Пифагореец

Глава 24. И на людей посмотреть, и себя показать.

– Но я не хочу идти к сумасшедшим, – сказала Алиса.
– Тут уж ничего не поделаешь, – сказал Кот.
– Мы все здесь сумасшедшие. Я сумасшедший, да и ты сама тоже.
Льюис Кэрролл

Учитель и ученик закончили обед, и Пифагор попросил Тео привести себя в порядок. Нужно еще раз отметить, что Пифагор уделял большое внимание чистой одежде и чистой постели. Также он говорил, что, соблюдая и поддерживая чистоту, человек поддерживает ее, прежде всего, в своей голове, что отражается на всех аспектах его жизни. А если человека окружает беспорядок, то тогда он также во всем окружает его и в жизни. А стиль и цвет одежды всегда оказывают невидимое, но сильное влияние на настроение и мысли. Одевается, к примеру, человек неряшливо, как грузчик в порту, и смотришь, а он уже и говорить потихоньку начитает соответственно. А оденется человек элегантно и интеллигентно – и его поведение тут же подстраивается под то, как он сейчас выглядит. Поэтому Тео постоянно надевал чистую светлую одежду и свое постельное белье регулярно стирал.

На вопрос Тео, почему они носят только светлую одежду – ведь вокруг существуют много разных других цветов, – Пифагор отвечал, что цвет одежды имеет влияние на общее настроение и нрав человека, и каждый цвет дает свою подсознательную психологическую настройку. Белый цвет влияет на настроение и нрав человека именно таким образом, какой Пифагор считал наиболее благоприятным.

Тео спросил Учителя, куда это они собираются, такие красивые и нарядные?

– Сегодня собрание городской общины. Каждый месяц, в первое воскресенье, вечером, собирается община острова для полезных бесед и обсуждения насущных проблем и вопросов, – ответил Учитель.

Тео не смог сдержать смех:

– Вы серьезно? Это прямо как у нас ток-шоу «Воскресный вечер» на каждом канале! Господи, куда же я попал? Неужели за 2500 лет ничего, по сути, не изменилось?

Пифагор улыбнулся и ответил:

– Да нет, Тео, изменилось. Мы здесь собираемся для блага людей, чтобы упорядочить их быт и сделать их жизнь лучше. Да, у нас у власти жесткий тиран, во многом у нас связаны руки, и еще не все получается. В чем-то мы «изобретаем колесо», но то, что мы делаем, – мы делаем по-настоящему, искренне. А у вас на телевидении все эти правильные и благие намерения давно превратились в симуляции ради циничной забавы, развлечения публики, рейтингов и денег. Помнишь, я тебе уже цитировал одного замечательного пожилого артиста твоего времени, который на вопрос, чем отличается его более старое поколение от молодого современного, ответил так: «Мы считали в уме и любили бесплатно». Трудно ответить лучше. И в этом «любили бесплатно» подразумевается искренность, которая в твоем времени выметается отовсюду с удвоенной силой и заменяется расчетом и цинизмом.

Тео нечего было ответить, и ему стало стыдно, потому что сказанное было совершенно справедливо. Ему очень хотелось сейчас крикнуть, что вот они, все его современники, конечно, такие, но он сам не такой! А, собственно, почему не такой? Насколько он был открытым и искренним с Эли? А с мамой? А с кем он вообще был искренним и открытым в жизни? И как он себя вел по отношению к остальным, пока не попал сюда, к Учителю? Это какая-то необъяснимая загадка природы – ведь насколько все люди стали бы более счастливыми, насколько жизнь каждого стала бы лучше и светлее, если бы каждый вдруг стал открытым и искренним по отношению к окружающим? И несмотря на это, всё действительно на максимальной скорости движется к замещению всего настоящего, разнообразными симуляциями, ради праздной забавы и банальной наживы. Все всё понимают, все от этого страдают, но никто ничего не меняет. Давно Тео так не задумывался о социально-философских темах, и Пифагор, глядя на Тео, видимо, уловил его ход мыслей.

– Знаешь, Тео, в Китае есть одна замечательная поговорка: «Человек взрослеет не тогда, когда у него вырастает борода, а лишь тогда, когда начинает критично и реально оценивать себя со стороны». Большинство людей всю жизнь проживает в полной иллюзии относительно того, кто они и что на самом деле собой представляют, и умирают в полной уверенности в собственном образе честного, отважного и принципиального рыцаря на белом коне, так и не повзрослев. Чтобы начать что-то в себе исправлять, человеку сначала необходимо понять, а что именно с ним не так, и тогда уже можно начинать это исправлять. А с реальной самооценкой у большинства людей и есть проблема.

– Да, как я слышал на одном радио: мудрость обычно приходит к старости. Но часто старость остается одна, – уныло пошутил Тео.

– Именно так. Очень верно и остроумно подмечено, – улыбнулся Пифагор.

– Вот видите, а вы говорите, что у нас сплошные симуляции и обман! А вот есть же еще и что-то хорошее, – улыбнулся Тео.

Как известно, в каждой беседе и в каждой шутке, как и с солью, самое важное – соблюдать меру. Поэтому учитель и ученик закончили эту тему и направились к выходу из пещеры. Там Тео снова заметил то, что он уже видел раньше – у выхода из пещеры был легкий туман несмотря на то, что из окна пещеры была отличная видимость и стояла прекрасная погода. Он смело вышел из пещеры вслед за Учителем, находясь всецело поглощенным своими мыслями. Они прошли несколько шагов, и Тео словно ударило по голове – они вышли из пещеры не к долгому и отвесному спуску, а на какую-то равнину. Это было вообще не возле пещеры.

– А где мы? – спросил Тео в полном удивлении.

– Мы вышли на окраине города Самос, Тео. Не хочешь же ты провести несколько часов в пути туда, а потом столько же обратно? Иногда можно это время и сэкономить, особенно учитывая, что нам стоит поторопиться.

Несмотря на то, что он уже видел это уплотнение, чем-то похожее на «жидкий воздух», глаза Тео были настолько широко открыты от удивления, что, наверное, могли бы выпасть из глазниц. Из всех слов у него сейчас в голове были одни междометия, поэтому ничего внятного он сказать не мог. Да, он, конечно, помнит объяснение Учителя об искривлении пространства и о создании пространственной червоточины, с максимальным сближением точек входа и выхода с помощью специальной техники сознания – да, теоретически это все понятно. Но каждый раз, сталкиваясь с этим лично, Тео испытывал сильное эмоциональное переживание, переходящее в шок. Это напоминало, как он однажды в Афинах пил на улице кофе со своим профессором по теории статистики из университета. И этот профессор, попивая кофе и смотря на взлетающий самолет, сказал ему: «Нет, я, конечно, все понимаю, крылья, поток воздуха, подъемная сила – это все понятно. Но почему же он, черт возьми, не падает?!»

А что же говорит наука?

Все, что сказано три раза, становится истиной.
Льюис Кэрролл

Пройдя немного и успокоившись, Тео, наконец, внятно сформулировал то, что все никак не мог спросить:

– Учитель, я вот чего не понимаю: вы так доступно и понятно объясняете каждое очередное «волшебство», что все сразу кажется таким логичным и понятным! Почему же наша наука этим не занимается? Можно же показать им направление и так же все логично и убедительно объяснить?