Пифагореец

Глава 35. Кто ты? А кто тогда я?

Нет смысла возвращаться во вчерашний день, потому что тогда я был другим человеком.

Льюис Кэрролл

Тео готовился ко сну. Он уже знал, чем будет заниматься сегодня ночью. Не зная, наступит ли для него «завтра», а если и наступит, то чем закончится, он непременно хотел еще раз встретиться с Еленой. И сейчас для этого был, возможно, последний шанс. Уснуть было совсем непросто. Различные тревожные мысли наполняли голову. И как только у Тео получалось их разогнать, они тут же набегали снова. Но через некоторое время свежий воздух и усталость от переживаний все-таки сделали свое дело. Пещеру наполнило ровное и ритмичное сопение.

Тео снова шел по набережной Пирея. Ну почему снова Пирей? Никогда его не любил, и почему он все время снится? Непонятно. И вновь сновали юркие скутеры и дымили разноцветные машины, несущиеся по улице и разносящие шум по всей округе. По набережной вальяжно прогуливались немногочисленные прохожие, одетые в лучших традициях лета XXI века. А в небе снова мелкими стайками кружили чайки, пытаясь привлечь внимание этих прохожих, чтобы получить съестное вознаграждение за свои труды. И тут посреди всей этой идиллии Тео увидел то, чего никогда не мог предположить даже в самой воспаленной фантазии. Он остановился. Если бы его челюсть могла низко опускаться, то все прохожие, находящиеся рядом, услышали бы ее стук о землю.

Метрах в 10-15 от него, у самых поручней набережной, за столиком в симпатичной кафешке мирно сидели двое мужчин и смотрели на него. Один из них был его Учитель. А второй – по-видимому, Алкей. Тео еще не забыл, как он выглядел «в прошлой жизни», и это был именно он – пухлое бесформенное тело с рано поседевшими волосами на макушке с залысиной, большие карие глаза и ничего общего со общепринятым стереотипом греческой внешности. Человек, похожий на Тео, по-дружески поманил его, предлагая присесть к ним за столик. Пифагор также смотрел на Тео своим обычным теплым и приветливым взглядом. Ничего не предвещало ни бури, ни беды. И это напрягало и интриговало Тео больше всего. Он бы сейчас с большим удовольствием набросился бы на Алкея, но вот только там был Учитель, а значит, это не то время и место, где можно выяснять отношения.

Тео осторожно подошел к двум сидящим мужчинам. Он вдруг подумал, что сейчас выражение его лица, немного скривившееся, с широко раскрытыми глазами, скорее всего напоминает, что он сильно хочет в туалет. Но на самом деле он просто был в полном замешательстве, не знал, что об этом думать и что ему сулит эта явно не случайная встреча, хоть она и во сне, «что для серьезных людей ничего не меняет».

– Друг мой, мы тебя уже заждались. Ты же уснул еще минут двадцать назад, если не больше! Где же ты ходил? – мягко, даже ласково, сказал Пифагор. Тео очень редко слышал от Учителя такой особенный тон, и это напрягло его еще больше. Что-то назревает, и он явно не знает, что. И даже не догадывается. Учитель бы никогда не сделал ничего такого, что было бы против интересов Тео. И это успокаивало.

– Долго шнурки завязывал, – неуклюже отшутился Тео и сел на свободный стул за их столик. Это был небольшой круглый столик, довольно типичный для кафешки хорошего уровня, сделанный, вероятно, из нержавеющей стали. Перед Пифагором стоял стеклянный стакан с обычной водой, льдом и лимоном. Возле «пуфика» – мужчины с пухлым животом и залысиной – стояла большая чашка с кофе.

– Будешь, как обычно, американо с горячим миндальным молоком? – спросил «пуфик» у Тео.

– Ого, ты уже и привычки мои изучил? Молодец! Времени даром не терял! Как тебе моя квартира? Все уже успел изгадить или что-то еще осталось? – начал было нападать Тео повышенным голосом, но, посмотрев на учителя, тут же взял себя в руки. – Простите, Учитель, я прекращаю злословить. Простите, что сорвался в вашем присутствии.

– Дорогой мой друг, ты должен стараться вести себя достойно и уважать и себя, и других, не только когда я рядом, но и без меня. Вспомни мое правило…

– «Первым правилом должно быть уважение к себе самому, так же, как и к другим», – проговорил «пуфик» голосом ученика, закончившего школу и наблюдающего за обучением юного ученика. Это сильно озадачило Тео. Он мог предположить, что Учитель затеял эту встречу, чтобы зачем-то их примирить. Это было возможно. Но откуда «пуфик» знает правила Учителя? Может, он его параллельно учил в будущем? Но зачем? Тео обучается у Пифагора, чтобы спасти человечество. Но зачем Алкея учить? Ведь в прошлом учил и создал Школу сам Пифагор. Непонятно это. А то, что не понятно, – пугает больше всего.

Несмотря на размышления Тео, «пуфик» продолжал:

– Давай я буду отвечать на твои вопросы в порядке их появления – помнишь FIFO (* First In First Out – порядок обработки очереди – первый вошел, первый вышел).

«Ничего себе парниша прогрессирует! Он уже и алгоритмы осваивает!» – с долей зависти подумал Тео.

– Это не только твоя квартира, но и моя, – спокойно продолжил «пуфик», – думаю, что она в порядке. Алкей ее не должен был сильно загадить хотя бы потому, что он в ней сам живет. Но, в любом случае, для тебя это уже неважно.

- Погоди, парниша, а ты сам-то кто? Если ты говоришь об Алкее в третьем лице, то ты сам тогда кто? И почему это для меня уже важно – я что, умер или умру? И почему это моя квартира теперь наша? Знаешь, или давай поделись тем, что ты куришь, или объясни, как трезвый трезвому, – что тут вообще происходит?

– Ну что мне тебе рассказать, мой дорогой собрат по несчастью… Ты целый месяц изо всех сил готовился встретить своего истинного учителя? Учился, тренировался, практиковался. Ведь так, студент?

Тео смотрел на своего собеседника вытаращенными глазами. Он просто кивнул, потому что функция речи в данный момент была почему-то недоступна.

– Ну? Так, где цветы и оркестр? Вот он я, приехал по вашей просьбе. Кто я такой? Была такая песня: «Я – это ты, а ты – это я». Ну вот, если вкратце, то я – это ты. Если серьезно, то внезапно выяснилось, что для каждого человека его истинный учитель – это его внутреннее «Я», то есть он сам. «Познай себя» практически означает «пробуди своего Учителя». Поэтому я – это ты, только из альтернативного будущего. Месяца было недостаточно, чтобы сделать из нас с тобой настоящего «Джедая», и Учитель любезно продолжил наше обучение в будущем, в параллельной ветке нашего времени, чтобы закончить для нас обучение. И вот теперь наши с тобой память и опыт можно снова совместить, объединить в одно сознание. Хоть нас тут с тобой и двое, в реальности, мы по-прежнему одно сознание и одна личность. Это чем-то похоже на то, как Учитель существовал в разных местах одновременно.

Пифагор сидел молча.

– И что это значит? – спросил Тео у своей немного потолстевшей копии.

– Это значит, что пора домой, мой дорогой собрат по несчастью. Или счастью. С вещами на выход, моя драгоценная копия! Нас ждут великие дела!

– Как это – пора? Я же сейчас сплю на Самосе! А что же тогда будет с моим телом? И что вообще будет? Как ты себе это все представляешь?

– Твоя личная параллельная ветка времени тут, в прошлом, на Самосе, на этом заканчивается, мой дорогой Ученик, – прервал молчание Пифагор, – ты вернешься в свою основную ветку времени, как и твой балансировочный антипод Алкей.

– А что будет с миром, со вселенной? Как это – заканчивается моя личная параллельная ветка? А ваша? А других людей, всего мира? Разве может быть личная параллельная ветка времени кого-то одного?