Книги
4
Были времена, когда Надир завидовал тому, как Соколица доверяла людям. Это была не слепая вера, которую иногда проявляли наивные, не видевшие мира существа, а готовность поверить в то, что сказал другой, и чего Надир делать не умел. Всё, что он помнил о своей жизни, только доказывало ему, что доверие – это то, что люди неизменно обманывают. Это слабость, которую можно использовать, и он никогда не понимал, почему люди так раскрываются и позволяют другим залезть так глубоко себе под кожу. Зачем вообще так рисковать? Соколица сказала бы, что в этом и заключается смысл жизни: уметь рисковать собой ради других.
Соколица была первым человеком, которому он доверился за долгое, долгое время.
Надир доверял обитателям Рубиновой Пустыни, которые помогли ему спастись из плена. Которые поверили в него, когда даже для самого себя он был всего лишь сломленным рабом, беглецом из Эстера – империи, где правила магия. Но Надир был тем, кто уничтожил их доверие, использовал его против них, когда его хозяин, тот, от кого он бежал, нашёл его и отдал приказ – Надир, не задумываясь, убил их всех.
Итак, три недели назад Аяна поцеловала его. Прижала к облупившейся стене заброшенного особняка, где он жил вот уже больше шести лет. Её руки были уверенными, а губы нежными и желанными… И Надир предположил, что это какой-то трюк.
Когда Аяна хриплым голосом прошептала в его опухшие от поцелуев губы, что любит его, Надир разозлился. Он назвал чародейку лгуньей, насмехался над тем, что она не более чем одержимая ведьма, которая никогда не сможет отвечать ни за свои поступки, ни за свои слова. Он сказал Аяне, что ей нельзя доверять, что Надир никогда не будет точно знать, говорит ли с ним Аяна или дух Свободы, который она приняла в своё тело, и который с годами всё больше проникал в её собственную личность, перемешивался с ней. Он сказал, что ему надоело быть игрушкой в руках жаждущих власти магов.
Надир видел перемену в глазах Аяны, видел, как на мгновение поколебалась её решимость.
И именно тогда Аяна сказала ему, что докажет, что она куда больше, чем «одержимая ведьма».
«Если для того, чтобы снова стать целой, и чтобы ты почувствовал ко мне то, что я чувствую к тебе, придётся отправить Свободу домой, где ей самое место, я это сделаю».
«Докажи это или никогда больше не прикасайся ко мне».
Надир мерил шагами комнату Кассандры. Аяна жила и дышала свободой магов. Сколько раз они спорили об этом за годы своего знакомства? Сколько раз она спорила со всеми ними? Надир отказывался верить, что Аяна сделает что-то подобное, пожертвует чем-то настолько важным ради него. Люди так не поступают, кричал весь его опыт.
Голос Соколицы вывел его из задумчивости.
- Так она не сказала тебе, как собиралась это сделать? Просто что… сделает это?
Остановившись рядом с кроватью Кассандры, чтобы взглянуть на чародейку, Надир покачал головой.
- Нет. Я думал, она просто говорит мне то, что я хотел услышать. Я сомневаюсь, что понял бы её объяснения, даже если бы потрудился спросить.
Он наблюдал, как медленно вздымается и опускается грудь колдуньи, за тем, как её лицо расслаблено во сне, губы слегка приоткрылись, морщинки на лбу разгладились… Она выглядела намного моложе, когда спала, груз того, кем она стала за последние годы, и того, что она сделала за это время, ушёл. Аяна смотрела на себя в зеркало? Видела ли она, как сильно постарела за несколько коротких лет? Какие следы оставила на её лице напряжённая и опасная жизнь отступницы?
- И почему она рассказала об этом тебе? Из всех людей? – спросила Кассандра. – Почему не Соколице?
На взгляд Надира, её глаз оказался слишком острым. Он рассказал им достаточно о том, что сказала Аяна, не раскрывая роль, которую он сам сыграл в том, что с ней случилось.
- Почему она что-то делает? – огрызнулся Страж.
- Это не так важно, как то, «как», - вмешалась Соколица. – Нам нужно вернуть её в лечебницу и посмотреть, сможет ли она собрать воедино то, что произошло. Ты уверен, что Свобода ушла?
Надир пожал плечами.
- Она не защищала Аяну, как обычно. Мы все видели, как демоница выходит на волю, когда чувствует, что колдунье грозит опасность.
- Может быть… она не видит в тебе угрозы? – предположил Лаварэль. – Мы должны показать ей какого-нибудь другого Стража…
Губы Надира скривились от отвращения.
- Ты серьёзно готов подвергать других Стражей опасности, только чтобы проверить, убьёт ли она их?
- Подожди, - Соколица подняла руки перед собой. – Мы ничего не будет делать, пока не узнаем, что произошло. Если это… Если выяснится, что Аяна преуспела в разделении себя с демо… духом, тогда мы можем…
- Пусть она возвращается в Алкарон, как и собиралась, - закончила Кассандра. Остальные повернулись и уставились на неё. – Что?! Если она хочет вернуться к своим Сумрачным Воинам, пусть возвращается! Мы не можем удерживать её здесь, - она бросила на Надира многозначительный взгляд. – Она больше не будет представлять опасности, не так ли?
Надир отвёл взгляд, его глаза снова остановились на колдунье.
- Нет… Не ту, что раньше, по крайней мере.
***
Аяна впереди процессии пробиралась через полностью разрушенную комнату, в которой когда-то находился лазарет – по крайней мере, так ей сказали. Половина потолка обвалилась. Штукатурка, камень и сломанные балки валялись на полу, в воздухе всё ещё стоял едкий запах дыма.
- Я не могла здесь жить, - Аяна протянула руки, чтобы охватить ими комнату. – Серьёзно?! У меня была подруга, которая живёт в особняке в Верхнем Городе, а я жила здесь?!
- Я пыталась уговорить тебя переехать ко мне и остаться в поместье, но ты отказалась. Ты сказала, что должна оставаться там, где ты нужна, - Соколица подняла упавшую балку и с ворчанием отодвинула её в сторону.
- Потому что я была не в состоянии дойти сюда утром?! – Аяна медленно повернулась вокруг себя, осматривая комнату во всей красе. – О чём, демоны меня разбери, я думала? Вы, ребята, правы. Я действительно была не в своём уме.
Как бы Аяна не хотела спровоцировать ещё один приступ, подобный тому, который накрыл её в комнате Кассандры, ничего не выходило. Она надеялась на любую мелочь – что угодно, что напомнила бы ей о том, кем она была несколько дней назад. Всё это вообще никак на неё не походило. Клиника, борьба за права магов, уход из единственного места, которое она могла назвать домом. Она писала манифест для магов-отступников. Манифест! Она, конечно, умела внушать доверие словами, но никогда не думала иметь ничего общего с политикой. Круги могли бороться за свои права и противостоять Стражам сколько угодно. Аяне всегда была нужна только свобода и кто-то симпатичный под боком. Конечно, Сумрачные Воины нарушили её планы, но она была достаточно прагматична, чтобы знать, что с ними она была так близка к свободе, как только когда-либо могла надеяться.
Что вообще могло заставить её уйти оттуда?
Голос подсознания всё ещё нашёптывал ей, что эти люди лгут, но у Аяны не было особого выбора, кроме как довериться им. Без своих воспоминаний и без возможности вернуться на север она застряла здесь на неопределённый срок.
Вздохнув, Аяна стала помогать остальным разбирать горы обломков. Погрузившись в работу, она на мгновение ощутила что-то… Как будто какие-то образы пытались пробиться в её сознание. Воспоминание, которое врезалось в её сердце настолько глубоко, что теперь его тьма тянула её за собой.
Она с кем-то спорила, но слова не имели смысла. Это было похоже на сон, который в то мгновение казался таким ярким… но когда просыпаешься, остаётся только смутное чувство, которое не выходит описать.
