Книги
Я скучаю.
Скучаю по нему не меньше, чем по жизни в Англии и дням, когда я еще не встретила Джонни и верила, что для самостоятельной жизни мне надо разбираться в бизнесе, а не выходить замуж. Как хорошо было быть глупой наивной девушкой, но жестокая реальность быстро заставляет повзрослеть.
Вдруг иконка мистера Инкогнито меняется на «онлайн», и я быстро ставлю телефон на блок. Запихиваю его под подушку. Я порвала с ним сама. Ради парня, в котором не уверена.
Телефон пронзительно кликает. Сердце подпрыгивает в груди. Дрожащими руками я снимаю блок и читаю пришедшее сообщение:
«Значит, шансов нет?» - спрашивает он.
Я не знаю, что ответить. Мысли в голове бросаются во весь опор и спутываются. Палец застыл над иконкой ввода, и время растягивается до бесконечности.
«Правда, любишь его?»
И я отвечаю:
«Не знаю»
«А меня?»
«Конечно, да», - пишу я.
«Значит, шанс есть?»
Я не могу ответить. Все слишком сложно. У меня есть бойфренд-засранец и жених, а мои чувства похожи на клубок спутанных нитей. Мне надо подумать. Надо придумать что-то, но я молчу. И мистер Инкогнито пишет:
«Молчание – знак согласия» - и выходит из чата.
Я глубоко вздыхаю, откладываю телефон в сторону и клубочком сворачиваюсь под одеялом.
Утро приходит через вечность. Едва солнце проникло в окно, я беру телефон и набираю сестру. Спросонья ее голос хрипит и звучит грубо.
- Ты серьезно? На часы смотрела?
- Мне надо кое-что разузнать, - говорю я, не обращая внимание на ее недовольство. – Помнишь того парня, с которым я каталась на лодке?
- Джонни, - говорит она.
- Ты с ним встречалась, да? – спрашиваю, и голос срывается на плаксивые нотки.
- О, нет, Эдди, что ты натворила? – выпаливает сестра, и я слышу, как скрипит под ней кровать. Она вскочила и теперь, наверняка, несется в другую комнату, чтобы Ксандер нас не слышал.
- Ничего, - говорю я в трубку, - я просто… он мне нравится, а мама рассказала про него такие страшные вещи.
- Ты помолвлена! – рявкает на меня сестра.
- И что? Я просто хочу знать, встречалась ты с ним или нет?
- Конечно, нет, - твердо говорит она. – Мы учились с ним в одной школе, он на год старше. И когда я переходила в старшую школу, он пригласил меня на весенние танцы. Я сходила с ним всего раз. Потом он мне цветы слал, открытки и все такое. Звал на свидания, но я не пошла.
- Почему?
- Он не в моем вкусе. Слишком шебутной. Да и мама не была в восторге от его предложений, - рассказывает Николь. – Слушай, мне было четырнадцать, а ему пятнадцать. История настолько старая, что не стоит и вспоминать.
- Значит, вы не встречались, - подвожу я итог. – А целовались?
- Нет, он хотел меня поцеловать после танцев, но я отказалась. Я и пошла с ним только потому, что он старше. Мне хотелось выделится, что ли, - рассказывает она, потом делает паузу и обеспокоенно спрашивает:
- А ты целовалась с ним.
Я молчу. Ковыряюсь в ногтях, зажав трубку плечом.
- Эдди, - укоризненно тянет сестра.
- А что это за слухи, ну… с другими девушками? – спрашиваю я.
- Не в курсе, я его биографией не интересовалась, - говорит она, - но слышала, что у него репутация плохого парня.
- Ясно, - киваю я, - а чем он занимается?
- Его отец вроде был гонщиком или парашютистом и женился на богатой девушке, а потом промотал ее наследство. Сейчас они зарабатывают на ставках. И это не бизнес, - продолжает Николь. – Эдди, твой жених намного более выгодная партия, ты же понимаешь это?
Я снова молчу. Конечно, я понимаю, но думать о финансовой стороне вопроса немыслимо, когда сердце так горит.
- Не делай глупостей, - просит сестра, и я киваю в трубку.
- Не буду, - обещаю я. – Пока.
Разговор окончен, и мне бы хоть немного вздремнуть. Минус один камень с души – уже легче. Понятно, почему маме он не нравится. Ставки – это действительно не бизнес. Это азартные игры, но судя по тому, сколько Джонни тратит, удача на его стороне. Но больше всего меня радует то, что у них с Никки ничего не было. Пригласить девушку в пятнадцать лет на танцы – не преступление. А сестра у меня очень красивая, неудивительно, что он ее заметил. Главное, что сейчас это в прошлом.
Ночь прошла без сна, и я пытаюсь наверстать упущенное утром, но Линда не дает. Отец с чего-то вдруг решил настоять, чтобы я спустилась к завтраку. Наскоро приведя себя в порядок, я исполняю его волю. Сажусь за стол, беру вилку и ковыряю предложенную еду. Аппетита нет.
Мама без конца болтает про свадьбу, предлагает мне своего стилиста, обсуждает время пробного макияжа, обдумывает место проведения.
- Я посоветовалась с организатором, - говорит она. – Учитывая то, какое платье ты выбрала и эти, с позволения сказать, цветы, церемонию лучше провести под открытым воздухом. Можно прямо в саду, но организатор советует устроить пляжную вечеринку. Что ты об этом думаешь?
- Все равно, - говорю я.
- Не в настроении? – хмурится отец. – Перегуляла вчера?
Я молчу. По его лицу и так видно все, что он об этом думает. Вчера он позвонил мне восемь раз и оставил три гневных сообщения на автоответчике, а я даже не перезвонила. От скандала меня наверняка сберегла мама, на что ей большое спасибо.
- Я поговорил с Джонатоном, - продолжает он, не дождавшись ответа. – Он считает, что путешествие во Вьетнам – не такая уж и плохая идея, учитывая обстоятельства.
- Я уже не хочу ехать, - говорю я, - но спасибо, что снизошли до меня.
- Адель! – вспыхивает мама, роняя вилку на тарелку.
Я поднимаю на нее взгляд.
- Ты вылетаешь через три дня, - отрезает отец и кладет на стол билет на самолет. – Я хотел отправить тебя сегодня же, но мама против.
- Нужна прививка и подходящий гардероб, - поясняет мама свое решение. – Но ты никуда больше не пойдешь без присмотра. Я сама отвезу тебя к врачу и по магазинам.
Я только вздыхаю. Внутри все неприятно ворочается. Тяжесть такая, что дышать тяжело, а от недостатка сна в голове пульсирует тупая боль. Я прокашливаюсь, чтобы привести голос в нужный тон, и говорю:
- Да, мама.
А сама думаю, возможно ли сбежать с самолета. Может, спросить у отца Джонни парашют?
