Книги
— Чой-то на тебе лица нет, девка? От солнца прячешься, будто упырь какой?
Я подняла глаза, разглядывая представшую передо мной дряхлую неопрятную старуху.
— Бессонница ночью мучала. — было ясно, что женщина ждет от меня какого-то ответа.
— Значит мало работаешь. — вынесла она свой вердикт, — дайка мне напиться, а то утро жаркое выдалось.
Сказки про старух у колодцев я помнила, потому безропотно и даже с неким почтением, на всякий случай, чтобы потом лягушками не плеваться, поднесла женщине полный черпачок студеной воды.
— Эк, хороша водица! Ты, девица, умылась бы, глядишь и полегчало б. Кто тебе судьбой предначертан твоим останется, а кто с краю проходил, так своим путем и пойдет. Тут и горевать не о чем, радуйся жизни, да работай усердно. — на этих словах старуха развернулась и поковыляла прочь со двора.
Я пожала плечами — не прокляла и славно, но водой умылась, действительно немного полегчало.
— Ты как за порог выйдешь, так все, считай лешие унесли. — снова встретила меня ворчанием кухарка.
— Да там старуха приходила, напиться хотела.
— Ягыда, что ли, пожаловала? Я вот каждую зиму про себя думаю — помрет бабка в лесу одна-то, околеет, а деревенские только к весне и заглянут. А она крепкая, как снег растает, на своих двоих объявляется. Ее бы пристроить куда, да госпожа Златослава эту старуху на дух не переносит, собаками грозит со двора гнать. А все потому, что Ягыда ей что-то сказала не по нраву.
— Эта Ягыда, ведьма что ли?
— Тьфу на тебя, скажешь тоже! Ведуньей она была по молодости, а сейчас уже просто старуха.
Я сделала для себя в памяти пометку, что ведьмой здесь быть плохо, а ведуньей вполне нормально, и принялась за приготовление каш. Когда мы управились с завтраком, Вася вспомнила про обещанную нам прогулку в «свято место». Я попыталась отказаться, уверяя, что мне уже лучше, но женщины отнеслись к моим словам с подозрением, будто бес во мне изгнанию противился. Потому Маришка просто подхватила меня под локоть и повлекла прочь с кухни.
На этот раз мы повернули с хоз двора в другую сторону и подошли к лесу. Я оглянулась, чтобы получше разглядеть имение. Каменное, трехэтажное вытянутое строение со стрельчатыми окнами, напоминало постройку в английском стиле. От сюда мне был виден парадный вход с большими тяжелыми дверями, и гравийная дорожка, по которой могли подъехать кареты. Жаль только, что для меня эти двери были закрыты.
Честно говоря, я увлеклась фантазиями о том, как наряжусь в изящное платье и маску, и войду через центральные двери в имение, все гости будут гадать, кто же я такая, а в середине вечера наши взгляды с Дареном пересекутся, и он застынет, пораженный той силой притяжения, что возникнет между нами. Он делает ко мне несколько стремительных шагов и притягивает к себе.
— Вообще-то, даму на танец принято приглашать — деланно возмущаюсь я, когда он увлекает нас в хоровод танцующих пар.
— Вообще-то, гостям принято представляться. — парирует Дарен.
— Но мы с вами уже знакомы. — я с удовольствием отмечаю его растерянность.
— Я не смог бы забыть вашего имени.
— Вы можете называть меня Элен.
— Элен… — раскатывает на языке мелодичные звуки.
— Ваша жена, кажется, ревнует. Проведите следующий танец с ней.
Под затихающие звуки вальса я выскальзываю из рук Дарена и растворяюсь среди гостей. Незаметно покидаю зал и возвращаюсь на кухню, оставляя Дарена в тщетных надеждах встретить таинственную незнакомку вновь.
— Еля, ну, где ты там?
Голос Маришки вырывает меня из красочной фантазии, возвращая на лесную тропинку. Я ускоряю шаг, чтобы догнать девушку и выхожу к удивительному месту.
Огромный дуб, чей ствол смогут обхватить лишь несколько человек, величественно возвышался на каменном уступе, а из-под его кривых оголенных корней вытекал уверенный ручеек, падающий в каменную чашу, выточенную водой за многие века. Я замерла, разглядывая внушительное дерево, пока по моему лицу прыгали солнечные зайчики, солнечные лучи проникали сквозь зеленую крону, отражались в чаше с водой и задорно перескакивали ко мне на лицо. Опустив глаза ниже, на бугристую каменную породу, я заметила тонкие нити серебра, прочерчивающие гранит. Возможно, местные жители не знали о таком металле или не имели возможности добывать его из камня, уточнять я не стала, чтобы не казаться еще более странной.
— Поклонись Дубу Батюшке, да испей воды. — тронула меня за плечо Маришка, выводя из задумчивости.
Я поклонилась на столько низко, на сколько позволили протестующие связки под коленными чашечками. И сделав еще шаг подставила ладони под холодные струи воды. Когда я поднесла сложенные чашечкой ладони к губам, всего на один взмах ресниц мне показалось, будто я увидела в воде белый больничный потолок и склонившееся встревоженное лицо Дарена. Я замерла, вглядываясь в прозрачную воду, но мое сбившиеся дыхание образовывало маленькие волны на ее поверхности, и видение больше не возвращалось. Мне не оставалось ничего другого, кроме как выпить уже ее, пока Маришка не усомнилась в чистоте и порядочности моей души.
— Какой бы печалью ты не мучалась, расскажи все Дубу Батюшке и тебе станет легче. А если сомневаешься в ком — поднеси воды серебря́ной.
— Надеюсь, что вы больше во мне не сомневаетесь?
— Не держи зла, Еля, но больно чудной ты стала. И раньше была нелюдимой, но как отхожее место найти всегда знала.
— Я головой сильно ударилась. Все как в тумане с тех пор.
— Ну, пусть прибудет с тобой сила и мудрость Дуба Батюшки, и чистота воды серебря́ной, — прочертила на себе крест Маришка.
Я поняла, что мне очень повезло, когда я крестилась на кухне, что местный обычай совпал с близким мне. Только значение у символов было разное, как я поняла: вертикальный взмах руки олицетворял дуб, а горизонтальный — воду.
— Прогулялись, пора и возвращаться. Завтра Яблочный день, гостей в имении будет много, тесто с вечера начнем месить, да яблочную начинку готовить, а то завтра со всем не управимся.
— Яблочный день?
— Да, в садах первые летние яблоки поспели. Мы с февраля яблочных пирогов не пекли. А теперь новые урожаи начинаются.
— Значит, будет и сливовый день?
— Ой, чудная! — засмеялась Маришка, — Слива-то не храниться. Это так, детям услада.
— Ну а что, на счет грушевого дня?
— Груша сладка, да с зимой не близка! Нет, Еля, только яблоки удостоились чести иметь свой день.
Я подумала про апельсины и бананы, которые круглый год лежат на полке в магазине, вот бы удивилась такому Маришка, правда, она, скорее всего и фруктов таких не знает.
