Босс-одиночка ищет няню

Глава 30

Неожиданно для себя я ощутил разницу. То, что было с Лерой и то, что происходит сейчас, это – совершенно разные вещи!

В постели у Леры я словно отрабатывал, выполнял свой долг, который должен выполнить. Как будто взял на себя обязанность делать так, чтобы она была довольна. Ради слияния капиталов, само собой. А сейчас понял, как жестоко я ошибался.

Можно что угодно говорить о том, ради капиталов это и ради ещё какой-то там хрени, и не осознавать, что решает вовсе не это, а обыкновенное, инстинктивное, находящееся где-то на уровне подсознания, чувство.

Сейчас к этой симпатичной няне я чувствую что-то совершенно противоположное, способное, я так подозреваю, даже повлиять на мою жизнь. В эти самые минуты наших объятий я словно занимаюсь любимым делом, и не хочу прекращать им заниматься. Оно затягивает в глубину, в тихий нежный, ласкающий омут.

Почему такая невероятная разница? Сложно понять. Думаю, всё дело именно в чувстве. В моих объятиях девушка, которая притягивает меня совершенно иначе. Нежный вкус ее губ, дурманящий сознание аромат ее тела, шелк ее волос действуют на меня опьяняюще. И я знаю только одно – она здесь, в моей постели, все остальное словно перестало существовать.

Жар между нами горячее, объятия крепче. Терпение на пределе и я уже не сдерживаю себя, целую её, словно безумец. Стискиваю Женю до боли. Меня от нее уже не оторвать.

-–

Лежим, прижавшись друг другу. Влад обхватил меня сзади обеими руками. Прижался щекой к моей щеке. Притулился всем телом. Чувствую его согревающий жар, силу и настойчивость его рук. Бесконечно хорошо. Трудно себе представить, что такое могло случиться. Не понимаю совсем, как так произошло. Попала в сладкий плен и выбраться не смогла. Или не захотела.

Влад крепко держит меня в своих объятиях, словно боится, чтобы я не ушла. Чувствую возле уха его прерывистое дыхание. И аромат кровати, мужчины. Эта постель, словно маленький необитаемый остров, где мы остались вдвоём. Мы не можем двигаться и потревожить тишину, наконец, настигшую нас. Не можем встать и уйти, уйти из этого места. Оно, словно для нас двоих, в эту минуту, в этот час. Страшно пошевелиться и её разрушить.

– Влад? – шепчу, боюсь разбудить, если заснул.

– Что? – выдыхает в ответ.

– Ты спишь?

– Нет. Я же разговариваю с тобой, значит, не сплю.

Я улыбнулась. Он, наверное, тоже улыбнулся.

– Когда ты уснёшь, я уйду в детскую. Не хочу оставлять Сёму одного.

– Ладно, но пока ещё я не сплю.

Я повернула голову, заглянула ему в лицо, он тут же приподнялся и снова начал меня целовать. Но я высвободилась.

– Подожди.

– Почему?

– Я хотела у тебя спросить, – шепчу и снова оборачиваюсь.

– Спрашивай, – склонился надо мной, дышит в губы.

– Может быть, это не моё дело, но я бы хотела знать, почему ты так относишься к Сёме? – выдаю давно интересовавший меня вопрос. Может, немного не вовремя, но вдруг такого шанса уже не будет. Может, Влад проснётся завтра утром и забудет всё, что сейчас между нами произошло.

– Как отношусь? – удивлённо переспросил он.

– Холодно как-то, как не к родному.

Влад ослабил объятия. Я точно задела за что-то живое. Возможно, я не должна касаться этой темы, но раз уж мы с ним в постели, вдвоём, думаю, у меня есть право узнать, в чём причина подобного отношения к ребёнку. То ли это не любовь, то ли что-то ещё? Я хочу это знать ещё и потому, что с каждым днём всё больше и больше люблю Сёму, прикипаю к нему. И от того, что отношение Влада такое холодное, мне хочется любить Сёму ещё больше.

– Так что ты ответишь? – снова повернула голову.

Ответила тишина. Только спустя несколько мгновений я услышала:

– Сёма – не мой сын.

– Что? – я даже привстала и повернулась сильнее, – как не твой сын, а чей?

– Он – сын моей сестры.

Вот теперь я точно поняла, что полезла не туда.

И зачем сунула свой нос в чужие секреты?

– Ладно, если не хочешь, не говори. Извини, что спросила, – я снова легла, подложила руку под щёку и задумалась.

– Да нет, это собственно ни для кого тут не секрет. Нечего скрывать. Моя сестра Нина, она умерла при родах, а Олег, муж, оставил Сёму нам, не стал даже смотреть на ребёнка.

– Ох ты, Господи. Прости, прости, я совсем не подумала… – я быстро повернулась.

– Не извиняйся. Я сам должен был сказать раньше, в самом начале, – Влад тоже приподнялся и сел.

– Получается, ты поэтому так относишься к её ребёнку, ты считаешь, это он виноват?

– Я так не считаю. И я люблю Сёму, просто, возможно, не всегда это показываю. Я же не человек из Средневековья, чтобы обвинять ребёнка в трудных родах его матери. Тем более, когда есть столько разных технологий, чтобы спасти и того, и другого. Но тут получилось, что она не выжила. Её предупреждали об опасности, о возможных последствиях. Она была больна. Мы были, конечно, в шоке. Я вообще не думал, что такое возможно. Как оказалось, возможно всё, – он опустил голову на руки, видно вспомнил, как это было.

– Да, я тебя понимаю, – погладила я его по голове. – Значит, получается, что он совершенно один.

– Ну, почему же, у него есть я, моя мама – его бабушка.

– Знаешь, ты не обижайся, но с тех пор, как я попала в ваш дом, я поняла, что у Сёмы есть только няня. Словно ни тебя, ни твоей мамы нет. Вы как будто отстранились от него, теперь понимаю почему

– Ты считаешь, я виню его? – глянул на меня Влад.

– Возможно, не умом, но сердцем. Может быть, потому что он напоминает тебе о сестре. Только Сёма – не она. Ведь можно по-другому всё представить. Он продолжение её и можно любить его уже за то, что он есть. Он – частичка твоей сестры, как можно его не любить, хотя бы только за это. Ну, и плюс то, что он – идеальный ребёнок.

– Ты права, я слишком холоден с ним. Обещаю тебе это исправить.

– Можешь не обещать. Делай, как чувствуешь, как подсказывает тебе сердце.

Мы обнялись, прижались друг к другу и… я услышала детский плач. Вскочила с кровати, схватила свои вещи и как была голышом, так и побежала в детскую, пытаясь по дороге натянуть на себя штаны и майку.

-–

Женя сорвалась с кровати, как метеор, само собой, я вскочил за ней.

Натянул трусы, подскакивая на одной, потом на второй ноге. Хорошо, что никто, кроме меня, этого не видит, а сам с себя смеяться не привык. Хотя, вот здесь, как раз можно было бы и посмеяться – бежать и натягивать трусы – та ещё весёлая сценка.

Врываюсь в детскую, Женя держит плачущего Сёму на руках, гладит его по спинке и утешает.

– Ну, всё, всё, мой зайчик. Мой маленький. Испугался, да? Конечно, проснулся и нет никого, – она глянула на меня сурово.

В ответ я только улыбнулся и пожал плечами. Что я могу ответить – Я не виноват, что сработала природа притяжения тел.

– Я тебя не брошу. Я тебя не оставлю, – гладит малого по голове, а он уже снова засыпает на её груди.

Я жестами показываю Жене, что спущусь в кухню, возьму чего-нибудь попить и поесть, а потом жду её в спальне.

На что Женя сердито качает головой и показывает – нет, никакой спальни не будет, она останется рядом с ребёнком.

Всё это я понял только по её жестам и выражению лица. Оказывается, мы уже умеем общаться практически на беззвучном уровне.

Таким раскладом я не очень доволен. То есть, она останется здесь, а я пойду и буду там один. Не хочется оставаться без неё в такую ночь, но Женя ни в какую не соглашается и мимика лица её красноречиво это отображает.

Тогда я демонстративно шутливо разворачиваюсь и выхожу из детской. Спускаюсь на кухню, открываю холодильник, беру сок, воду, пару-тройку бутербродов и несу это всё наверх. Конечно же, не в свою спальню, а в детскую.

Женя уже положила Сёму в кроватку, поворачивается, а я стою с едой и водой в руках.