей пришла мысль использовать этих чудесных зверушек для связи, когда? А мы,еще малые дети когда вдруг обнаружили их способности, совершенно случайно? Я уже и не помню.

Наверное, очень давно, в раннем детстве, когда нам еще разрешалось играть общей детской толпой, многоликой и многоголосой. Тогда детский круг мы считали своим родным домом, и совершенно не скучали по родовым своим замкам, унылым и мрачным.

Мы играли, шалили и веселились и никто из нас не предполагал своей грядущей судьбы, часто горькой и невеселой.

Как давно это было... Зачем мне вспоминается?

Мы называли их бабочками. Маленькие и бесстрашные летуны оказались доверчивы и разумны. Легко приручаясь, на нехитрое лакомство, скатанное из красного сока вечного дерева са и пыльцы его шишек, на робкую детскую ласку они отзывались уже через несколько дней.

Нам казалось тогда, что дерзкие детские мысли приводили их сквозь туманные леса и невысокие древние горы этого мира, позабытого на задворках галактики, к нам. Но взрослые отвечали, смеясь: мол, бабочки просто помнили запах «хозяев», прилетая за щедрой наградой.

Запах? Не знаю, теперь не возьмусь с этим спорить, но одно лишь берусь утверждать: эти маленькие проныры находили нас где угодно, принося коротенькие, но важные сообщения. Мысленно.

Фразу, длиной в один вздох. Чувство, размером с улыбку. Среди них были те, кто мог передать даже письмо, пусть короткое, но вполне полноценное. Настоящие крылатые гении гении, им давали свои имена, и дети особенно их ценили.

Прилетая, такой важный посланец садился к нам на ладонь, всем пушистым тельцем плотно прижавшись к гладкой коже и прикрывал свои темные глазки. На секунду-другую мы затаивали дыхание, встушиваясь в музыку мыслей зверька, и вот уже легким, тоненьким ручейком прямо в сознание адресата льется короткое сообщение дальнего друга. И никто больше не сможет его получить. Такое «письмо» вскрыть невозможно: при малейшей попытке поймать маленького «почтальона» бабочка умирала, свято храня наши тайны. Никто их не трогал,зачем? Ведь жить на свободе могли они очень долго...

Эту посланницу, спрятавшуюся прямо у входа в купальню в нише темной стены, , я тут же узнала: пушистое черное тельце, покрытое крупными алыми выростами, сильные красные перепончатые крылья, кожистые черные лапки, покрытые редкими багрово-красными шерстинками, умное темнокожее личико. Флай, как мы ее единодушно прозвали. Тревожный посланник от Диля.

Что там могло у него приключиться?

Дружочек ты мой беспокойный, зачем пишешь мне?

Стряхнула секундное оцепенение, чуть растерявшись.

— Куста, мне надо остаться одной и подумать.

Я резко преградила путь ей в купальню, собой заслонив мою маленькую посланницу.

Старуха нахмурилась. Пришлось ей объяснить.

— Сегодня — самый важный день в моей жизни, ведь так? Обет — это очень серьезно. Мне нужен сеанс медитации, чуть позже ты можешь зайти сюда и проверить. Или жаждешь опять подвести благодетелей Рейн? Алана тебя не простит.

Возразить было нечего и она нехотя отступила. Это я очень скоро покину и замок и все эти земли, а ей еще верно служить обедневшему прайду. Можно лишь посочувствовать Кусте, наверное. У меня это сделать не получилось совсем.

Дождавшись, когда громкие шаркающие шаги затихнут наконец в коридоре, (ведь специально так топала, старая ведьма!) я сделала пару бесшумных шагов и спинки пушистой малышки коснулась кончиком пальца.

Бабочка тут же открыла глаза, скорчила мордочку, и радостно промурлыкав приветственный клич, вспорхнула ко мне на ладонь.

Когда-то, еще первые поселенцы колоний привычно давали названия видам местной флоры и фауны, ассоциируя их со своей дальней Родиной. Так рассказывали нам на уроках истории Красного круга. Говорят, бабочки на Земле выглядят совершенно иначе. Хотела бы я хоть раз в жизни увидеть далекую Землю. И бабочек, настоящих, красивых.

— Я тоже тебе очень рада! — прошептала, почесав жесткую шерстку за нежными ушками. — Бабочка плотно прижалась к ладони, передавая мне мысленное послание.

«Постарайся на несколько дней задержаться. Я что-нибудь точно придумаю.»

Прелесть какая... Ничего нового. Неисправимый романтик, мой маленький Диль. «Придумаю»... Что? Каким образом может помочь мне старый друг детства?

Все долгие годы нашей дружбы с Дилем случались ужасные неприятности, все, как одна «чудовищные» и «невозможные». Близкие и не очень друзья привычно разгребали возникшие «катастрофические» последствия и это давно стало нашей традицией.

Когда же он повзрослеет и перестанет сражаться с воображаемыми чудовищами?

Можно подумать, что младший сын конунга Винк сможет хоть что-нибудь сделать. Возьмет и уговорит отца и весь правящий прайд воспрепятствовать моей службе в пограничном монастыре или даже лучше: убедит братца Лу на мне скоропостижно жениться. Тот неспешно как раз начинал подбирать кандидаток для выгодной партии. Вот была бы потеха...

Смешно.

Кто они и кто бедные Рейны. Мой друг хоть и восьмой сын прайда Винк, да только их земли простираются на большую часть нашего континента, да и белоголовых им служит... не счесть.

И я, Нэрис Рейн, дочь беднейшего из правящих прайдов. Я могу принести в дом супруга лишь знатную кровь, но вот незадача: отец мой второй раз женился. Младшим сестрам от брака с белоголовой светило лишь право учиться в портовой школе, если только... Да, если только я не уйду в монастырь, посвятив свою жизнь благой цели служения нашему миру.

Титул «лучшая выпускница сто пятого Красного круга Золотой Академии» не дал мне ни лака⁸ в банковскую ячейку невесты. Только гладкий диплом, к код которого занесен которого занесен в базу галактических специалистов и подшитую мехом болотного сома⁹ красивую красную мантию. То еще приложение, говоря откровенно. Какое галактике дело до маленькой Нэрис?

«Нет, Диль. Я ухожу добровольно и вполне осознанно. Пора нам обоим взрослеть» Хотелось добавить еще одну фразу: «Прости, мне хотелось остаться в твоей памяти светлым воспоминанием», но зачем? Пусть сам все и додумает. Уж чего-чего, а фантазии Дилю хватало с избытоком, всегда. На всех его лучших друзей ее тоже хватало.

Нежно погладила пушистую спинку смелой посланницы. Та открыла глаза, мне опять улыбнувшись и легко соскользнула с ладони, вспорхнув стремительно под потолок. Полыхнула алыми бликами крыльев и вовсе исчезла.

Как эти маленькие почтальоны умудрялись находить путь в любое, даже самое защищенное место? Волшебство, не иначе.

Мне вдруг захотелось заплакать. Единственным, кто пытался понять меня, просто даже спросить: —"Чего же хочешь ты, Нэрис?«— все эти годы был Диль. Старый друг, так и оставшийся в мире наших с ним детских сказок, не желающий повзрослеть, совершенно. Младший сын прайда Винк был физически слаб и наверное даже не слишком умен, как мне теперь кажется.

Но зачем ему жить как-то иначе? Для него я, подруга далекого детства, была чем-то вроде сказочной феи, плененной злыми врагами. А он, весь прекрасный такой, очень сильный и смелый, меня жаждал спасать, побеждая вселенское зло.

И что с феей там будет в счастливом конце, — совершенно неважно.

Мне казалось, что все уже сказано, эти двери закрыты, долгов не осталось.