Цикл Творений

Глава 7: Старик и девочка

Горы теперь уже совсем близко, а, насколько я помню, академия как раз находится где-то в горах. Хотя может это и не те горы, но мы явно уже где-то недалеко.

Когда на горизонте показались массивные стены из дерева, я сразу поняла, что это город.

— Это Обсидиан?

— Это? — Айнс рассмеялся — Нет, это… даже близко не Обсидиан. У обсидиана Огромные тридцатиметровые стены из черного камня. Башни до самых небес, а в самом центре, на возвышении, стоит просто исполинских размеров черная крепость. При взгляде на нее кажется, будто там бездна. Когда увидишь Обсидиан, ни с чем не спутаешь.

Однажды обязательно загляну туда. У меня там как раз есть одно дело.

— Ну это все равно большой город.

— Смотря с чем сравнивать, я бы сказал, что это небольшой городок.

— Я видела только Графит, с ним и сравниваю.

Айнс ничего не ответил. Видимо он в Графите не бывал.

Стражники в этом городе были хорошо вооружены. Пики, мечи, латные нагрудники, железные шлема. Интересно, как вооружены стражники в Обсидиане. Наверняка целиком закованы в черные латы, а ростом как полтора Айнса. Разъезжают верхом на вороных конях, облаченные в длинные черные плащи.

— Там табличка на въезде висела, как город называется?

— Не обратил внимания.

— Тоже не умеешь читать?

— Я то умею. А ты разве нет?

— Грация пыталась меня научить, но я всякий раз сбегала.

— Как ты собралась в академию поступать, не умея даже читать?

— Так я там магии учиться буду, а не читать.

Айнс тяжело вздохнул. Обычно это означает, что я в чем то сильно заблуждаюсь.

— Учиться то ты будешь по книгам. А написаны они буквами. Да и договор нужно прочесть, прежде чем подписать. Писать наверное тоже не умеешь. Надо будет научить тебя хотя бы своё имя писать.

— Знаешь что делают с гонцами приносящими плохие вести?

— Угощают элем и вином.

— Не угадал.

У Айнса, как мне кажется, тоже есть дар. Если мой дар позволяет мне сразу определить хулигана, то дар Айнса ведет его к ближайшему в городе трактиру. Или лучше будет даже сказать, что это не дар, а нюх на таверны.

Таверна оказалась очень просторной, в конце зала даже была сцена с музыкальными инструментами. Но абсолютно все столы в этой таверне были заняты, похоже нам придется подождать. Айнс был другого мнения и, не долго думая, подсел к одиноко сидящей, красивой рыжей девушке.

Верно, я и забыла, что нужно спрашивать, если чего-то хочешь. Если не спросишь, не узнаешь. Даже не подумала о том, что можно попросить кого-то поделиться столом.

Девушка была одета в красивое зеленое платье и бежевый, теплый дорожный плащ. Я скромно подсела за этот же стол к Айнсу и леди в зеленом.

— Вы же никого не ждете? Можем присоединиться к вам? — специальным вежливым тоном для незнакомок в тавернах спросил Айнс.

Девушка, совершенно не обращая внимания на Айнса, некоторое время оценивающе смотрела на меня, а затем заговорила.

— Не легко ли ты одета для такой погоды, юная леди?

— Мне не холодно. Горячая кровь.

— Ну, ладно. Я не против, присаживайтесь. Могу даже угостить тебя печеньем. — сказала она, по-прежнему не отрывая взгляда от меня. Лицо ее выражало дружелюбность, а от нее самой веяло какой-то теплотой. Я молча кивнула и девушка подвинула свою тарелку с печеньями на середину стола. Большая часть печенья напоминали своей формой коней. Очень толстых коней.

Наконец заметив Айнса, девушка буквально на мгновение широко раскрыла глаза, затем отвесила легкий поклон головой и, сменив тон с дружеского на более вежливый и официальный, обратилась уже к Айнсу.

— Простите, если ошибаюсь, но не может ли быть так, что вас зовут Айнс?

Айнс слегка напрягся и впился глазами в девушку. Затем, не поворачивая головы, он бегло окинул взглядом всю ту часть таверны, что находилась в его поле зрения.

— Верно.

— Я слышала о вашем выступлении в Обсидиане. Мой отец ваш большой поклонник. — вернувшись к чуть более дружелюбному тону, продолжила девушка.

— Ты что, знаменитость? — удивилась я.

— В узких кругах — ответил Айнс, не отрывая взгляд от девушки.

Если подумать, то представление на Лифольт и правда было великолепным. С таким можно собрать целую шляпу монет где-нибудь на площади большого города.

— Поэзия. — Представилась Девушка и протянула мне руку.

— Бэни. — Ответила я, хлопнув по ее ладони.

Поэзия неловко улыбнулась. Благородные дамы, очевидно, здороваются как-то по другому. Может я должна была поцеловать ей руку? Но так делают мужчины. В любом случае, печенье оказалось очень вкусным. Айнс заказал нам по яичнице с жареным мясом и кружку эля себе.

— Куда путь держите? — спросила Поэзия.

— В академию — сказала я, отгрызая голову у очередной лошадки.

— Такая малышка, а уже умеешь колдовать?

Я понимаю, что она хочет казаться дружелюбной, но ребенок ли я еще, если проделала такой огромный путь почти в одиночку? Считаюсь ли я ребенком, если уже убила нескольких человек и, скорее всего, смогу жить самостоятельно? Сомневаюсь.

— Могу наколдовать воду, огонь… — внезапно я почувствовала на себе упрекающий взгляд Айнса. Кажется я снова выбалтываю свои навыки. — Ну и в целом пока все.

— Знаешь, многие думают, что магия нужна для разрушения, я же считаю, что магия должна вдохновлять.

Сомнительное утверждение. Вдохновение скорее приятное дополнение к невероятной полезности магии в быту и на поле боя.

— Разрушающая магия весьма вдохновляет, когда испепеляет, осыпающих вашу повозку стрелами, бандитов. — уверенно сказала я.

— Нууу… в какой то мере, наверное. Но я о другом. Магия годится не только для разрушений.

— Если не использовать ее для защиты или бытовых нужд, то и учиться ей особого смысла нет — парировала я.

— Знаешь, я думаю ты все поймешь сама, когда увидишь.

Поэзия встала из-за стола и направилась к сцене, надевая перчатки. Собралась показать пару иллюзий, видимо. Однако сомневаюсь, что ей удастся создать что-то более впечатляющее чем то, что наколдовал Айнс на Лифольт.

Поднявшись на сцену и встав рядом с пианино, она одной рукой начала играть мотив какой-то успокаивающей, текучей, словно вода, песни. Эта мелодия казалось мне знакомой, словно я слышала ее в детстве. Следом она подошла к арфе и наиграла на ней мелодию, дополняющую ту, что уже звучала на пианино. Только сейчас я заметила, что звуки пианино не исчезли, когда Поэзия отошла от него. Вместо Поэзии продолжила играть перчатка. Добавив звучанием арфы еще больше глубины и объема мелодии, Поэзия оставила там вторую перчатку и, повернувшись к залу, вскинула руку к потолку. Прямо из потолка, словно в нем появилась дыра, в Поэзию ударил луч света из которого она достала светящийся золотой шар. Медленно поднеся его ко рту, Поэзия начала сладким, словно мед, голосом петь протяжную и нежную песню, каждое слово которой мне было абсолютно непонятно.