Пифагореец

Глава 26. Удивительное путешествие в плоский мир.

Чтобы объяснить, что это такое, лучше всего это устроить.
Льюис Кэрролл

Тео не предполагал, что в беседе так быстро течет время. Они с Пифагором проснулись рано утром, уделили внимание медитации и немного – беседе, как уже пришло время обеда. Тео одновременно обрадовался и загрустил. Он уже потихоньку привык к однообразию и простоте местной пищи, но все же иногда скромность местного меню вызывала у него уныние. Ничего не поделаешь, Учитель не ел животной пищи, а другой у Тео не было. Вот и сегодня на обед был снова бюджетный вариант греческого салата, без помидоров и огурцов, но зато с медом и с хлебной лепешкой. Тео невольно вспомнил сцену из старого итальянского фильма про современного Робинзона Крузо с его любимым актером Паоло Вилладжио, когда тот соорудил на необитаемом острове подобие кинотеатра с видом на море и как бы заходил в зрительный зал и спрашивал воображаемых зрителей: «О чем фильм? А, опять про море…» Сейчас Тео был в таком же положении: «Что сегодня на обед? А, снова овощной салат…» Но хоть сегодняшний обед и не отличался от вчерашнего, все же он гораздо лучше, чем никакого обеда! После еды Тео честно вымыл посуду, разложил ее сушиться и вернулся на свое «учебное место» на верхней террасе, так как понимал, что сейчас их беседа продолжится.

– Учитель, вы столько раз приводили в пример гипотетический плоский двухмерный мир, в котором живут плоские существа, что я часто пытаюсь представить, как бы он выглядел? Как бы выглядели эти плоские существа, которые там могли бы жить? Вы никогда об этом не задумывались?

Пифагор не ответил. Он спокойно достал из кармана большой медальон в виде пятиконечной звезды, вписанной в круг, с буквами внутри каждого луча звезды. Тео сразу понял, что это и был символ будущих пифагорейцев, о котором ему раньше рассказывал Учитель. Медальон был прикреплен к длинному шнурку. Пифагор вытянул руку вперед, перед Тео, и медальон выпал из нее и повис на шнурке так, что оказался на расстоянии вытянутой руки, прямо перед глазами Тео. Затем, не обращаясь к Тео, Учитель спокойно сказал какие-то слова, и все вокруг потемнело. Тео видел вокруг себя темное пространство, в котором он наблюдал какие-то непонятные светящиеся прямые отрезки, сделанные непонятно из чего и находящиеся на абсолютно плоской и огромной поверхности. Наверное, это чем-то напоминало фотографии палочек бактерий под микроскопом. Но только эти были совершенно плоские, а также излучали блеклый свет разных цветов. Некоторые «палочки» часто меняли цвет свечения своего кончика (примерно на пятую часть длины). Тео было трудно оценить их размеры, потому что он никак не мог найти для себя ориентиры длины – как-то все было тут очень странно и непривычно. Некоторые «палочки» куда-то двигались, некоторые сталкивались друг с другом таким образом, что возникало ощущение, будто они осознанно бились друг с другом.

Каждая такая «палочка» имела свой цвет. Тео отметил, что, если можно так выразиться, палочки, имеющие более светлые цвета, более приятны, чем те, что имели более темные. Тео не понимал, что происходит и где он. Он был в полном замешательстве, но без страха – мысли о страхе до него пока не дошли, так как никакой опасности для себя он не ощущал, да и был всецело поглощен наблюдением за странными бактериями, которые, казалось, проявляли признаки разумного поведения. Через несколько мгновений рядом появился небольшой, слегка вытянутый светящийся шар, размером с теннисный мячик, чем-то напоминающий куриное яйцо, и Тео без звука услышал внутри себя голос Пифагора.

– Что скажешь? Что ты думаешь по поводу того, что видишь?

Если бы у Тео сейчас были глаза, то они бы были сильно вытаращены от удивления. Но, к его большому сожалению, глаз у себя он сейчас не ощущал, и ему нечего было таращить и нечем выказывать крайнее удивление происходящим. Никакого рта и ушей у Тео сейчас явно не наблюдалось, да и у Пифагора тоже. Но Тео явно слышал его голос и, по-видимому, мог ответить. Скорее всего, они каким-то образом могли общаться мысленно.

– Где мы? Что это? У меня обморок, или галлюцинации, или это гипноз? – удивленно спросил Тео.

– Нет, это не гипноз и не галлюцинации. Это по-прежнему реальный мир, только другой.

– А что это тогда? Вы нас уменьшили? Мы видим то, что внутри микроскопа?

– Ты у меня спросил, представляю ли я, как может выглядеть плоский, двухмерный мир, в котором обитают живые существа? Так вот, это он и есть. Такой мир действительно существует во всем разнообразии существующих миров, – спокойно и медленно объяснил Пифагор. – Скажи мне, что ты видишь?

– Ну, что-то похожее на палочки вируса или бактерии, которые хаотично двигаются, куда-то перемещаются, сталкиваются, меняют цвета.

– Наше сознание сейчас в другом, параллельном мире, с двухмерной формой жизни. Мы привыкли к нашему трехмерному миру, верно? Но, например, в твоей эпохе еще в 1926 году шведский ученый Клейн высказал предположение о четвертом и пятом измерениях. А в 1950-х годах математик Хью Эверетт сформулировал теорию существования параллельных миров. Поэтому тебя не должно удивлять наличие двухмерного мира – никакой магии и волшебства, все имеет свое научное обоснование и объяснение.

– А может, это гипноз? – спросил Тео.

– Нет, это просто определенные знания и навыки перемещения сознания. Ты сейчас наблюдаешь жителей двухмерного мира. Они живут на плоскости и могут перемещаться только по этой плоскости, точно фигуры на шахматной доске или на доске для любой настольной игры. Для простоты понимания представь себе комнату огромных размеров и совершенно плоских муравьев, которые могут перемещаться только по этому полу. Они знают только длину и ширину и не знают, что существует еще и высота, у них нет органов чувств для ее восприятия. Они могут только догадываться о существовании высоты, но ощутить и осознать ее не способны. Они вполне разумны, передвигаются по своему желанию, и у них есть свои сообщества. Общаются они цветопередачей – когда ты видишь, как они меняют цвет, это они друг другу что-то сообщают.

– А зачем они так яростно сталкиваются между собой?

– У них тоже есть свои конфликты и свои войны.

– Я не понимаю, в чем может быть цель такого существования? – спросил Тео. – В чем смысл их жизни?

– А нашей? – парировал Пифагор. – Не думаю, что в их жизни намного меньше смысла, чем в нашей. Если во Вселенной что-то существует, значит, кто-то это смоделировал и создал, и в этом всегда есть смысл. Даже если он кому-то и не понятен. Но вернемся к тому, что мы сейчас видим. Мы с тобой не ограничены двумя измерениями, так как мы – существа трехмерного мира, и наше сознание воспринимает и высоту. Давай усилием воли попробуем подняться чуть выше, – обратился он к Тео.

Тот попробовал сделать усилие воли, похожее на напряжение воображаемых мышц, и он действительно немного поднялся вверх. И тут вдруг увидел, что каждое из этих существ – не отрезок, а фигура! Кто-то был ромбом, а кто-то шестигранником. Количество углов было разным. Практически у всех этих существ некоторые грани были деформированы, и идеальной фигуры не было ни у кого. Сверху было также видно, что у них существовало что-то наподобие жилищ – как небольшие, напоминающие прямоугольники без одной грани, так и большие, напоминающие лабиринты, в которых были секции с открытыми гранями. Все грани всех жилищ были также плоские, потому что понятия высоты у них не существовало. Со стороны это было похоже на плоские спичечные домики. Пифагор начал обстоятельно рассказывать и объяснять Тео, что все это значит и в чем тут смысл.