Книги
Павел Медаев
Безумная девка! Безумная! Я ей об одном, она мне вообще непонятно о чём! Русским языком сказал, уезжаю! Нет бы на чай пригласить, хоть как-то смягчиться… Упёрлась, и всё тут.
Что с ней вообще произошло? Столько слов, главное, о любви было сказано, столько ей всего сделано, а она… Да она мне благодарна быть должна! Я её из такой задницы вытащил! В свет вывел! Под своё крыло взял! Да я её, можно сказать, выучил! Институтов она, конечно, благодаря мне не заканчивала, но по всяким курсам женских приблуд побегала. Пусть и не от доброты душевной. Пусть по умыслу. Пусть! Да, чтоб под ногами не мешалась. Да, чтобы поменьше отсвечивала и на мозги капала. Да, чтобы сиднем в моём доме не торчала, стоя в лохмотьях у плиты… Но выучил же! Я же эти курсы оплачивал! Я ей шмоток накупил! Я ей брюлики дарил и цветы таскал… Многое хоть и от спонсоров, и за рекламу, но ей же!
Понятное дело, я её обидел. Девчонка мне в рот заглядывала, в глаза преданным щенком смотрела… С первого взгляда в меня втюрилась, поплыла…
Чёрт!
Кому я вру? Себе? Снова?
Нельзя к Маргаритке лезть! Нельзя! Не для того я по живому рвал, прогонял её, чтобы сейчас делать вид, что я виноват только в наших не только деловых связях с Линой.
Я баран? Я тупица?
Не хочет она меня видеть. Не хочет!
Не хочет, зная о Лине! Только о Лине!
Куда я лезу? Чего хочу? Почему завожусь оттого, что она меня отталкивает? Всё правильно. Так и должно быть. Потому что, если она хотя бы раз посмотрит на меня своими огромными голубыми глазами с той нежностью и грустью, что смотрела тогда… Я, к чёртовой матери, пылью на её тапках осяду! Не выдержу. Дрогну. Сломаюсь.
А дальше?
Что дальше? Куда деть то, чего она не знает? Как объяснить? Как себе объяснить, если веду себя, как истеричная баба?
Ха, смешная, забавная, норм, давай, поиграем в любовь, проще простого, народ хавает, люди в восторге. Ха, глаза её в душу саму заглядывают, не страшно, нормально, мило, безграничная забота, нерастраченная нежность, да что такого-то, едем дальше, плевать. Ха, не плевать, больно, тошно, от себя, от её взгляда, слёз и натянутых улыбок. Ха, к чёрту, жизнь мою перевернула, всё нутро мне своими коготками исполосовала, кислородом стала, наваждением, ждёт, терпит, верит. Ха, навылет, наживую, прочь, хлёстко, больно, так, чтобы навечно, безвозвратно и отчаянно. Ха… а стало ли легче? Не стало. Стало бы, я бы не искал с ней встречи. Должанского бы послал, несмотря на то что его предложение было не просто щедрым, а чуть ли не единственным. Происки судьбы мне всё мерещились. Совпадение? Снова рана в душе по Маргаритке заныла, как папаша её нарисовался. Коробку эту не вёз бы. Явно же ерунда полная. Творю какую-то дичь!
Хотел же её вывести из игры, вычеркнуть из своей жизни, не мучить ни себя, ни девчонку… Ну? Нормально. Всё сработало. Своего добился. Сейчас что? Что сейчас происходит?
На парковке перед гостиницей в голове мелькает безумная мысль. А может быть, всё это всё-таки неспроста? Может быть, это тот самый знак свыше, что именно сейчас у нас всё получится, всё выгорит, стоит начать сначала?
Отмахиваюсь от этого бреда. Бессмысленный, глупый поток сознания, не более. Не получится у нас с ней никогда начать всё сначала. Даже если она меня простит, я себя не прощу, потому что, в отличие от неё, я знаю всю правду. Ни к чему хорошему это не приведёт. Я себя знаю, я не признаюсь ей ни в чём, а жить на пороховой бочке и ждать, когда правда выйдет наружу, я точно не хочу. Это всё бред. Просто бред. Потом заново проживать это всё. Только мучиться.
Нормально всё. Расстались, отдалились, не видимся и не общаемся. Так лучше. Так проще. Так правильнее. Ни к чему продлевать агонию.
Я должен успокоиться.
Как идиот ношусь с этой папкой. Поднимаюсь в номер, откуда и не выписывался, размахивая ей из стороны в сторону, а сам себя ловлю на омерзительном противоречии.
Не уехал. Ночь — предлог. Придорожных отелей и гостиниц навалом в любом городе. За час мог бы уже быть далеко отсюда, снять себе такой же убогий номер и завалиться спать до утра.
Тошно так, хоть бери возвращайся на парковку и дави педаль газа в пол.
Вернуться?
Да, конечно же...
Пытаюсь открыть дверь, вместо того чтобы убраться из этой дыры, а та оказывается незапертой.
— Что-то ты задержался, мой несостоявшийся зять. — из выцветшего дивана, стоящего напротив входа в номер, слышится голос Должанского.
Зашибись.
В номере включён свет. Кроме отца Риты, в так называемой гостиной торчат ещё троое мужчин. Двое явно из охраны. Понятно. Меня не трогает. При желании раскидаю их за секунд двадцать. А вот сидящий рядом с Должанским мужчина интересует меня больше. Лицо новое, как-никак. Лицо старое, но холёное, надменное и интригующее.
— Я думал, мы попрощались, Сергей Леонидович. — хмыкаю и прикрываю за собой дверь.
На охрану мне плевать. Слежу за Должанским и мужиком, наблюдающим за мной взглядом стервятника, почуявшего добычу.
— Это было до того, как выяснилось, что ты всё-таки на что-то годен. — басит старый пердун. — Ты присаживайся. Мы тебя ждали.
А то я не вижу, что меня здесь ждали.
— Я бы предпочёл помыться и лечь спать. — киваю, вставая напротив дивана. — Но вы можете оставаться. Не отказывайте себе ни в чём. — обвожу рукой заставленный напитками и закусками стол, не скрывая ехидства в голосе.
Должанский морщится.
— Что не уехал, Павлуш? — вопрос настолько неуместный, не в тему, что я подвисаю.
— Завтра уеду. — после недолгой паузы отвечаю я.
— Я не спросил когда, я спросил, почему не уехал. — качает головой Риткин папашка.
— Я прекрасно слышал, что ты спросил. Ответил так, как посчитал нужным.
— Что такое, Павел? Что с лицом? Я что-то лишнее спросил? Личное? — усмехается старый.
Стискиваю челюсти.
Не пойму, зачем он это делает? Зачем провоцирует меня и выводит из себя?
— Какое уж тут может быть личное, если в моём номере посреди ночи столько народу. — буравлю Должанского долгим взглядом.
— А вот здесь ты прав, мой будущий зять. — причмокнув губами, выдаёт он. — Ничего личного, только бизнес. — мужчина не меняется в лице, не морщится, не исправляется, смотрит на меня строгим и прямым взглядом. — Ты кое-что задолжал моей дочери. Пришло время вернуть.
Чёрт его знает, о каких долгах он мне здесь на ночь глядя что-то задвигает… Я всё ещё не догоняю, специально ли он меня будущим зятем назвал или оговорился просто.
