Книги
Дуэльная трибуна дворца для приёмов.
— Остановите бой, — прорычал сквозь зубы Серафим Гноев, маг-лорд одного из сильнейших родов Хаттаруна.
— Ваше сиятельство, но это будет позор.
— Он уже превысил количество метаморфоз, ты хочешь, чтобы мой сын стал Выродком?
В этот момент Ренат Гноев упал на траву.
— Быстрее, тупоголовый, — скомандовал он своему советнику.
Что это за мальчишка такой? Серафим внимательно следил за каждым движением Гордея Громова и не верил своим глазам. Благодаря шпионам и разведке, он прекрасно знал, как обстоят дела в этой слабосильной семейке.
Про парня докладывали, что тот боится всего и вся, и что же он видел теперь? Кто его вообще обучал? Как Инициат победил его сына? Это просто в голове не укладывалось. Серафим лично видел этого ублюдка при дипломатических визитах. Тогда, казалось, он вот-вот расплачется, стоял весь бледный, трясся, как котёнок.
Глава Гноевых встретился взглядом с Яном Громовым. Что за насмешка в глазах? Улыбается он, понимаешь ли. Посмотрим, что с вами будет через недельку. Лично твою голову вывешу на обозрение в родовом гнезде, бездетная ты тряпка.
Серафим не уважал Громовых. По той простой причине, что эта семья раньше была на пике славы и презирала его предков, гнушаясь их обществом. Да и сейчас они были подчёркнуто вежливы. Только времечко-то уже не то — нечего нос воротить.
Когда сына унесли на носилках, Серафим встал и кивнул Яну, что мол претензий не имеет — дуэль выиграна честно. Это делалось не для главы Громовых, а для общественности — они должны видеть, что Гноевы чтят дуэльный кодекс.
Была бы его воля, он бы уже давно напал на поместье Громовых, но так дела в империи не делаются.
Он покинул дворец и сел в карету, глядя, как его сыну продолжают вливать Чёрную воду. Кажется, Ренату стало лучше.
— Ничего не хочешь мне рассказать? — спросил он парня, когда тот очухался и привстал на скамейке.
— Отец, я не знаю, как это получилось.
— Идиот, — Серафим схватил его за волосы, как нашкодившего щенка. — Зачем ты вообще полез к этому слюнтяю, что ты хотел этим доказать?
Ренат громко сглотнул.
— Но ты же сам всё видел, я ошибся...
— Заткнись, — отец одёрнул молодого аристократа до почернения в глазах, Ренат часто-часто заморгал. — Ошибкой было навязывать конфликт такому слабому противнику — ты кичился силой по мнению остальных. Это не достойно поведения аристократа.
— Это он-то слабый?
— А это, сынок, ещё хуже — ты ошибся дважды.
— Ты же сам говорил плевать на все условности.
— Нет, ты, действительно, тупой, — Серафим отпустил сына и присел на своё место. — Придётся поручить это дело Вальдемару.
— Нет, отец — я сам всё улажу, пожалуйста, — взмолился Ренат.
— Ты не можешь усвоить правила игры и берёшься что-то улаживать? Не смеши меня. Всё, разговор окончен, — строго сказал он сыну и приоткрыл окошко кареты.
Живи, смейся Гордей — недолго тебе осталось топтать эту землю.
* * *
Я был доволен балом. Кто бы что ни говорил — еда тут отменная.
После Альбины Плесницкой ко мне многие дамочки подходили с предложением потанцевать. Сначала я объяснял Кристине, дескать, это политический ход — я должен с ними танцевать, но никакого удовольствия от этого не испытываю. Кажется, не проканало.
Откуда в ней взялась это злобная фурия с собственническим инстинктом? В общем, она стояла на страже моей половой жизни как кремень. Пускай девочки дерутся за меня — это так мило наблюдать.
Нет, вы не подумайте, я не скотина какая-то неблагодарная — скрасил даме вечер. В любом мире всегда важно быть благодарным тем, кто тебе помогает. Кристина была одним из тех немногочисленных помощников, что выручили меня не единожды.
Ну а я что? Подлизался, комплиментов навалил. Ох, и сидит, вся из себя важная, улыбка до ушей, глазки сверкают. Вот только во мне кое-что изменилось. Была небольшая грустинка во всём этом. Мне крайне не хотелось переводить наши отношения из вот таких дружеских в нечто большее.
Я не мог после всего случившего воспользоваться ей и задвинуть в сторону. Это неправильно. К тому же мне нужны свои люди в стане Громовых. Девчонка будет отличным шпионом и частью команды. Надо только это грамотно обстряпать.
Я краем глаза посмотрел на неё. Хороша, спору нет, но есть ещё одно незыблемое правило, которого я придерживался: не сри там, где ешь.
«Так что придётся тебе, младший Громов», — сказал я мысленно, глядя на штаны, — «дать обет воздержания с этой дамой. Ну-ну, не плач. Так в смысле? Если он заплачет я же...»
— Громов, на что ты там смотришь? — спросила Кристина, подозрительно сузив глаза.
— Да так, задумался о проблематике воздержания.
— Серьёзно? — мне показалось или в её голосе прозвучала тревога.
— Хочу посвятить жизнь служению богу, — ответственно кивнул я.
— Да иди ты, — отмахнулась она от меня.
Ах да, тут же нет христианства.
Мы добрались до родового поместья почти тем же составом. Пару карет укатило на ночные приёмы. Я помог Кристине спуститься и поцеловал её в щёку.
— Спасибо, что выручила, увидимся, — та смутилась, что я сделал это прилюдно, но не стала устраивать сцен.
Эх, печально всё печально — а могла быть такая интересная ночка.
— Гордей, тебя, кажется, Ян искал, — сказал мне подошедший Мартын, вот кто умел прятать эмоции. — Не знаешь зачем?
Искреннее непонимание или кретинизм?
Я хлопнул его по плечу и наклонился чуть ближе, чтобы остальные не слышали.
— Кажется, он нашёл того, кто хотел меня отравить.
Его оранжевые глаза чуть расширились, Мартын был примерно одного со мной роста — метр семьдесят пять-семьдесят шесть, волевые скулы, тонкие суховатые губы, чёрные круги под глазами. Физическими данными брат не блистал, но и дрищом тоже не был. На переднем зубе небольшой скол — я заметил, что он любит его облизывать — из-за этого губа немного приподнималась. Вот и сейчас она в испуге застыла в таком положении.
— Да ты что? — выдавил он с хрипотцой, забыв удивиться самому факту отравления.
— Представь себе, — я авторитетно кивнул. — Говорят, кто-то из близких, смотри в оба. Ты единственный, кому я сказал — тебе можно верить, — я похлопал его по плечу.
— Д-да, конечно.
— Враг среди нас, — предупредил я супершпионским брутальным голосом и оставил его в раздумьях.
Думаю, в ближайшее время он забьётся в самую тёмную нору, и судорожно будет уничтожать улики. Не завидую я тем, кто продал ему яд. Бедняги.
Перед тем как открыть дверь в кабинет Яна, я медленно вдохнул. Что-то частым гостем я тут стал.
Он уже ждал меня и, как только я вошёл, отложил в сторону бумаги. Я быстро заметил пустой лист — что сейчас будет...
— Это, по-твоему, не обосраться? — без лишних вступлений начал он.
Я пожал плечами, чуть оттянув нижний уголок рта вниз.
— Паясничаешь? — в воздухе запахло угрозой.
— Да вроде, всё нормально прошло, — до того как Ян начнёт свой поток брани, я сразу же вставил. — Вот только не надо — ты знаешь, что я поступил правильно. Ты же видел, что Плесницкая сама меня пригласила на танец — значит, задачу я выполнил. Они не держат на тебя зла. А вот насчёт Гноевых у нас не было договорённостей.
— Ах ты, — нервная система папеньки совсем ни к чёрту. Кажется, легенда о его невозмутимости трещала по швам, или это я стал настолько близким? — Скотина, — эх, а я уж было подумал, лёд тронулся. — Гноевы ещё хуже Плесницких. Ты закрыл одну проблему и породил новую, в разы опасней!
— Признайся, ты кайфанул, когда я его...
— Это не относится к делу, — прервал меня Ян, но что-то вроде промелькнувшей секундной гордости я увидел. Значит, просто рисуется.
