Запретная любовь в цветочном магазине

Глава 23

– Я же говорил, что она цела, – его глаза неприязненно сузились, остановившись на Жюстин, он смотрел на неё с такой лютой ненавистью и злобой, что Луна забеспокоилась за жизнь той. Мгновение, втянул носом воздух, провёл языком по выразительным губам и, повернувшись к Мэй, одним кивком головы велел ей идти. Повторять дважды не стоило.

Она ринулась вперёд, попав в объятия Брэндона, и как раз вовремя, потому что Элиас одним большим, стремительным прыжком оказался возле подставной Жюстин. Внутри Луны всё похолодело, по шее прокатились липкие, холодные капельки пота. В ушах зазвенело от напряжения, краем глаза Луна видела, как Брэндон толкает необычайно тихую Мэй к выходу, желая обезопасить.

Глаза Элиаса гневно блеснули, лицо исказилось злобой, губы искривились.

– Это даже и близко не Жюстин, – взревел Элиас, его голос громким эхом раскатился по пустому помещению, заставив Луну вздрогнуть. Пальцы Ксавьера сильнее сжали её локоть, даря ей хоть капельку успокоения.

Глаза вампира налились кровью, его тонкие клыки обнажились и с каким-то кошачьим шипением ринулся к двери, пытаясь догнать Мэй. Всё завертелось так быстро, что Луна едва успевала осознавать происходящее. Совершенно не церемонясь, Брэндон вытолкнул Мэй за железную дверь, кинувшись на Элиаса.

Звуки заполняли помещение со всех сторон, толпа вампирских прислужников Элиаса вломилась в двери, влетела, словно разъярённая стая пчёл, и тут же столкнулась с сопротивлением сторонников Брэндона, которых он успел собрать.

В ушах гудело от звуков, перед глазами мелькало от вампиров, что ринулись в бой. Заклинания с пальцев Луны срывались уже на автомате, надо отдать должное Бэндону, за это время он неплохо её подготовил для стычки. Луна обездвиживала их, ослепляла на время, связывала корнями деревьев, но не убивала. Не могла. Это было против её природы. Нельзя быть спасительницей и убийцей одновременно.

– Детка,– руки Ксавьера легли на её плечи, поворачивая в сторону Элиаса. – Наша цель – он.

Брэндон с грохотом отлетел в противоположную сторону, оставив после себя небольшую вмятину. Его светлые волосы растрепались, привычный деловой костюм уже не выглядит так презентабельно, один рукав чёрного пиджака оторван, белоснежная рубашка забрызгана алыми пятнами крови. Его или Элиаса? Разобрать невозможно, они оба были в крови.

– Все ваши смерти будут долгими и мучительными, – Элиас шипит, обнажая длинные, перепачканные кровью, клыки. – И начну я с тебя, – он резко поворачивается к Луне и бросается на неё, оскалив клыки.

Ксавьер и Брэндон реагируют быстрее. Вампир сбивает Элиаса с ног, Ксавьер опутывает его руки и ноги магическими верёвками золотистого цвета, мерцающими тысячами блёсток. Элиас раздражённо шипит, на его белоснежной кожи расползаются алеющие пятна.

Острая боль пронзает плечо Луны, горячая кровь струится по её плечу, стекая вниз багровым ручейком. Разворачивается, яркой вспышкой ослепляет нападавшего на неё вампира. С криком, почти что не человеческим, он отскакивает в сторону, хватается за голову и отчаянно воет. Вокруг него сражаются сородичи.

Магические цепи Ксавьера не способны надолго удержать Элиаса. Несколько мгновений сопротивления, и он вырывается, оставив после себя яркую вспышку. Освободившись от пут и откинув Брэндона в сторону, бросается к Луне. Тяжёлые руки припечатали её к полу, острые клыки вонзаются в нежную кожу на шее, раздирая её и причиняя ужасную боль. Звуки сливаются, становятся похожими на шум. В глазах темнеет, пляшут чёрные круги. Луна пытается освободиться, дёргается, шипит. Магия не слушается. Сосредоточиться сложно, когда тебя пьют. Мысли путаются, сбиваются, совершенно забыв все заклинания, которыми снабдил её Брэндон, сердце испуганно бьется, сжимаясь от страха.

Элиас светится золотистым, ярким светом, словно солнце.

– Мэйв! – голос Брэндона раскатистый, едва различим в этом шуме. – Остановись, он нужен нам живой. Мэйв.

Элиас становится одним ярким светящимся пятном.

А затем всё меркнет. И Луну поглощает чернота.