Шёпот смерти

Глава 2. Часть 1

Корделия не считала себя выдающимся магом. Уж точно не таким сильным, как Лайонел. Хоть Матильда и обучала их двоих магии, она значительно уступала ему.

Своих родителей Корделия не помнила и не хотела помнить, Матильда заменила ей мать, Ричард – отца, а Лайонел... Рядом с ним она ощущала себя в безопасности. Рядом с ним шёпот смерти, звуки и крик, рвущийся из глубин её существа, сводил с ума чуть меньше.

Из Равнины Перьев они выехали несколько часов назад, и теперь неспешным шагом продвигались по тропинке среди леса. Лёгкий осенний ветерок холодил кожу, заставляя Корделию зябко подёрнуть плечами и плотнее укутаться в тёплый плащ. Её вороно-пегая лошадь неспешно шагала за гнедой лошадью Лайонела, изредка недовольно пофыркивая. Солнце постепенно начинало садиться за горизонт, скрываясь за раскидистыми ветвями деревьев и опуская на землю первые сумерки. Говорят, в лесах «Призрачные тени», в самой глубине, в чаще, водились ужасные призраки, монстры такие, каких свет не видывал. А крестьяне любили сетовать на то, что это дело рук некромантов, все ужасные порождения возникли по велению тёмной магии. Порождений ночи и прочих монстров Корделия не боялась ни капли, Лайонел сможет защитить их, да и она не была такой беспомощной, как он представлял себе.

Больше её беспокоили лошади. Слива и Горностай были хорошо натренированы и привыкли к магии, что использовал Лайонел, да и к существам они привыкли. Но шанс того, что они испугаются неизведанного, оставался всегда.

Делия бросила в спину спутника задумчивый взгляд. Лайонел надеялся найти артефакты, принадлежавшие его семье, и перстень-печатку. Надеяться на то, что они остались в руинах его разрушенного особняка, было наивно. Если не люди короля, так мародёры забрали ценные вещи. Эта печатка была им необходима, пусть Лайонел и собрал армию сторонников в Равнине Перьев. И благодаря Энтони и Энни привлечение новых шло быстрее. Корделия нахмурилась. Использовать перстень-печатку рядом с родным особняком Лайонела было слишком рискованно, но надеялся таким способом вернуть преданных сторонников его семьи. Объявить о возвращении наследника Арвелов, ведь по слухам его ждали преданные люди. Но, что, если, это была лишь ловушка? Что если, используя семейную реликвию, он лишь навлечет на себя непрошенное внимание, и совсем не то, на которое рассчитывал? Рука тут же потянулась к кинжалу, висевшему у неё на поясе, если понадобится защищать Лайонела, она им воспользуется!

– Однажды мы уже пересекали этот лес, – глухо произнёс Лайонел, сжимая руками поводья, взгляд его зелёных глаз был устремлён вдаль.

Спрашивать даже не требовалась, Корделия знала, что его взор устремлён туда, где находилось родовое поместье. Теперь уже разрушенное.

Король постарался на славу, и слухи о поджоге семейного поместья Арвелов разносились быстро. Якобы из-за огня в камине. Корделия скрипнула зубами, чувствуя тупую бессильную ярость, последнее время с подачи короля активировались охотники на ведьм, оборотней и любых, кто замешан в тёмной магии.

– Я плохо помню то путешествие, – не менее хмуро ответила Делия.

Она не врала, когда они добрались до повозки Матильды, она потеряла сознание. Видение о смерти Лайонела было слишком сильным и изматывающим для маленькой девочки.

Где-то высоко в деревьях ухнула первая сова, заставив Корделию инстинктивно повернуть голову на звук. Сов она любила, они казались Делии величественными птицами, а ещё они были мудрыми. Девочкой она часто донимала Матильду просьбой достать ей домашнюю ручную сову, на что матушка отмахивалась и скрипела, словно старое дерево. Мол, сова, птица лесная и негоже ей в неволе жить. Не порядок.

– Мы заведём тебе ручную сову, – будто услышав мысли, обронил Лайонел. – Когда всё закончится.

– Сову я достану сама, а ты найди нового короля, – Корделия сверкнула глазами и окинула взглядом лесную глушь, вырисовывающуюся перед ними.

Август Арвел. Это имя отдавалось на губах горьким привкусом. Именно благодаря ему многие крики и видения возникали у Делии. Магия существовала испокон, но только Август Арвел решил искоренить часть магического мира. Оборотней, что, по его мнению, могли навредить крестьянам в полнолуние, некромантов, что беспокоили мёртвых, магию, что казалось, выходила за рамки.

Банши. Наверняка, если Август знал о них, то они значились в его свитках, как «опасность», она разбивала своими криками стёкла в доме. Посуда трескалась и вылетала из шкафов после каждого зарождающеся крика, так на что способна банши, если ей на пути встретится человек?

– Оставляешь на меня самое сложное? – Лайонел обернулся к своей банши вполоборота, его губы растянулись в озорной улыбке.

– Конечно.

То, что править Лайонел не хотел, Делия не сомневалась и даже не собиралась спрашивать. Его интересовало лишь отмщение, но никак не трон. А ей большего и не нужно было, ведь они хотели одного и того же: отомстить за семью Лайонела и вернуться в свой дом в Равнине Перьев. Закусила губу, им всегда хотелось одного, почти. За исключением… Разве что она была для некроманта кем-то средним между подругой и сестрой. А он… он был для неё Лайонелом. Она тряхнула головой, отгоняя от себя навязчивые мысли. Как бы там не было, она самая важная девушка в его жизни. А остальное, остальное… Когда месть будет совершена, у них будет время разобраться.

– Мы остановимся в лесу? – после недолго молчания Делия нарушила тишину, возникшую между ними.

– Да, заберёмся поглубже в чащу от посторонних глаз, – лошадь Лайонела чуть прибавила шаг и шевельнула ушами, будто что-то услышав. – Говорят, – обернулся к ней и сверкнул задорно зелёными глазами, – в чаще леса, глубоко-глубоко, водятся призраки и монстры. Не боишься? – губы растянулись в улыбке, и по всему виду Лайонел едва сдерживал смешок, рвущийся наружу.

– Лайонел, – Коредлия наклонила голову, фыркнула и одарила Лайонела ехидным взглядом. – Единственные, кого стоит бояться здесь, это мы.

– Ты права, – его взгляд вновь устремился вдаль, туда, где должен был находиться его особняк.

Хорошее настроение Лайонела часто омрачалось планами грядущей мести, болью и гневом от убийства своей семьи. Они жгли, уничтожали и разъедали его изнутри. Не давая покоя и превращая весь мир вокруг него в одну большую ноющую рану.

Корделия чувствовала то же самое. Шёпот о грядущей смерти, видения, которым она не могла найти объяснения, и постоянный собственный крик сводили её с ума не менее, чем Лайонела собственная боль. И лишь рядом с ним могла найти успокоение и чувство безопасности. Делия надеялась, что такое же чувствовал к ней и Лайонел. Ещё в детстве Корделия поклялась, что сделает всё, что в её силах, чтобы мир Лаойнела окрасился не в цвета боли. И она сдержит эту клятву.