Книги
ГЛАВА 23
Занавес поднимается, открывая полукруглый подиум с тремя шестами. К ним выходят три гологрудые девицы в набедренных повязках. Включается медленная музыка. Начинается танец.
Прищуриваюсь, разглядывая танцовщиц: все невысокие и длинноволосые. Только я еще ниже и волосатее каждой из них. Предел тайных желаний Барона, ага. Майкл — сволочь.
— Не нравится? — участливо спрашивает хозяин дома, что-то прочтя в моем лице.
Мне не нравится, когда людей продают, как мясо, а так все отлично.
Кстати о мясе — пахнет чудесно!
— Очень нравится, — заверяю и отворачиваюсь. На стол смотреть и правда приятнее.
— Вина?
— Нет, спасибо.
— Вина, — с нажимом и утвердительно.
Хм, ладно.
Улыбаюсь.
— Конечно. — Послушно подставляю бокал.
Девицы танцуют, музыка сменяется — продолжают.
— Если они тебя отвлекают, можем их прогнать, — предлагает Барон, снова ловя мой взгляд.
Куда больше меня отвлекает ждущая под дверью охрана, поэтому качаю головой и принимаюсь за еду. Мясо и правда великолепно, только есть его ложкой — то еще издевательство. Сам Барон орудует ножом и вилкой, то и дело поглядывая на меня, мол, что буду делать.
Просить дополнительные приборы? Я вас умоляю, это слишком очевидно.
Откладываю ложку и беру самый красивый кусочек прямо пальцами. Я не ела целые сутки, мне наплевать. М-м… Божественно!
Барон с явным наслаждением наблюдает за тем, как я ем. Да пожалуйста.
— Русалка, а чем ты занималась раньше?
— М-м? — Промокаю губы салфеткой. — Торговала косметикой, — выдаю первое, что приходит в голову. — Ну знаешь, такие: «А вы пробовали? Да? Тогда купите сестре или тетушке».
— Да-а? — Похоже, Барон разочарован. — Я думал, ты актриса. Очень знакомое лицо.
Приятно, когда тебя узнают, ага.
— Что ты, — отмахиваюсь. — Я совершенно не умею врать.
И рабыня из меня выйдет так себе, можешь даже не сомневаться.
Барон же откидывается на спинку своего стула, подперев одной рукой локоть второй, а свободной кистью — подбородок. Смотрит оценивающе, плотоядно прищуривается.
— Наелась?
Чем дольше я ем, тем дольше меня не тронут, не так ли?
Поэтому интенсивно машу головой.
— Голодная как стадо слонов.
Неверный ответ.
— Люблю, когда в женщину много помещается, — протягивает Барон с многообещающей улыбкой.
И я захлебываюсь только что набранным в рот вином.
— Воды? — любезно предлагает собеседник.
На глазах выступают слезы. Все еще кашляя, мотаю головой и сама хватаю стакан. Пью мелкими глотками, чтобы восстановить дыхание. Зараза, нельзя говорить такое под руку!
— Русалка, а как ты любишь в сексе? — настигает меня новый «невинный» вопрос.
Возвращаю стакан на стол.
— Люблю приковывать партнера к спинке кровати, — заявляю с самым невинным видом.
Взгляд Барона предупреждающе холодеет. Ясно, наручники мне никто не даст — не прокатило.
Что-то в горле пересохло. Тянусь к бокалу с вином.
— А как должна? — спрашиваю прямо.
Глаза Барона сужаются.
— Жестко…
Ну кто бы сомневался.
—С кровью и криками.
Дерьмо! Я попала!
Видимо, от последнего заявления я таки сбледнула с лица, потому что Барон подается вперед и накрывает мою ладонь своею, заглядывая в глаза.
— Боишься меня?
Да, черт возьми!
Спокойно, Кайя, покерфейс — наше все.
Широко улыбаюсь.
— А надо?
— Иди ко мне, — получаю вместо ответа. Выпускает мою руку и снова откидывается на спинку стула, постукивает по своему колену, будто подзывает собачку.
Л-ладно.
Поднимаюсь, пытаясь сделать это максимально неспешно и грациозно. Подхватываю полупустой бокал и собираюсь забрать его с собой.
— Не-а, — хитро улыбается Барон. — Вино оставь.
Улыбаюсь в ответ (уже лицо сводит) и возвращаю бокал обратно на красную скатерть. И вовсе я не планировала садануть им об стол, чтобы потом всадить острую ножку в кое-чье горло. Так, пофантазировала немного.
Огибаю стол.
Девчонки продолжают танец, глядя прямо перед собой, будто кроме них, тут никого нет. Сколько таких, как я, они видели в этой комнате? И сколько раз были на моем месте? Вон какие послушные. Может, под дозой?
Но, блин, целые! Значит, есть шанс, что кровь и крики не связаны с расчлененкой?
Марла, Марла, надеюсь, удача, которую ты мне пожелала, еще при мне.
— Они нам не помешают, — заверяет Барон, в очередной раз перехватив мой взгляд, направленный на сцену. Отодвигается от стола. — Садись. — Снова хлопает по коленям. — Садись и танцуй, как они.
«Как они» у меня не получится. У меня за спиной пара лет балетной школы, а не танцев на пилоне.
Но меня не спрашивают, ага. Хватают за талию и садят на колени к себе лицом. Мои широко раздвинутые ноги оказываются по бокам мужского торса, а шлица в прямом смысле скрипит по швам.
— Танцуй, — короткий приказ.
Да как скажешь…
Думай, Кайя, думай!
Танцую. Чуть прогнуться в спине, приподнять руками волосы…
Кусаться и царапаться я уже пробовала с подельниками Майкла. Итог — чуть не сломанная челюсть. Повторять — глупо. Тут надо «валить на глушняк», как однажды выразился Пол. Ну а что? Отчаянные времена — отчаянные меры.
Танцую и, видимо, хорошо, потому как через пару минут этих трепыханий Барон с утробным рыком рвет платье на моей груди.
— Так красивее, — комментирует, с видимым наслаждением пропуская между пальцев длинные темные пряди, как по заказу, именно в этот момент соскользнувшие с плеча на бесстыдно оголенную кожу.
Да что ж у него за фетиш по волосам?!
Горячие ладони оказываются на моей спине, давят, прижимают крепче. Одна так и остается там, а вторая скользит вдоль моего позвоночника вверх; жесткие пальцы зарываются в волосы на затылке. Ширинка у него просто каменная.
— Можно я сбегаю в туалет? — вскидываюсь, когда рука Барона проходится по моей шее.
— Можно — кричать, — хрипло шепчет он мне на ухо, обдирая щетиной щеку, и, прежде чем я в полной мере осознаю, что за этим последует, с силой сдавливает пальцы на моем горле, а второй рукой грубо ныряет под юбку. Скотина, ты слышал о прелюдии?!
— Кричи-и-и…
Идиот, нельзя кричать с пережатым горлом!
Чуть расслабляет пальцы, позволяя глотнуть воздуха, и опять душит. У меня темнеет в глазах. Бессильно луплю его по руке, пытаюсь разжать хватку, но эффекта не больше, чем если бы я попробовала разогнуть железный прут голыми руками.
Мне нужен упор… Какой-нибудь упор…
Бью ногами по воздуху, наконец упираюсь пальцами правой в край спинки стула своего мучителя и со всей силы отталкиваюсь. Он этого не ожидает: хватка слабеет, а я с размаха бьюсь лопатками о край столешницы. Кажется, будто весь воздух выскальзывает из легких. Звенит посуда, бокал падает на пол и разбивается вдребезги.
А в следующее мгновение Барон вскакивает с удивительной для его неспортивного тела прытью и подхватывает меня под бедра, заваливая на стол и теперь уже сам отшвыривая от нас посуду. Грохот оглушающий.
Перед глазами мелькает одна из люстр, безучастные лица все еще танцующих девушек, а потом их сменяет заслоняющая все раскрасневшаяся рожа Барона с совершенно дикими глазами. Угодила, хотел же с кровью…
Так получи!
Моя ищущая рука наконец натыкается на осколок разбитой тарелки. Видит бог, обходя стол, я присмотрела нож для сервировки, но и такое сойдет.
Всаживаю половину плоской тарелки прямо в маячащий перед глазами кадык. Острым краем, со всей силы и злости, на которую способна. Хрип, горячие брызги на лице, вопль кого-то из танцовщиц.
Еле как успеваю перехватить падающее на меня громоздкое тело второй рукой и самой не напороться на противоположный край тарелки.
Мать вашу, я только что убила человека!
