Шёпот смерти

Глава 8

Ветер зловеще завывал за окнами. В трактире слышались приглушённые голоса последних посетителей, задержавшихся допоздна. Ночь вступила в свои права, окрасив и без того неказистую деревушку в зловещую атмосферу. Сколько нежити с местного кладбища поднимали молодые некроманты? Сколько раз существа, которые ещё не слушались неопытных хозяев, убегали от них, пугая до седых волос местных жителей?

Всё это наложило отпечаток на деревушку с названием Могильный холод, неказистую, некрасивую, но никак не отражалось на весёлом, добродушном нраве местных жителей. Дождь стих, оставив после себя на память большие лужи, размытые дороги и свежий приятный воздух.

– Лайонел! – Корделия вскочила т на кровати, резко хватая воздух ртом, в больших чёрных глазах плескался неподдельный страх, на лбу выступила испарина, голубые волосы растрёпаны во все стороны. – Лайонел, проснись! – Делия затрясла его за плечи.

– Что происходит? – сонно заморгал, приподнялся на локте, пытаясь собраться с мыслями. К таким внезапным пробуждениям стоило уже давно привыкнуть, ночные кошмары Корделии будили его не впервые. Всмотрелся в её бледное, встревоженное лицо.

Едва он проснулся, её тонкие пальчики разжались, испуганно прижала руки к груди. С тяжёлым вздохом Лайонел сонно потёр глаза, бросив беглый взгляд за окно. Ещё ночь.

– Нужно вставать. Не знаю, – приложила ладони к вискам, зажмурилась и затрясла головой, словно пытаясь отогнать от себя что-то. В точности, как ребёнок, который испугался плохого сна. – Будет что-то плохое, что-то произойдёт, – она распахнула глаза и взглянула на него с таким отчаяньем и мольбой , что ему стало совершенно не по себе. Вот умеет же она смотреть своим чёрными бездонными глазами. Да так, что мурашки по коже бегут.

Договорить Корделии не удалось. Снизу послышалось, как скрипит входная дверь, тяжёлый топот ног в латных сапогах. Глаза Делии расширились от ужаса, и она застыла, вытянувшись в струнку, прижав к груди посиневшие руки. Лайонел замер, с мрачным остервенением буравя входную дверь комнаты. Внутри поднималась кипучая ярость, а дыхание перехватило от досады и гнева. Неужели опять? Стоило только вернуться в это место, и вновь раздались эти шаги? Резким движением он откинул одеяло и натянул обувь, как раз вовремя.

Смех замолк. И даже отсюда, со второго этажа, Лайонел чувствовал тягучую, словно мёд, липкую атмосферу, перед тем, как должна произойти беда. Будто весь воздух замер, потрескиал, искрился, словно поленья в очаге, ожидая, когда, всё загорится.

Нет. Этого не может быть. Не могли стражники придти за ним? Лайонел мысленно прокручивал список тех, кто знал о его походе. Только самые близкие. А остальных сторонников Энни и Энтони должны привести позже в столицу, когда он там обустроится.

– Нелюдям не место среди нас, – мужской гнусавый голос прорезал ночную тишину, воцарившуюся в таверне. Лайонел вытянулся в струнку, чувствуя, как напрягаются желваки на его лице, а губы смыкаются в плотную белую линию. Охотники. Вершители судеб, блюстители чистоты. Тьфу. Мнят себя благородными защитниками людей, но они всего лишь мясники, подверженные влиянию его дядюшки. Ещё одного безумца.

– Они убьют. Они убьют всех, Лайонел, – Делия вскочила с кровати, хватаясь руками за голову. Чёрные большие глаза казались огромными. Она металась по комнате, словно раненый зверь, загнанный в угол охотниками. Лайонел горько усмехнулся, и правда ведь охотниками. Её лицо бледное, глаза наполнились влагой и предательски покраснели. Дыхание с шумом вырывается через его плотно сжатую челюсть. Сколько раз он видел Корделию плачущей? Делию, что жалела каждого подбитого голубя и сидела над ним, выхаживала.

– Не убьют, – его голос твёрдый и хриплый, глаза загорелись зелёным огнём.

Никто и никогда не заставит Корделию плакать. Ни один чёртов охотник не достоин её слёз. Пусть плачет над голубями, подбитыми детьми, над котятами, над щенками и над другим зверинцем, но никак не по вине этих тварей. В его душе разгорается горячее пламя ненависти, разливаясь кипящей лавой по венам. Пожалеет ли Лайонел о своём решении? Вполне возможно, что да, и более того, он знает это. Но ещё больше пожалеет, если кошмар Корделии воплотится в жизнь.

Отшвырнув одеяло в сторону и просунув ноги в обувь, он стремится на первый этаж.

Уничтожить любого, кто заставил её плакать. Раскроет себя как некроманта? Да. Плевать ли ему сейчас? Да.

В зале несколько мужчин – молодые, едва ли старше Лайонела, более старшие, даже есть один старичок, из которого уже едва ли не могильный прах сыпется, а ему всё топором махать. Одни были вооружены мечами, скованными явно у кузнеца, знающего своё дело, у других – топоры, их объединяло одно – горящая в глазах ненависть, презрение, с которым они осматривали посетителей таверны. Высокий мужчина с чёрной, всклокоченной бородой, щетиной недельной давности обвёл взглядом всех присутствующих и с презрением мрачно сплюнул на пол.

– Вас обслуживает нечисть, – его мясистый палец в чёрной перчатке ткнул в сторону девушки, что выдала Лайонелу и Корделии комнату раньше. – Оборотень!

– Мама, – испуганно пискнул мальчишка, выбежавший из одной из комнат, и испуганно рванул к матери.

Лайонел непроизвольно стиснул зубы, рискуя раскрошить их, и сжал кулаки. Гнев переполнял его. Глядя на этого испуганного мальчонку, он узнавал в нём себя. Много лет назад, в такую же ночь, он жался к своей матери, испуганно лепеча и протянув к ней по-детски худые руки. В то время, как их дом оглашали крики умирающих и сражающихся за свою жизнь. Нет.

Хозяйка таверны заслонила ребёнка собой, вызывающе блеснув глазами. От Лайонела не укрылось, как она побледнела на пару тонов, но всё ещё держалась с достоинством.

– Иди, позови отца, – она подтолкнула заплаканного мальчишку к выходу. Явно желая от него отделаться, в этот раз её глаза налились янтарным светом.

– Ты нашу Мэгги не обижай, – гаркнул один из мужчин, слегка пошатываясь после спиртного. Вытер тыльной стороной руки рот, засопел и пошатнулся ещё раз.

– Покрываете оборотней? Да они слопают вас при первой же луне! Или при второй, - вперёд подался паренёк едва старше Лайонела, с невзрачным лицом с заострёнными чертами, серыми водянистыми глазами, носом с горбинкой, худощавый, небольшого роста. Выхватив меч из ножен, порывисто двинулся вперёд.

– Уходите отсюда по-хорошему, – процедил Лайонел сквозь зубы. Он не допустит, чтобы тот мальчик остался сиротой, как и он. Не допустит, чтобы Корделия плакала из-за этих тварей. Нет. Эти охотники пополнят его армию мёртвых.

– Вот-вот! Валите, – подбоченился один из посетителей. – Я Мэгги с детства знаю, как и мужа её. Одни из уважаемых жителей Могильного холода! – с жаром заявил он, взмахнув в воздухе рукой, сжатой в кулак.

Атмосфера накалялась, Лайонел чувствовал это каждой клеточкой кожи. Беглый взгляд скользнул по Корделии, убеждаясь, что она стоит на безопасном расстоянии. Пальцы покалывало от магии, и нутром знал, что сейчас придётся вызвать одного из скелетов. Или не одного. Взгляд снова мазнул по юноше, вышедшему вперёд, по его раскрасневшемуся лицу словно у томата и белым, плотно сжатым губам. Хмыкнул. Пусть нападает, его армия мертвецов нуждалась в новых слугах. А скоро её полнит и сам король.

Лайонел не успел сориентироваться. Воздух прорезал резкий свист меча, увидел, как перед ним скользнуло стальное лезвие, едва не задевая его плеча. И с опозданием понял, что он не успеет вызвать вурдалака.