Книги
Это все я узнал из излишне откровенных уст какой-то там дикарки, не имеющей на руке даже обычной островной метки. Однако наглости ей не занимать!
Она заявила мне, что ее настоящее имя – Таллула Пандора Четыре. По крайней мере, так ей сказала Шейла Консервация Сто Сорок Два. И ее история подозрительно схожа с нашей с Саймоном.
Я слушаю ее и ушам своим не верю. Подозрительно кошусь на Жана. Он, значит, ей все разболтал, а она взяла да и слизала нашу с братом историю. Это просто возмутительно!
Коротко это прозвучало так:
Наша с Саймоном приемная бабуля слиняла с острова, бросив нашего приемного деда и приемного отца. Каким-то чудесным образом она добралась до сопротивления, где ей вручили наследницу короля Пандоры Четыре и отправили на некий остров подменять ребенка. Но корабль не доплыл, разбился недалеко от острова Солнца (он же Мясной Нулевой Остров), на котором этот подменный ребенок находится до сих пор. Здесь потерпевших приютили местные жители – племя Сэгвон.
В это время между племенем дикарей и ОКПиН велась довольно вяленькая война. Племя отстаивало свои границы, а ОКПиН без особого рвения (ибо был занят производством амброзии) пытался эти границы стереть вместе со всем племенем. Но свистуны с помощью Голоса Богов защищали местных.
Потом пимак неожиданно пропал. Свистуны забили на племя, и местный вождь выменял жизнь оставшихся соплеменников на секрет передачи таланта (он же божественный дар). Было это около шести лет назад. А до этого никто из стратегов никакими способностями не обладал и победить их было бы куда легче. Ну, блин!
- Это не здорово, - говорю я. – Вообще не круто.
- Ага, - подтверждает Жан. – Прямо-таки очень грустно.
Таллула пожимает плечами, но вид у нее удрученный.
- Я не виновата, - говорит она.
- Никто тебя и не винит. – Жан кладет ей руку на плечо, поддерживая. – Как ты выживала все это время?
- Ну, мы с Шейлой, ясное дело, не пошли за стену служить ОКПиН, - говорит девчонка. – Первое время она заботилась обо мне, но вдвоем, правда, трудно. Она ушла за помощью.
- За стену? – удивляюсь я.
- Нет, мы построили плот, и она уплыла на север к сопротивлению. Это было почти два года назад. С тех пор я одна.
- Да уж, - фыркаю я. – Безумная у меня была бабка.
- Чья бы корова, - замечает Жан.
Я отмахиваюсь от него.
- Ладно, плевать. Не хочу больше ничего слушать. А тебя тем более, - тычу я пальцем в дикарку. – Неважно, кто тебе чего наплел. Важно, что я собираюсь сделать. Завтра, как только солнце встанет, ты отведешь меня к той лазейке, а потом все, самозванка, катись подальше, ясно?
Девчонка мрачнеет, как туча, раскрывает рот, но вступить в перепалку не успевает. Жан опережает ее:
- Это еще вопрос, кто из вас самозванец, - задумчиво тянет он.
Я на миг теряюсь.
- Чего? Ты что веришь ей? Да она все выдумала, основываясь на твоем же рассказе. Ты виноват, - теперь я тычу пальцем в грудь Жана, забывая себя от гнева. – Ты все ей разболтал, а она и рада ввернуть свою консервную банку!
- Все было не так, она первая рассказала, - заступается за нее мой лучший друг.
- И ты ей веришь?
- Да.
- Почему?
- А ты сам подумай, это же отличный ход.
- Какой еще ход? – не понимаю я. – Она девчонка, она вообще не вхожа в совет. Если она настоящая, то все пропало!
- Может быть, - соглашается Жан, - и все же неизвестно, кто настоящий. Может, вы с Саймоном, может, Таллула, а, может, вообще кто-то другой. Есть даже вероятность, что никакого наследника нет.
- Тогда какой смысл? – взрываюсь я.
- Ну, да. Соглашается Жан. Это вряд ли. В общем, я хочу сказать, чтобы запутать след настоящего наследника Пандоры, они не одного ребенка местами поменяли. Неизвестно сколько еще детей, думающих, что они последние вхожие в совет Боги. А это значит…
- …что это не мы, - прерываю я Жана, и внутри все обрывается. На миг в глазах темнеет. – Вот почему Пятьдесят Второй так просто меня отпустил…
- Но сопротивление же пришло за вами, - возражает Жан. – А они не похожи на тех, кто станет рисковать попусту. Значит, это вы настоящие. А Талли просто обманули.
- Неправда! – возмущается Таллула, но голос ее звучит уже не так уверено.
- Это только теория, - успокаивает ее Жан, и меня дико бесит, что он с ней так обходителен. – В любом случае, мы здесь. У нас есть цель. И будет лучше, если вы прекратите ссориться и выяснять, кто из вас настоящий Бог. Надо действовать сообща. Ты говорила есть лазейка.
- Да, - подтверждает дикарка. – Можно пробраться за стену через сточный канал.
- Типа, канализация? – уточняю я.
- Да. Это единственный вариант. Его никто не охраняет, и запах отвадит служивых.
- Черт, - выдыхаю я, стараясь собраться с мыслями. Слишком много потрясений за один день. Но раз вариант единственный… - Ладно, пусть будет канализация.
Мы решаем выдвинутся утром на рассвете. Надо выспаться, набраться сил. Путь обещает быть не близким, но уснуть я не могу. От напряжения голова гудит, и липкий ужас забирается под кожу. Если все так, и мы с Саймоном никакие не Боги, то кто тогда Бог? И что я могу сделать?
«Не сомневайся, - мысленно даю я себе установку, – не смей даже думать об этом».
Вера в себя и свои силы – это мое единственное оружие против орды стратегов, охраняющих город. К тому же у Таллулы в отличие от нас с Саймоном никакого дара нет. Помнит все… пф! Она просто пересказывала то, что рассказали ей члены племени. Разве это не доказательство?
И все же именно они показали стратегам, как воровать божественный дар. А значит, они знали о нем и были бы частью народы Пандоры, если бы согласились вступить в ряды ОКПиН. Однако к ней это все еще не имеет никакого отношения. Она не из племени и вообще неизвестно откуда. Сама не помнит, на каком острове родилась. Нет. Я Бог, а она – самозванка. У меня дар есть, а у нее нет. И точка.
Успокоившись этой мыслью, я закрываю глаза и тут же их ослепляет светом из входа в пещеру. Спал я или нет, сказать трудно. Но то, что утро пришло – однозначно. Пора идти.
Первые пару часов мы не утруждаем себя разговорами. От молчания скверные мысли все настойчивее лезут в голову. Я продолжаю убеждать себя в собственной силе, а мой вредный внутренний голос с той же назойливостью убеждает меня, что все пропало. Каждый мой шаг, каждая идея и цель – совершенно бессмысленная трата времени. Путь, который я избрал – это путь к смерти. Жизнь, которой я живу – ведет только к смерти. Ни о каких великих свершениях, спасении обреченных, революции не может быть и речи. О, Боги! Как же тяжело и скверно на душе!
И все же, сидеть сложа руки я не могу. Лица противной секретарши Регины, наших с Саймом родителей и Сесси… ох! Они все еще встают перед внутренним взором, стоит мне прикрыть глаза. И не только они. Мои одноклассники, учителя, соседи, чертов продажный постовой Джимми, младшие сестры и родители Сесиль, все жители нашего острова, которых я знаю и не знаю, а еще люди с других островов, прибывшие на Шестом, ждут смерти и даже не надеются на спасение. Неужели никто ничего не сделает? Даже не попытается?
