Офицер для хозяйки поместья

Глава 1

Дом еще крепкий, крыша не протекает. Печка исправно работает, сразу разгорается и не дымит, что кажется чудом. Но со слов старенькой бабушки Анфисы я знаю, что старичок-печник приходил сюда недавно, добросовестно прочистил дымоход и все ходы и заглушки. Это хорошо, иначе день начинался бы с безуспешных попыток растопить печь и едкого дыма по всему дому. Уж это я знаю по своему дачному домику…

Да, недавно – дача, чтобы «быть ближе к природе», а сейчас – настоящее поместье, только пришедшее в полное запустение во время войны.

Нет, я не получила наследство, и не прикупила по случаю дешевенькую недвижимость. Все невероятнее: однажды я очнулась в другом мире.

- Хозяева? – послышался негромкий голос с улицы.

Я выглянула в окошко: оттуда хорошо просматривался двор и дверь в дом.

Молодой мужчина был истощен и оборван, но глаз сразу зацепился за его привлекательные, аристократические черты. Не похож он на крестьянина или разбойника-мародера, разве что внешность очень обманчива, и я сейчас на нее попадусь.

Но много повидавшая на своем веку Анфиса сразу подумала о самом плохом:

- Хозяйка, не открывайте! Здесь бродят мародеры.

Но если они и бродят, как их остановит рассохшаяся дверь, да еще большие окна? А человек, голодный и замерзший, может просто погибнуть на дворе под холодным ветром, не дождавшись помощи.

Это молодой мужчина. Если собственные глаза и интуиция не обманывают меня, он не представляет опасности. Мне стало его жаль, захотелось помочь, и не в последнюю очередь в этом была виновата внешность.

«Какой красавец!». Ох, надеюсь, это не жестокий убийца, который прекрасно знает о том впечатлении, которое производит на дам, и пользуется этим.

- Сейчас открою! Заходи! – потянулась я к двери, и в последний момент «Заходите!» превратилось просто в «Заходи». Мы не на великосветском приеме.

И еще я вспомнила, как выгляжу. Я молодая, и это, наверное, единственный плюс. Ах, да, еще вчера нагрела воды и помыла голову, и сейчас наслаждалась чистотой и богатством красивых волос. Не так просто зимой ухаживать за собой.

А в остальном… старый тулуп превращал меня в стог сена, зато он давал тепло. Шерстяное платье и платок под ним темные, невзрачные. Наверное, у той девочки, чье место я заняла, раньше было много бальных платьев, вот только зимой в холодном доме от них мало проку. Косметика… дома, в «той» жизни я почти не красилась, потому что ленилась, а в этой подобных дорогих «городских штучек» в доме не было. Может, их никогда и не покупали, неприлично молодой девушке!

В общем, красавица. Уж не знатная дама на придворном балу, это точно. Хотя «остатки роскоши», в прямом смысле – остатки, буквально кричали, что я знатная, я аристократка с титулом. Вот только сейчас я – очень бедная аристократка.

Молодой мужчина выглядел не намного лучше. На нем… военная форма? Нет, это не форма, хотя одежда давно потеряла первоначальный цвет и крой. Но я порадовалась, что не солдат постучался ко мне в дом, потому что в ином случае было бы понятно, что сражения идут совсем рядом. А я ведь слышала, что фронт отодвинули.

- Кто ты? – спросила я уже на пороге. Соврет, не соврет?

- Я бежал из плена, - неожиданно красивым, задевающим все женские струны в душе голосом ответил он.

- Спрыгнул с поезда, - продолжил неожиданный визитер, и я обратила внимание на хрипотцу в его голосе.

Где-то в двух десятках километрах к северу проходила железная дорога, и недавно по ней уходили последние эшелоны противника. Они увозили захваченных пленных. Сбежал оттуда? Ему повезло.

- Если… если не пустите, то я пойму, - вдруг сказал он, окинув меня взглядом. Нет, в этом взгляде не было голодного мужского интереса, и я, наверное, даже немного обиделась.

Да, от заросшего бородой до глаз страшного разбойника меня такой оценивающий взгляд напугал бы, но от этого мужчины… Пожалуй, было обидно. Он смотрел на меня, как на бесполое существо.

Но я поняла, что гость имел в виду: если его вышла встречать молодая девушка, значит, никого из мужчин здесь нет. Даже стариков…

- Заходи! – решительно повторила я. Я не оставлю человека на морозе в ночи.

Он замерз, это было видно, когда мужчина – даже парень, молодой парень – зашел в тепло. Его начала бить неконтролируемая дрожь, я пригляделась – вся одежда была влажной, если не сказать – мокрой. Особенно жалко выглядели сапоги, которые совершенно точно пропускали воду.

«Раздеть его сразу, что ли?» – усмехнулась про себя. А как еще можно быстрее высушить?

- Накинь, - сразу пресекая возражения строгим тоном, велела я, протягивая тяжелую шубу.

Да, женскую шубу, к тому же, старую, выношенную, с проплешинами. Но она давала тепло!

- С… спасибо! – ошеломленно поблагодарил он.

Я посмотрела на его ноги: ведь не согреется в мокрых сапогах!

- Вот, тоже возьми, - протянула ему обувь большого размера, служившую для того, чтобы сунуть туда ноги и быстро выбежать во двор.

Это были не валенки, потому что настоящие валенки страшно неудобные: я однажды их надела, и чуть не пропахала носом лед, подошва с непривычки оказалась очень неудобной и скользкой. А в этой местности были в ходу что-то вроде меховых сапог, унтов, которые носили северные народы. В мороз нет лучшей обуви.

Я дала гостю эти сапоги, и деликатно отвернулась. Уверена, что от его портянок уже ничего не осталось, и мне почему-то не хотелось его смущать. Голодный, замерзший, заросший щетиной, но он был красивым молодым мужчиной. Он мне нравился. Если бы он был нормально одет, согласно своему статусу, то оказался бы просто неотразим, я даже не сомневаюсь.

Фантазия вдруг подбросила зрелище высокого, с гордой осанкой и военной выправкой, темноволосого сероглазого красавца с мужественными чертами, и неожиданно длинными, почти «девчачьими», ресницами, одетого в незнакомый мне парадный мундир, и улыбающегося смущенно и чуть лукаво. А я иду навстречу ему в бальном платье…

Но сейчас мы в комнате, слабо освещенной тусклыми лампами. Бабушка Анфиса, до этого с укоризной наблюдавшая, как я делаю все по-своему, посмотрела на ночного гостя, вздохнула, и полезла открывать шкаф с продуктами.

Оттуда она достала наши припасы: хлеб, остатки запеканки, кусок жареной курицы. Это мы еще сказочно богаты! И даже есть фрукты: яблоки, которые хорошо сохранились в подвале.

Только, честно говоря, здоровому (в смысле роста, а вовсе не физического здоровья!) мужчине одних яблок точно не хватило бы на ужин.

- Суп поставь греться, баба Анфиса! – попросила я.

Парень отогревался, и смотрел на появившиеся припасы с жадностью, которой он стыдился.

- Вам же самим… - проговорил он, и не выдержал, сглотнул слюну. – Всем сейчас тяжело, и, если вы просто разрешите мне переночевать где-нибудь в тепле, я буду благодарен! – сказал он, и у меня снова в голове возникло: бальный зал, молодые офицеры улыбаются девушкам…

- Мы не голодаем! – строго сказала я. – Завтра поможешь нам во дворе – и все в расчете.

***

Парень ел. Он был очень голоден. Вначале старался вести себя, словно на самом деле присутствовал на каком-то приеме, не накидывался на пищу, но потом забылся, и отправлял ложку за ложкой в рот вприкуску с хлебом. Нет, он не давился супом, и не забыл, как пользоваться приборами, но было понятно, что последний раз он ел давно. Откуда же бедняга шел?

Я посмотрела на опустевшую тарелку, забрала ее и наполнила второй раз. Мужчина посмотрел на меня, понял, что его поведение очень красноречивое, и залился краской.

- Съешь это, а потом сделай перерыв, если почувствуешь, что тебе может быть плохо, - сказала я, преодолевая неловкость.