Книги
Не знаю, откуда я взяла силы, чтобы снова пережить прошлое? Чтобы пройти через отчаянье и позор, но всё ещё дышать, мыслить и чувствовать?! Я не сбросилась со стены Каменного Клыка и не сошла с ума. Я жила! Жажда жизни билась во мне с такой силой, что я жадно хватала ртом воздух и впитывала самые незначительные изменения в ощущениях. Я воспринимала всё остро и сильно.
Позади осталась тюрьма герцогства. Я представила, как тело Себастиана накрывают грубым полотном, и на ткани проступают багровые пятна. Горячее дыхание на моей шее, осторожные прикосновения, рождающие неведомый ранее жар, ласковые слова…
Тиан знал, что умрёт, но каждую минуту, проведённую вместе, заботился обо мне.
— Тиан… — прошептала я, радуясь, что никто не может слышать меня.
Кучер и охранник сидели на козлах и громко о чём-то спорили.
— Тиан, я запомню тебя, — пообещала я.
Эту ночь никто не сможет отнять у Доротеи Идрис.
Я снова подумала о прошлом. Меня увезли из дома, но тогда экипаж не доехал до особняка. Кларисса велела свернуть с широкого пути на узкую неровную тропу между полей. Крестьяне убрали урожай, и земля осталась тёмной и голой.
Прежде чем отправить меня к Тиану, герцогиня собиралась подготовить жертву. Мне был всё равно.
Мы остановились в небольшом доме неподалёку от Каменного Клыка. В двух маленьких комнатах нас ждали служанки, во дворе стояла старая повозка (запылённая и с потёртыми боками). Эрри Уикфил раздавала короткие распоряжения. Герата повела меня в дом. Она подталкивала в спину, держала за руку или плечи, заставляя идти. Я оставалась безучастна ко всему. Служанки приготовили горячую ванну с травами, где омыли моё ослабшее тело.
— Дурочка совсем раскисла, — недовольно покачала головой Кларисса, разглядывая меня. — Разве такая сможет увлечь мужчину?
— Смертнику всё равно, — глухо ответила Герата. — Любой уцепится за живое на пороге в тлен.
Тогда я не понимала, о чём они говорят. Слова просачивались в сознание, но не оседали там, а растворялись в безразличии. Джудас дважды предал меня. Семья отреклась. Я потеряла саму себя.
— Сделай с ней что-нибудь! Видеть не могу это страдальческое личико, — капризным тоном заявила Кларисса. — Всё испортит!
Старуха кивнула и принялась суетиться возле плиты, рыться в котомке, которую везла с собой. Она дала мне выпить обжигающего взвара, и в груди сильнее забилось сердце, растеклось искрами, разум прояснился.
Я сидела на скамье в одной чистой сорочке, пальцами впилась в край деревяшки, будто меня хотели оторвать от неё силой.
— Готова слушать? — Герцогиня склонилась ко мне, ухватила за подбородок. — Отвечай чётко и только то, что я спрашиваю.
— Да, — сказала я.
Цепкий и бесстрастный взгляд эрри Уикфил не оставлял сомнений в её решимости добиться послушания. Я не в силах была сопротивляться.
— Тебя отвезут в Каменный Клык. Надеюсь, бойкий жених не успел залезть к тебе под юбку, и ты невинна?!
— Я не ошибаюсь, эрри, — обиженно ввернула Герата из-за спины хозяйки. — Она нетронута.
— Отвечай! — прикрикнула Кларисса.
— Да.
Я почувствовала, как щёки наливаются жаром, а в душе поднимается волна смятения. Зачем Кларисса спрашивает о личном?
Случалось, что играючи, Джудас пытался добиться от меня чего-то большего, чем поцелуи, но я не позволяла ему переступить дозволенные границы. Он смешно дулся на меня и ворчал, что после свадьбы уж точно получит своё. Джудас…
Я тогда закрыла глаза, слишком больно было вспоминать о несбывшемся.
— Смотри на меня! — приказала Кларисса. — Не врёшь?! Ты девица?
— Да-да! — крикнула я ей в лицо и получила очередную оплеуху.
— Не смей повышать голос на свою хозяйку!
Она не злилась, ни тени возмущения или ненависти. Никакие чувства не исказили правильных черт. Герцогиня наказывала спокойно и твёрдо, как поступала бы с животным.
— В крепости ты отдашься заключённому. Он маг. Мне нужна его сила. Колдуны называют дар «искрой». Ты сможешь забрать её в обмен на свою невинность.
— А если он откажется?
Я начинала понимать, чего хочет Кларисса. Отец оказался прав, вспоминая ведьм из рода Идрис. Каким-то образом герцогиня узнала, что я подхожу для получения магии. Ох, папа…
Мой вопрос вызвал у эрри Уикфил смех.
— Ни один мужчина не откажется перед смертью от юной невинной девы. Соблазни его. Ты хорошенькая и без труда добудешь для меня искру. Утром тебя заберут в резиденцию.
— Что дальше случится с магом?
— Он преступник и будет казнён. — Кларисса пожала плечами, показывая, насколько ей неинтересна судьба какого-то смертника. — Ты поняла меня, Тея? Отец и родные продолжают жить только благодаря тебе. Одно неверное слово или поступок, и они потеряют всё.
— Поняла, Ваша Светлость. — Я опустила голову.
Мне оставалось только смириться и исполнить приказ…
Все события последних дней пролетели в сознании за один миг. Экипаж, который вёз меня в особняк герцогини Клариссы Эйр-Уикфил, остановился. Слуга, и не думая помогать, распахнул дверцу и ждал, когда я выйду. Они не считали меня равной своей госпоже.
Ступив на землю, я выпрямила спину и расправила плечи. Я стану послушной и молчаливой тенью в новом доме, — его хозяйке лучше не знать, что девочку Тею не так-то просто сломать или выдрессировать.
Я стояла перед входом в дом, чувствуя, как осенняя сырость пробирается под накидку, слышала возню ранних птиц в саду и далёкое журчание воды. Мои ощущения были удивительно ясными и острыми, словно я долго не имела возможности ими пользоваться. Всё изменилось, раскрылось для меня. Я смотрела, слушала, вдыхала освежающую прохладу и понимала, что живу.
Серым утром особняк Уикфил — с изящными колоннами из розового мрамора, с покрытой черепицей крышей и резными деталями на фасаде — показался мне светлым и воздушным замком. Иллюзорный и сказочный дом, где могла жить прекрасная принцесса, но по недоразумению хозяйничала красивая, но жестокая ведьма. Сердце сжалось, когда я вспомнила о маме, об отце, который по-своему, но любил меня, о младших сорванцах.
— Пойдёмте, госпожа. — Тихий торопливый голос слился с шумом ветра в ветвях деревьев.
Невысокая круглолицая девушка в униформе служанки и белом чепце быстро поклонилась. Я и не заметила, как это неприметное создание появилось во дворе.
— Я покажу вашу комнату, госпожа, — сообщила она и повела меня не к главному входу, а куда-то в сторону, вдоль особняка. — Парадная дверь заперта. В обычные дни её открывают в восемь. — Она будто извинялась передо мной и передвигалась бесшумно, на цыпочках.
Я догадывалась, почему слуги не стремились привлекать к себе внимания. Интерес герцогини всегда несёт за собой угрозу. Мне ли не знать об этом?!
— В особняке есть «необычные» дни? — спросила я, скорее невольно, чем из любопытства.
Я долгое время провела на ногах, прошла настоящее испытание, которое должно было лишить тело последних сил, но чувствовала лишь небольшую усталость.
— Ночные маскарады, госпожа, — ответила девушка, ведя меня по лестнице. — Её Светлость велит не запирать дверей, и гости свободно ходят по комнатам, пристройкам или гуляют в парке до следующего дня. Ничто не должно мешать знатным господам развлекаться.
— Наверное, это весёлое время?
Я хотела поддержать разговор, может быть заручиться доверием служанки. Мне был необходим союзник в чужом доме. Последний приступ отчаянья, случившийся в экипаже, вытравил сильные переживания. Я цеплялась за любую возможность выжить. Себастиан просил никому не верить в доме Клариссы. Это было разумно после преподанного герцогиней урока.
Служанка почему-то промолчала, спрятала взгляд, нервно оправила фартук. Она, будто бы даже с радостью, распахнула одну из дверей и переменила тему разговора.
