Книги
- Похоже на то, да, - потом протягивает мне руку и добавляет:
- Всего хорошего.
Я кидаю взгляд на его ладонь и снова поднимаю на него, непонимающе хмурясь. Очень смахивает на шутку. Мы находимся в нескольких милях за городом, я на каблуках, в коротком платье и шанс, что сюда приедет такси, не такой уж и большой. Не самое подходящее время, чтобы проститься.
- Не пожмешь? Ну, ладно, - говорит Джонни-Билл. – У меня только один вопрос: рестораны твоего отца того стоят?
Я молчу, не знаю, что на это ответить. Под кожу забирается липкий страх. Пока все было хорошо, маяк меня совсем не пугал, но теперь, понимая, что могу остаться здесь одна, прихожу в ужас. Чего именно стоят рестораны моего отца? Жизни?
Я не боюсь призраков, я реалистка. Но здесь поблизости могут быть и другие люди, как хорошие, так и плохие.
- Не ответишь? - говорит Джонни-Билл, - ладно.
Он быстро тушит все свечи, включает фонарь и направляется к лестнице, замирает у выхода и оборачивается.
- Куртку можно?
И тут я выхожу из себя. Срываю с плеч его кожанку, швыряю в него, скидываю босоножки, и шлепаю босыми ногами на выход, не говоря ни слова. Страх, как рукой снимает. Я спускаюсь по бесконечной лестнице вниз в кромешной тьме. Фонарик я с собой не взяла, а его остался в кармане куртки. Холодно, но я так зла, что внутри все горит.
И вдруг тонкий лучик света догоняет меня.
- Адель, - зовет Джонни-Билл, - куда ты так стартанула?
- Домой, - холодно отвечаю я.
- И как ты собралась туда добираться?
Ох ты, вспомнил!
- Не твоего ума дела. Ты со мной уже попрощался.
- Да, но потом вспомнил, что ты без машины, - говорит он, догоняет меня и хватает за руку. Заставляет остановиться. – Я подвезу.
- Обойдусь, - говорю я, вырываю руку и шагаю вниз дальше.
- Да какая же ты упрямая. Тут водятся степные волки.
- Степные волки водятся в степях средней Азии.
- Значит, койоты.
- Койоты не спускаются к морю.
- Тогда маньяки.
- Справлюсь как-нибудь.
- С маньяком? – удивляется он.
Я останавливаюсь и поднимаю вверх снятые с ног босоножки.
- Воткну ему в глаз шпильку.
Он усмехается, в глазах отражается озорной блеск.
- Опасная ты женщина.
Я хмыкаю и разворачиваюсь. Спуск оказывается и легче, и быстрее, чем подъем. Пара минут и мы оказываемся на улице. Ветер бушует, шум волн усилился, от собравшихся туч на небе не видно ни звездочки. Я моментально замерзаю, обхватываю себя руками и отвергаю предложенную Джонни-Биллом куртку.
- Нет, спасибо.
- Да ладно тебе, - досадно тянет он.
Я прохожу через мост все также босяком и только после надеваю на ноги босоножки на высоченной шпильке. Как далеко я смогу на них уйти сейчас меня волнует меньше всего. Главное доковылять до дороги, а там снова разуюсь. Я выхожу на тропинку и бодро шагаю прочь от маяка. Слышу, как за спиной заводится двигатель мотоцикла. Свет фары освещает проселочную дорожку, и страх совсем отпускает. Но не ярость.
- Адель! – кричит за спиной Джонни-Билл, перекрывая шум мотора. – Постой. Ты хоть знаешь, в какую сторону идти?
- Разберусь, - зло бросаю я, достаю из сумочки мобильник и на ходу забиваю в навигаторе адрес родителей. Навигатор показывает восемнадцать миль. Черт!
- Да на этих каблуках ты и к утру не дойдешь, - отговаривает меня Джонни. – Хватит упрямиться, я тебя подвезу.
- Обойдусь!
- Ты ведешь себя, как ребенок. Мы же взрослые люди. Давай серьезнее, - раздраженно выпаливает Джон, и я встаю на тропинке, как вкопанная. Он едва успевает затормозить, неприлично ругается и обращает на меня полный ярости взгляд. – Ну, ты…
Не договаривает, теперь моя очередь говорить. И я говорю:
- Да. Я веду себя, как ребенок. Но и чувствую себя так же. Все свое детство я только и делала, что училась управлять этими чертовыми ресторанами. Я не ходила на вечеринки, не встречалась с мальчиками, не сбегала из дома и никогда не делала ничего против воли родителей. Я не ходила на летнюю подработку и не ездила в летние лагеря. Не пробовала наркотики и не напивалась до встречи с твоим «другом» Рэми. Не курила. Никогда. Все, что я знаю – это школа, дом, папины рестораны и бойфренд по переписке, которого я никогда не видела. Так что да, я незрелая. И ты прав, мне нравилось играть с тобой, потому что только так я чувствую, что в моей жизни хоть что-то происходит. Мне двадцать два года, а я все еще чертов ребенок. Не было у меня шанса повзрослеть. Я никогда не была самостоятельной и понятия не имею, как жить. Я думала…
- И не целовалась никогда? – прерывает Джонни мою нескончаемую речь отчаяния.
- Ты об этом теперь думаешь? О, Господи, конечно, нет. С кем, по-твоему, я должна была целоваться? С соседкой по комнате?
Он слезает с железного коня, быстрым шагом подходит ко мне и говорит:
- Иди ко мне.
Я на автомате делаю шаг назад, внутри все подпрыгивает, сердце обжигает неистовым жаром. Но Джонни-Билл не дает мне сбежать, сгребает в охапку, прижимает к себе и впивается в мои губы поцелуем. Мир делает оборот, время застывает, и горячий язык силой размыкает мои губы.
Боже мой, так вот каково это – целоваться…
Голова идет кругом, колени подгибаются, и вдруг внутри что-то щелкает. Мое английское воспитание, вот что. Я отталкиваю его, вытираю губы рукой и едва не задыхаюсь от возмущения.
- Ты… ты… - мямлю я, а потом с размаху влепляю ему пощечину. Это тоже впервые. Я еще никого не била до этого момента. Отступаю на шаг назад и прижимаю горящую ладонь к груди.
Джонни-Билл облизывает губы, усмехается и забирается обратно на мотоцикл.
- Поздравляю, - говорит он, - твой первый поцелуй, как и положено, был с плохим парнем. Захочешь еще поиграть, позвони мне. Счастливо, детка.
С этими словами он срывается с места и проносится мимо меня. Я едва успеваю отскочить в кусты. Спасительный свет фары уносится в даль. Вокруг сгущается тьма, и я вновь прихожу в ужас. Боже, что я наделала. Надо было ехать с ним. Но и он хорош, бросил меня здесь, да и еще и язык мне в рот насильно засунул. Но это было приятно. Неправильно, совершенно неуместно, но так хорошо. Сама не знаю, почему ударила его после. Зато знаю, почему хочу ударить его сейчас.
Дрожа от холода и страха я выбираюсь на асфальтированную дорогу, и по навигатору прикидываю, сколько еще времени мне топать до дома. Снимаю босоножки с ног, оглядываюсь – вокруг ни души. Я бы, может, и отважилась на попутку, да только на дороге совсем никого нет. А время уже почти ночь, и конечно, мне звонит папа. Я сбрасываю. Как объяснить ему, где я и почему до сих пор не дома, не представляю.
Он звонит снова, и я опять скидываю. Пишу СМС:
«Я за городом с друзьями, буду поздно», - отправляю и тут же вижу в своем воображении, какой меня дома ждет скандал. На глаза наворачиваются слезы. Я всхлипываю, вытираю мокрые щеки руками и обнимаю себя за плечи, силясь спастись от холода. И впрямь чувствую себя маленькой девочкой. Глупой и беспомощной. Да что же это такое!
И вдруг ночную тишину разрывает рев мотора. Спустя минуту рядом со мной тормозит мотоцикл куда более мощный и крутой чем тот, на котором меня катал Джонни-Билл. Наездник снимает шлем, откидывает назад длинные каштановые волосы и растягивает губы в очаровательной улыбке редкостного засранца.
- Ну что, детка, успокоилась?
- Ты Билл? – спрашиваю я, и слезы новым потоком брызжут из глаз.
- Он самый, - говорит он и протягивает мне шлем. – Хватит реветь, прыгай назад, подвезу.
