Книги
Я не отказываюсь. Страшно до одури несмотря на то, что внутри уже закрадываются сомнения на счет добросовестности представителей закона.
- Прошу, присаживайтесь, - говорит один из полицейских, когда мы оказываемся в маленькой комнате без окон с одним столом и парой стульев. В углу подвешена камера, но лампочка не горит. Еще не включили, наверное. – Давайте, я сниму наручники. Вам удобно?
Странный вопрос. Я вроде как наркодилер и наркоманка в одном лице. Сглатываю и киваю, а потом пищу, словно мышь. Голос едва прорезается:
- Можно мне адвоката?
- Нельзя, - говорит полицейский, и на мои глаза тут же наворачиваются слезы ужаса. Я с трудом их сдерживаю.
- Это не честно. Вы сказали, я имею право на адвоката.
- Имеете, - подтверждает он, - но он вам не нужен. Наручники.
Я протягиваю к нему руки через стол, и он ключом отпирает замок. Тяжелые наручники брякаются на столешницу. Я шмыгаю носом и потираю запястья.
- Давайте, я расскажу, что ждет вас дальше, - мягким тоном говорит полицейский. – Сейчас сюда придет детектив и поговорит с вами. Вы сможете задать все интересующие вас вопросы, а он в свою очередь, задаст свои вопросы вам. После вы сможете связаться с адвокатом, но пока это лишнее.
- Вы не имеете… - начинаю я и тут же вспоминаю про знаменитый скандал с полицейским беспределом, о котором как-то с жаром рассказывал папа за ужином. Было это очень давно, но вряд ли за последние годы многое изменилось. Я набираю полную грудь воздуха и заявляю:
- Это не мое.
Полицейский кивает и поднимается с места. Забирает со стола наручники и направляется к выходу.
- Я не наркоманка, - говорю я. – И у моей семьи достаточно денег, чтобы не нуждаться в торговле наркотиками. Меня подставили.
Что это сделали полицейские, я не говорю. Страшно их провоцировать, но адвоката требовать продолжаю.
- Я гражданка США и я требую…
- Да-да, - перебивает меня полицейский и выходит за дверь. Я остаюсь одна на целых три мучительно долгие минуты, а потом дверь снова открывается и на пороге появляется… Джонни.
Внутри все моментально подпрыгивает. Как мне жаль, что полицейский забрал наручники, не передать словами. Сейчас бы зашвырнуть их прямо в его голову. Я вскакиваю с места, тычу в него пальцем и говорю:
- Да как ты…
- Сядьте на место, мисс Холлуэй, - перебивает он холодным ледяным тоном. В глазах столько уверенности, что я невольно замолкаю и шлепаюсь обратно на стул. – Я детектив Луис Райли. Прошу вас не переживать, я пришел только поговорить.
Он достает из кармана пластиковый корявый значок, явно купленный в магазине игрушек, и показывает мне. Убирает его обратно и садится на стул напротив. Опять решил поиграть, но я слишком зла, чтобы поддерживать его.
- Я опоздала на самолет, - говорю я.
Он отвечает:
- Я знаю.
- Я должна была лететь к своему жениху.
- Я знаю.
- Там был мой отец, и моя мама. Они теперь думают, что я наркодилер.
- Кстати об этом, - кивает он и с деловым видом сцепляет пальцы в замок. – Как вы объясните, что в вашем багаже было найдено полкило муки, смешанной с сахарной пудрой? Вы собрались готовить в самолете?
Я не выдерживаю и прыскаю, а потом принимаюсь нервно смеяться. Ну, за что он мне такой достался? И как мне теперь объясниться с папой? А с Джонатаном Брэдфордом младшим? Что я им скажу? Что реально продаю наркотики или что закрутила роман на стороне? Оба варианта одинаково плохи.
Отсмеявшись, я прочищаю горло коротким кашлем и подаюсь вперед. Серьезно заявляю:
- Это не мое. Меня подставили ваши коллеги.
Он прищуривается.
- Вы уверены? Мука высшего сорта да еще и с сахарной пудрой. Не знаю точно, но, возможно, моя племянница насыпала туда еще и крахмал. Простым полицейским она не по карману.
- О, как! Так, может, это ваша племянница меня и подставила? А ну признавайтесь, которая из тех двух мужчин в форме ваша племянница?
Джонни не выдерживает и прыскает со смеху. Почувствовав, что инициатива в моих руках, я продолжаю напирать:
- Или, может, это одна из ваших бывших подружек? Кто такие Эли Саммерс, Кэтрин О’Брайен и Салиша Ларсен, а? Что вы на это скажите, детектив?
Лицо Джонни моментально меняется. Он тяжело вздыхает и откидывается на спинку стула. Нервно постукивает пальцем по столу.
- Мы с Эли встречались почти год. Потом вдруг оказалось, что отец обещал ее какому-то другому парню да еще и девственницей. К моменту договора думать об этом было уже поздновато. Ее отец узнал обо мне, закатил скандал и сослал Эли в Италию. Мы переписывались какое-то время, но отношения на расстоянии сложно поддерживать долго. Я звал ее обратно в Америку, я сам был готов приехать к ней, но она сказала, что не готова идти против своей семьи. Не ради меня.
Внутри снова все вздрагивает, и я чувствую себя неловко. История звучит так, будто Джонни был по-настоящему влюблен в нее.
- Давно это было? – спрашиваю я.
- Да. Мы начали встречаться еще в школе. Когда я понял, что между нами все кончено, поступил в колледж и уехал в другой город. Мы не виделись и не общались после этого.
Я киваю. Эту историю понять не трудно. Папа дружит с Саммерсом, и взгляды на жизнь у них похожи. И Эли я понимаю. Именно в такой поганой ситуации теперь оказалась и я.
- С Кэтрин О’Брайен я не встречался, - продолжает Джонни. – То есть, мы разок сходили на свидание и у нее поехала крыша. Она начала звонить мне по сто раз на дню, приходила ко мне домой, сама познакомилась с моим отцом, выбрала себе свадебное платье, придумала имена нашим будущим детям, а когда я сказал ей, что не собираюсь жениться, она закатила скандал. Я вызвал полицию и больше ее не видел. Насколько мне известно, она лечится где-то в частной клинике. Но не я причина ее срыва. Она уже была со странностями.
- Ладно, - киваю я. Звучит достоверно. Не каждый парень способен так довести девушку, чтобы ее в лечебнице аж на полгода закрыли. Нервный срыв возможен, но полгода – это явно какая-то душевная болезнь. – Что на счет Салиши?
- Мы дружим, - просто отвечает Джонни.
- Дружите? То есть, до сих пор? – уточняю я.
- Да, - кивает Джонни. – Мы вместе учились в школе, крутились в одной компании и до сих пор поддерживаем связь.
- Она же сбежала из дома, - не понимаю я.
